Потом владыка бережно свернул полоску бумаги и вложил в руку отца Иоанна, еще раз истово благословил его и легонько подтолкнул к двери. Воспоминание об этой последней встрече и дарованную бумажку отец Иоанн хранил как ценность до конца своих дней. Слова же, написанные на ней, повторял часто многим посетителям. В Летово постигло отца Иоанна еще одно серьезное испытание.

Предыстория его началась еще в Орле в пору его юности. Однажды на улице его остановил незнакомый человек и резко произнес: «Юноша, тебя ожидает трагическая смерть от ножа. И произойдет это в домике недалеко от железной дороги». Ваня опешил от неожиданности, усилием воли отстранил неприятное впечатление от услышанного. В короткое время все забылось. И вот Летово.

Ночью особенно слышны гудки паровозов и на горизонте видны огни движущихся вагонов. Дом, где жил батюшка, недалеко от железной дороги. Через сорок лет из памяти высветилась та орловская встреча. Беспокойное ожидание чего-то поселилось в сердце и усиливалось угрозами комсомольцев. Желая освободиться от навязчивого воспоминания, отец Иоанн исповедовал искушение близкому другу-священнику, прося молитв. Но вот это «что-то» произошло.

В глухую ночь с 31 декабря на 1 января 1961 года его за бороду стащили с кровати, связали и бросили в передний угол под большую икону Евангелиста Иоанна Богослова. Разодрав подрясник и тыча в голую грудь ножом, у него стали требовать ключи от храма и деньги. Да, предсказание, оказывается, было пророческим. Холод металла на груди свидетельствовал об этом без слов.

Ни ключей, ни денег у него не было, и откупиться от смерти бы-   90   ло нечем. Время для него остановилось. В мгновение ока промелькнула прожитая жизнь. Уйдя всецело в молитву, он стал читать себе отходную. Он не слышал, как стих погром, как исчезли зловещие звуки присутствия в келье разбойных людей. Отец Иоанн вернулся в реальность земного бытия, только когда стали распутывать провод, которым он был связан. Что отвратило смерть? Это осталось тайной.

Ясно было только то, что Промысл Божий властен и над пророчествами. Разбойников нашли где-то далеко и не скоро, когда отец Иоанн был уже в монастыре. Один из них все это время жил по его паспорту. Летовский приход по тем суровым временам все же жил очень активной жизнью. Появилось много молодежи, добиравшейся из Рязани, таясь от встречных.

Исповедь и разговоры о насущном приходилось устраивать то в поле, то в лесочке. Люди тянулись к храму, не зная ни страха, ни уныния, ни ропота. Бог был уже не где-то рядом, но в их душах, свидетельствуя о Своем присутствии силой жизни. Из воспоминаний монахини Марии. Мариюшка, так звал ее батюшка, тогда еще молоденькая девушка, оказалась на Летовском приходе в 1959 году.

«У нас в Коломне все храмы были разрушены. Один-единственный храм, Богоявленский, не вмещал всех желающих молиться. Старушка Васса из города Луховиц стала ездить на богомолье в Летово и нам как-то говорит: «И что вы здесь так мучаетесь, руки не поднять, чтобы перекреститься. В Летово такие хорошие службы и два батюшки – Иван-большой и Иван-маленький». Поехали мы посмотреть.

Стекла в церкви перебиты, престолы покрыты марлей, а батюшка отец Иоанн Крестьянкин сам с тарелкой ходит. Мы очень удивились, но когда службу отстояли, забыли о смущении. С тех пор и стали прихожанами Летовского храма. И многие из Коломны приезжали на службы в Летово. Матушка Платонида, вернувшаяся из ссылки, ча-   91   стенько в духовном восторге причитала: «Ох, какая у нас радость! Какие службы, какие батюшки! Они у нас праздничные!

» Действительно, каждая служба была праздником, животворящим душу. Службы были долгие, но мы этого не замечали. Приедем в 7 утра, а батюшка уже проскомидию совершает. Только и слышно его голос, такой проникновенный: «Помяни, Господи, рабов Твоих… Спаси, Господи, рабов Твоих…» Литургия-то начиналась в 9 часов. Проповеди. Исповедь. Людей полон храм.

Как-то приехала я с подругой, она модненькая, ну и я прихорошилась. Подзывает меня батюшка: «Мариюшка, ты что-то сегодня так нарядилась? Тебе это не идет. Подруга-то твоя выйдет замуж, а мы с тобой нет. Ты одевайся так, – улыбается, – один валенок белый, а другой черный, чтобы на нас не заглядывались. Ты должна быть одна». Так и стала я монахиней. Одна с Господом.

А другую мою подругу подвел отец Иоанн к Распятию: «Вот видишь Христа на Кресте? А рядом с Ним Матерь Его и Иоанн Богослов. Так вот и мы с тобой. Господь с нами, и никого другого нам не надо». Она тоже замуж не пошла, умерла в девстве. А как храм-то преобразился, мы и не заметили! Одежды на престоле, пелены, аналои – все праздничное. Сердце радовалось всему».

Из воспоминаний Нины Варницкой: «В хрущевские годы, когда храмы закрывали, я была в монастыре[57]. Ну и наш монастырь разогнали. Наша игуменья матушка Арсения благословила нас вдвоем с инокиней Марией[58] ехать в Летово. Провели Страстную седмицу. После Радоницы подошли благословиться на отъезд к отцу Иоанну. А он спрашивает: – А вам здесь нравится? – Очень! – выдохнули мы обе разом. – Аминь, аминь. В Летово вам и оставаться!

  92   Помог он нам с жильем. Я стала управлять хором, Мария пела и читала вместе с отцом Иоанном каноны. А он еще канонаршил. Так у нас монашеский хор собрался. Еще монастырские сестры подъехали. Опять вроде монастырек негласный открылся. Да с таким духовником и в такое время! Монашеский дух в миру хранили. Среди людской толчеи монахами жили.