Особенно плодотворно для нас, вникая в словеса Священного Писания, вычленять этот смысл. Притом гораздо лучше он вычленяется через изучение греческого подлинника и, соответственно, церковнославянского текста Писания, пользующегося преимущественным авторитетом. Оказывается, что церковнославянский текст Нового Завета прямо соотносится с церковнославянским текстом Ветхого Завета.

Тут существует подлинная симфония и гармония смыслов. В этом легко убедиться при изучении аскетических творений Варсонофия Великого, Иоанна Пророка, святительских поучений митрополита Филарета Московского, Иннокентия Херсонского или толкований на псалмы разных Святых Отцов. Удивительная внутренняя общность языка и самих духовных понятий. Эта общность разорвана и отсутствует при сравнительной бедности, невыразительности, расплывчатости значений в русском тексте Священного Писания. Особенно это касается Ветхого Завета.

Почему епископ Феофан Затворник и выказывал свою озабоченность и неудовольствие по поводу этого спешно изготовленного перевода. Он имеет, конечно, свою силу и соль, но все-таки может быть лишь вспомогательным для христианина, который действительно желает проникнуть в мир Священного Писания и получить из него подлинное назидание. Та же самая притча о закваске, в которой упоминание о трех мерах муки говорит о нашей природе.

Ваш дух и душа и тело непорочно в пришествие Господа нашего Иисуса Христа да сохранится, – говорит в одном из посланий апостол Павел (1 Фес. 5, 23). Действительно, закваска – это есть Благодать Господня. Три меры муки – это естество наше, соделанное Господом из праха земного. Вода, употребляемая при заквашивании теста, есть благо, вода Крещения.

А медленное восхождение, скисание теста знаменует собою неспешность, таинственность внутреннего духовного роста, заквашивание всех трех составов нашей природы. Так же и в других притчах, в том числе и вспомянутых мною, вы найдете замечательные проникновения Святых Отцов в природу человека. Например,  в той же притче о неверном домоправителе открывается бездна премудрости и назидания.

Для чего, кстати, мы обо всем этом толкуем? Для того чтобы студенты, полюбив Священное Писание и потрудившись в его уразумении, нашли бы неисчерпаемую пищу для собеседований со своими слушателями. А то так на куче золота будешь сидеть и от голода умрешь. А с собой уморишь и собственных детей. Итак, помните, мы говорили о богатстве неправедном: если вы были в чужом неверны, кто даст вам ваше?

Если неправедное богатство не умели распределить, то кто доверит вам истинное? На языке Священного Писания истинное наше богатство – это, собственно, Благодать Святого Духа. Кто-то может спросить: да как же она наша, Благодать, когда мы люди грешные? И дается она нам как дар. А вот Господь так любит человека, что изливает на него Благодать Святого Духа, что свидетельствует о безграничности Божией милости.

Только уразумей духовный смысл Писания. Благодать Святого Духа объявляется нашим богатством, чем-то сообразным нашей природе, хотя и поврежденной грехом, но все-таки не утратившей поиск и жажду небесного. Все остальное лишь внешнее, временное. И язык умолкнет, и глаза закроются, и сила оскудеет. А уж нагим вошел ты в этот мир, нагим и уйдешь. Твоей не является даже область творчества и эстетических ценностей, и даже область внешнего доброделания.

Но одно-единственное твое: стяжание Святого Духа. В какой мере приобретешь, с тем и пойдешь. Обнищанием названо как раз оскудение всего неправедного богатства, кончина. А вот Благодать Божия – это Божие сокровище, которого мы являемся наследниками по вере во Христа Иисуса. Очень интересный священно-исторический смысл заложен в притче о милосердном самарянине, под образом которого скрывается Сам Спаситель наш (Лк. 10, 30).

Вы помните ее содержание: некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили и ушли. Для начала зададимся вопросом: кто этот раненый, истекающий кровью?  Это падшая природа человеческая. Человек-то шел из Иерусалима в Иерихон – с возвышенности в низину. Вот, душа ниспала и была изранена разбойниками – то есть, вступила в общение с демонами, да получила от них уже дополнительные раны.

И проходили мимо сначала священник, а потом левит. Это все служители Ветхого Завета. Один из них соотносится с пророками. Левиты – прислужники Божии, которые возвещали, обличали, негодовали, но не могли никого спасти. И, наконец, ветхозаветное священство, которое само нуждалось в очищении. И ценность их жертв была относительная. Они лишь указывали на грядущее искупление в Иисусе Христе.

А вот самарянин, идя, как бы наткнулся на израненного и лежащего недвижно человека. Обращаю ваше внимание на тонкость выражений  Священного Писания, в нем за каждым словом многое скрыто. Смотрите: те оба шли мимо. А Самарянин нашел на него. Как бы для того и появился, чтобы оказать милость погибающему. Самарянин – Христос Спаситель – возлил на него вино и елей.

И это тоже ясные, определительные духовные образы. Елей – образ милосердия Господня. А вино – прообраз Крови Господа Иисуса Христа, излитой ради любви к человеческому естеству. Иные толкователи видят в этом Таинства, врачующие человека в Церкви Божией. Гостиница, куда самарянин отвез раненого – образ храма Господня. Хозяин гостиницы – священнослужитель Нового Завета.

Два динария, отданные самарянином, – это духовное разумение Ветхого и Нового Заветов в их единстве, обладая которым пастырь Божий оказывается способным врачевать душевные недуги и струпы человечества. Если что сверх этого потратишь, Я, когда приду, воздам тебе. А что сверх разумения Священного Писания во всей его глубине пастырь может потратить?