Против Евномия.

Бог непрестанно хочет вочеловечиться в тех, кто этого достоин.

Максим Исповедник

Вопросы к Фалассию, 22.

Быть обоженным – значит дать Богу родиться в себе.

Дионисий Ареопагит

О церковной иерархии, 2, введение.

4. Некоторые свидетельства. Безграничное, Божественное объятие, рождение тела славы

Опыт безграничного, обретаемый через видение духом своей собственной прозрачной «наготы», простирает ум в безбрежный океан Божественного. Это, если угодно, – мистика сущности. Здесь приходит на память «бездонное море Божества», о котором говорит Рюйсбрек в Духовной свадьбе (Noces spirituelles), а также Ангелус Силезиус, заметивший в Херувимском пилигриме (Pelerin сherubinique): «В Боге никто ничего не знает. Он – единственный Единый. Чтобы что–либо познать в Нем, нужно самому стать этим познаваемым». Тем не менее, у Максима (точнее, у Евагрия, которому Максим здесь, по–видимому, следует) Божественная сущность – или ее излучение – пребывает внутри личного присутствия и доступна созерцанию в момент встречи, общения. Это справедливо и в том случае, если совершается выход за пределы слов и намерений – например, в западной «мистике сущности», как это показал Владимир Лосский в труде Отрицательное богословие и богопознание у Майстера Экхарта в отношении последнего.

Разум, воспринимая впечатления вещей, естественным образом формируется согласно каждой из них Предаваясь духовному созерцанию, он принимает различные способы бытия соответственно предметам созерцания Пребывая в Боге, он утрачивает всякую форму и всякое очертание.

Максим Исповедник

Сотницы о любви, 3, 97.

Когда человек принимает любовь Божию, она воспламеняет его сердце и тело. Человек вступает в присутствие Совершенно Другого, в непрестанный диалог. Это общение позволяет Божественной жизни охватить его. И вновь – уже не просто символ, но реальность высшего опьянения, ведущего к преодолению всевозможных ограничений, таких, как стыдливость и смерть, – все выше и выше.

«Опьянение… вводит нас в то, что я назвал бы областью непредсказуемого, областью Божественной силы, ломающей все ограничения, опрокидывающей все преграды, наполняющей нас Духом Святым» (Монах Восточной Церкви [Лев Жилле], Голубка и агнец, Шевтонь, 1979, с. 61). Встреча и причастность вместе: утверждение образа брака, образа любви с ее безумием взаимности.

Любовь Божия по природе горяча. Изливаясь без меры на человека, она погружает его душу в экстаз. Поэтому сердце испытавшего ее уже не может без нее. Но по мере того, как любовь охватывает его, он чувствует странную перемену. Вот каковы признаки этой любви: лицо человека вспыхивает радостью, и тело его преисполняется горячности. Страх и стыдливость оставляют его, он словно выходит из себя… становясь подобным безумцу… Страшная смерть – радость для него Он не обладает более своим природным видением и познанием. Он не сознает более своих движений. Даже продолжая действовать, он ничего не ощущает, словно ум его погружен в созерцание. Мысль его пребывает в непрестанной беседе с Другим.