Это слово богослужения для него не просто история, это слово – жизнь. Вот он, радостный, смотрит на лик Пречистой, «во Успении Своем нас не оставляющей», и его радость, и его счастье от пред- стательства за мир Богородицы не может не передаться тем, кто с ним рядом. Она буквально окутывает, стоит только переступить порог кельи. Верю, что и Сама Пречистая Покровом Своим покрывает эту келью.

«В рожде-стве-е девство сохрани-и-ла еси», – запел батюшка тропарь праздника, увидев меня. Затем кондак и сугубая ектения. Благословения. Особая радость от встречи – такой радости нигде нет больше. Тихий разговор, молитва. И среди прочего мой недоуменный вопрос: – Когда мне бывает невыносимо тяжко, батюшка, я к Вам обращаюсь с просьбой молитв издалека.

Гляжу на Вашу фотографию и прошу молитв. Простите меня, я даже через океан Вам не даю покоя… – Дорогой Владыко! Не смущайтесь этим. Будем молиться друг за друга – это так важно! По молитвам Господь чудеса творит! И совсем тихо добавил:   167   – Я всегда знаю, когда Вам тяжело, когда Вы нуждаетесь в моих молитвах и обращаетесь ко мне, я это чувствую.

Я знаю, что Вы просите молитв, и всегда молюсь за Вас. Батюшка обнял мою голову своими руками, прижал к груди, и, как всегда, все тяготы, заботы и переживания исчезли. Была только одна мысль: «Подольше бы батюшка так не отпускал». Что может быть важнее и утешительнее этих слов? Что еще нужно мятущейся по волнам моря житейского душе, как не быть удерживаемой любовью в отеческих объятиях старца?

Что еще хочет услышать ухо, как не тихое биение любящего сердца. Можно преодолеть все тяготы и лишения, зная, что есть на земле человек Божий, который может сказать такие слова и так помолиться за тебя».   Господь Сам вас привел сюда. Вы понимаете ли, что это чудо?   Огромная редкость такой дар – жить жизнью того человека, с которым разговариваешь. Батюшка обладал им в полной мере.

Святые от грешных людей тем и отличаются, что проживают не одну, а тысячи жизней О своем возвращении в лоно Православной Церкви под руководством и молитвенным покровом отца Иоанна рассказывает художник Геннадий Усачев[82], ставший монахом Михаилом. «Мы познакомились с отцом Иоанном в 1970 году. Ни о Боге, ни о том, что Он – источник жизни, мы с друзьями не задумывались.

Всеми страстьми одержимые молодые художники, и было нам в ту пору чуть больше тридцати. Единственное, до чего смогли «дотянуться» в этом возрасте – до «духовной науки» Штейнера[83], которой мы и руководствовались. Мой друг Алексей Чухин[84] (позднее он станет священником) повстречал в Ярославле Татьяну Сергеевну Смирнову[85]. Выслушав его рассуждения о «духовности» Штейнера, она предложила ему поговорить на эту тему с отцом Владимиром Правдолюбовым, который жил в Касимове: «Хороший батюшка, не пожалеешь!

» В свои 34 года я был уверен, что священники – народ недалекий, выдумали себе какую-то идею и на этом зарабатывают деньги. Такого же мнения придерживался и Алексей. Только ради любопытства пошел он к отцу Владимиру. А тот в первом же разговоре разнес любимого нами Штейнера в пух и прах. Математик по образованию, отец Владимир рассуждал о штейнерианстве без запальчивости и очень   171   убедительно. Нас это удивило.

Появилось желание видеться со священником почаще. И мы стали ходить к нему в храм, где и узнали, что совсем недавно служил в Касимове замечательный священник, звали его отец Иоанн (Крестьянкин). Поведала нам о нем бабушка Христина. Кто она была такая? Да просто бабушка. Все в ее жизни было подчинено Богу и Церкви. Она-то и рассказала нам, как все полюбили отца Иоанна, да так, что и отпускать не хотели.

При нем много народа стало ходить в церковь. Словом, она нам посоветовала: «Поезжайте в Печоры к отцу Иоанну». Мы послушались. Приехали в город, о котором ничего не знали, смотрим: народ куда-то идет, мы – за ним. Пришли в церковь, отец Иоанн как раз служил молебен. Молящихся толпа. В то время молодежь редко в церковь заходила. И нас сразу заметили.

По окончании службы и отец Иоанн обратился к нам с вопросом: – А это кто к нам приехал? Такие молодые да симпатичные! И так весело, радостно спросил: – Кто вы такие? И зачем сюда приехали? Мы подошли ближе, отвечаем: – Приехали из Питера. А мы в Касимове были. Нас прямо оттуда к Вам и направили. Отец Иоанн: – Да-а? Это хорошо!

Касимов – град святой, и люди там Божии! И начал вспоминать отца Владимира, отца Анатолия, касимовских прихожан. Люди кругом стоят, слушают. Потом спрашивает: – Где вы остановились?   172   – Нигде, мы только что приехали. Он сразу закричал: – Кто возьмет их, кто? И с улыбкой на всех смотрит. Раздались крики: «Мы возьмем!» Тут подходит бабуля, Анна ее звали, она трудилась в овощном складе в пещерах. Ревностная подвижница. «Я забираю!» – говорит. А оказалось, что у нее и дома-то нет.

Ее саму местные прихожане, Володя с женой Евгенией, взяли к себе пожить на какое-то время. А она еще и нас с собой приводит, хозяин дома глаза вылупил! А что поделаешь? Они с женой тоже были особой закваски. Каждое утро бежали на раннюю литургию, вера была стержнем их жизни. Они приехали в Печоры из Белоруссии, купили избушку – сплошные щели. Ноябрь, холодина жуткая в доме.

Хозяева нам отдали свою кровать односпальную, а сами спали на плите: печь протопят и ложатся. Мы ежедневно стали ходить в монастырь, и всему, что видели и слышали, поражались. Таких людей, как отец Иоанн, в своей жизни мы еще не встречали – прямо фонтаном из человека бьет любовь к людям, он себя как бы забывает совсем. Батюшка уделял нам много внимания.