А вот еще слова святого Иоанна Златоуста против тех, которые без разбора пристают к людям, отделяющимся от Церкви. “Если эти последние содержат противные нам догматы, то потому самому не должно с ними иметь общения; если же они мыслят одинаково с нами, то еще больше (должно избегать их). Почему так? Потому что это недуг любоначалия. Не знаете разве, что случилось с Кореем, Дафаном и Авироном? Не одни ли они потерпели? Не вместе ли с ними и их сообщники? Что говоришь ты?

“У них та же самая вера, и они так же православны”. Если так, отчего же они не с нами? Един Господь, едина вера, едино крещение. Если у них хорошо, то у нас худо, а если у нас хорошо, то у них худо. Скажи мне: ужели вы считаете достаточным то, что их называют православными, тогда как у них оскудела и погибла благодать рукоположения? Что же пользы во всем прочем, если у них не соблюдена эта последняя?

Надобно одинаково стоять как за веру, так и за нее. А если всякому позволительно, по древней пословице, наполнять свои руки, быть священником, то пусть приступят все и напрасно устроен этот жертвенник, напрасно – церковный чин, напрасно – лик иереев: ниспровергнем и уничтожим это” В своем первом каноническом послании к Амфилохию, епископу Иконийскому, святой Василий Великий приводит мнение “древних” об отступивших от Церкви.

“Хотя начало отступления произошло через раскол (dia scismatoV), не отступившие от Церкви уже не имели на себе благодати Святого Духа, ибо оскудело преподаяние благодати, потому что пресеклось законное преемство”. Об этих и дальнейших словах святого Василия у нас будет впереди более подробная речь. Теперь же я лишь отмечу, что святой Василий нисколько не отвергал мысли “древних” о полной безблагодатности всех отступивших от Церкви, даже и раскольников.

Мне кажется, что уже эти святоотеческие рассуждения достаточно обнаруживают мысль Древней Церкви, хотя свидетельства, подобные приведенным, могут быть без особого труда умножены. Древняя Церковь не считала единственным условием принадлежности к ней догматическое с ней единомыслие. Отделение от нее по причинам мятежа и раскола она считала также отпадением от единства Церкви.

Условием принадлежности к Церкви она считала единение с ней в жизни и смиренное ей повиновение. При этом отпадение от Церкви считалось отпадением и от Христа, от христианства. Мысль же о том, будто при видимом отделении от Церкви можно все же принадлежать к ней невидимо и пользоваться всеми ее благодатными дарами, такая мысль вполне чужда Древней Церкви. И понятно, почему так.

Потому что противоположная мысль с необходимостью влекла бы за собою уничтожение единой Церкви. Это была бы проповедь полного безразличия в вопросах церковной жизни и церковной дисциплины. В самом деле, почему я должен избегать церковного мятежа, раскола и даже ереси, если отпадение от Церкви, прекращение жизненного с ней единения ничем особенным мне не грозит?

Пусть я – ослушник Церкви, пусть она меня извергает из среды своих членов, пусть предает меня анафеме – беда не велика, потому что я остаюсь христианином, остаюсь со Христом и не лишен надежды на вечное спасение! Но какой же смысл имели все увещания к послушанию, к покорности иерархии, к видимому единению с церковным обществом, которыми наполнена вся древнецерковная письменность, начиная с посланий апостольских и продолжая посланиями Климента Римского и Игнатия Богоносца?

А ведь Климент Римский писал свое послание по поводу церковного мятежа в Коринфе, а не по поводу какой-либо ереси. Все эти увещания не были же бессмыслицей: наоборот, они имели полный смысл и значение в Древней Церкви, так как она была неизменно убеждена, что вне видимого единения с ней нет и спасения, нет христианской жизни, нет христианства. Вот почему и блаженный Августин, учивший о предопределении ко спасению, утверждает, что sancti regno Dei praedestinati dividi ab Ecclesia nullo modo possunt, что святые, предопределенные к Царству Божию, никоим образом не могут отделиться от Церкви.

Зловредное же учение о необязательности принадлежать к видимой Церкви есть нечто, Древней Церкви неведомое, а есть изобретение сравнительно нового времени, внушенное притом мыслями и настроениями, далекими от древнецерковных.

Если же без всякого сомнения стоять на точке зрения Древней Церкви, то нельзя согласиться с Вашей мыслью о том, что весь, как Вы говорите, христианский мир составляет единую Христову Церковь, что все Церкви Востока и Запада суть поместные Церкви или части Церкви Вселенской. И это вовсе не потому, чтобы я преувеличивал догматическое разномыслие христианских вероисповеданий или их различие в обрядах и порядках жизни.

Главным образом и прежде всего христианские вероисповедания все вместе не могут составлять единой Церкви потому, что между ними нет единения. Я не могу понять того, как Восток и Запад остались в одной Церкви после 1054 года. Что же значит тогда факт “разделения Церквей” или – точнее – отпадения Римского Патриархата от Вселенской Церкви? Неужели разделения не могло произойти, хотя обе стороны смотрели на разделение как на совершившийся факт?

Отправляя со своими легатами письма к патриарху Михаилу, папа Лев IX шлет решительную угрозу: “Если где-нибудь во Вселенной какой-нибудь народ надменно разногласит с Римской Церковью, он уже не может называться и считаться Церковью, - это уже сборище еретиков, сходбище схизматиков, синагога сатаны - nоn sit jam dicenda vel habenda Ecclesia aliqua, sed omnino nulla; quin potius concliliabulum haereticorum, out conventiculum schismaticorum et synagoga satanae”.

Властолюбие римского епископа принесло плачевный плод. В несчастный 16 день июля 1054 года легаты положили на престоле во Святой Софии грамоту отлучения, где между прочим читаем такие слова: “Властью Святой и Нераздельной Троицы и апостольского престола, послание которого исполняем, всех православных отец седьми Вселенских Соборов и всей Церкви Кафолической, подписываем анафему, возвещенную господином нашим преподобнейшим папой, Михаилу и его последователям, если не исправятся, так: анафема, маранафа с симонянами, велезианами, арианами, донатистами, николаитами, северианами, духоборцами, манихеями, назореями и со всеми еретиками, купно со диаволом и ангелами его, если только не обратятся.