Но это не переводы, а толкования, которые нельзя признать удачными. Буквально следует перевести: “как еще сущих из Церкви”. Здесь не та мысль, будто раскольники еще принадлежат к Церкви, а та, что они еще из Церкви недавно вышли. Во всяком случае, принадлежность к Церкви едва ли может быть выражена предлогом ek. Трудно представить принадлежность к Церкви в виде последовательных ступеней: Церковь, самочинное сборище, раскол.

Если бы слова святителя Василия eti ek thV ekklhsiaV означали некоторую принадлежность к Церкви раскольников, то самочинные сборища должны бы, по его мнению, еще больше принадлежать к Церкви. Приверженцы самочинных сборищ принимаются только через покаяние. Но что о них говорит святитель Василий? “Если кто по обличении в грехе удален от священнослужения и не покорился правилам, но сам себе присвоил председательство и священнослужение, а с ним вместе отступили и другие, оставив Кафолическую Церковь (kataliponteV thn kaqolikhn ekklhsian)”.

Как же можно пребывать в Церкви, оставив Вселенскую Церковь? Это было бы какое-то непонятное самопротиворечие: говорить, что раскольники еще в Церкви, и утверждать, что самочинные сборища отступили от Вселенской Церкви, оставили ее.

Итак, вот чему научает нас первое правило святого Василия Великого. Церковь едина, и одна она только имеет всю полноту благодатных даров Святого Духа. Кто и каким бы образом ни отступал от Церкви - в ересь, в раскол, в самочинное сборище, он теряет причастие благодати Божией. Поэтому никаких благодатных действий совершаемые вне Церкви таинства не имеют.

Только ради пользы церковной, ради облегчения присоединения к Церкви можно не повторять над обращающимися обряда крещения, если он правильно совершен вне Церкви. Не потому, что этот обряд был уже благодатным таинством, а в надежде, что благодатный дар получен будет в самом единении с телом Церкви.

Если крещение вне Церкви даже и по внешности совершено неправильно, как, например, у монтанистов, то нет никакого основания, смысла (logon святого Василия) делать им такое снисхождение. Только потому, что с церковной практикой святой Василий не связывает неразрывно никакой догматической теории о действительности внецерковных тайнодействий, только поэтому он и мог принципиально соглашаться на допустимость различной практики в разных странах, только поэтому и можно “следовать обычаю каждой страны”.

В противном случае, если бы церковная практика неразрывно связана была с положениями догматическими, если бы принятие еретика или раскольника без крещения означало его принадлежность к Церкви и действительность совершенных вне Церкви таинств, если действительность таинств зависит от веры и догматического учения еретика, то Церковь Необходимо должна была бы совершенно точно определить, какое заблуждение делает еретиком, отрывает от Церкви и делает недействительным таинства.

Такого определения нет, и из церковной практики нельзя вывести никакой общей руководящей мысли.

Мое внимание привлекает к себе XCV правило VI Вселенского Собора. Прежде всего в этом правиле обо всех еретиках и раскольниках, приходящих к Церкви, говорится, что они “присоединяются к части спасаемых - th meridi twh swxomenwn”. Раньше, следовательно, они не были среди спасаемых, то есть в Церкви. По этому правилу определяется такое “чиноположение и обычай”: “Ариан, македониан, новатиан, именующих себя чистыми и лучшими, четыренадесятников, или тетрадитов, и аполлинаристов, когда они дают рукописание и проклинают всякую ересь, не мудрствующую, как мудрствует Святая Божия Кафолическая и Апостольская Церковь, приемлем, запечатлевая, то есть помазуя святым миром...

Несториане же должны творити рукописания и предавати анафеме ересь свою... и потом да приемлют святое причащение”.

Возможно ли объяснить это определение Вселенского Собора с точки зрения догматической? Невозможно. Новатиане - раскольники; несториане – несомненные еретики, осужденные Вселенским Собором. И вдруг к раскольникам канон VI Вселенского Собора более строг и требователен, нежели к еретикам! Исключительно с точки зрения церковной икономии можно понять и LXXIX правило Карфагенского Собора.

“Напоследок заблагорассуждено послати грамоты к братьям и соепископам нашим, и наипаче к апостольскому престолу, на котором председательствует помянутый достойно чтимый брат и сослужитель наш Анастасий, о том, чтобы по известной ему великой нужде Африки, ради мира и пользы Церкви, и из самых донатистов клириков, расположение свое исправивших и возжелавших прийти к кафолическому соединению, по рассуждению и изволению каждого кафолического епископа, управляющего Церковию в том месте, приимати в своих степенях священства, аще сие окажется содействующим к миру христиан...

Сие делается не в нарушение Собора, бывшего о сем предмете в странах, лежащих за морем, но чтобы сие сохранено было в пользу желающих сим образом прейти к Кафолической Церкви, дабы не были поставляемы никакия преграды к их единению. Которые в местах своего жительства усмотрены будут всячески содействующими и споспешествующими кафолическому единению, к очевидной пользе душ братий, тем да не будет препоною определение, постановление против степеней их на Соборе за морем, ибо спасение не заграждено ни от какого лица.

То есть, рукоположеннь донатистами, еще исправясь, восхотят приступити к кафолической вере, да не будут лишаемы принятия в своих степенях, по определению бывшего за морем Собора, но паче да приемлются те, чрез которых оказывается споспешествование кафолическому соединению”.