И порядок иерархический и порядок последовательности покоются на том, что актуализуемое ими в прерывности своей Всеединство и непрерывно, не только множественно, а и едино. Множество обосновано единством, единство же определено множеством.

Всякий момент Всеединства обладает бесконечным числом предшествующих и последующих моментов в его ряду, одинаково без конца простираясь и вправо и влево. С другой стороны, всякий момент индивидуализует бесконечно большое число моментов высших и индивидуализуется бесконечным числом низших по прямой линии. Так перед нами встает рассекающий и тем утверждающий, определяющий Крест, равноконечный (православный). Только отрицая бесконечность, т. е. умаляя Божественность Всеединства, мы можем умалять верхнюю вертикальную линию Креста – делать его латинским крестом Filioque. Ибо схема наша показывает, что в Божественности Крест равноконечен, причем линия, идущая вниз, утверждает в Боге совершенство твари1. Несовершенная тварь искупаема на Кресте, чтобы быть в Божественность вознесенною; и таким образом равноконечный Крест становится, как искупающий, восьмиконечным. Если, однако, всякий момент Всеединства является Его средоточием и центром Креста, среди всех средоточии есть одно онтологически–преимущественное, истинное и абсолютное начало иерархии. Иначе Всеединство не было бы Всеединством; иначе Его определенность и распределенность оказались бы «иллюзией», «относительным». Иначе бы символом Всеединства был не Крест Животворящий, но – решетка темницы, из которой на фреске Рафаэля ангел пытается вывести Петра; ибо только истинно–первым и истинно–последним моментом [А} направлен Крест и вниз, утверждено и определено Богочеловеческое и Божественное Всеединство.

47. Логос есть Всеединая Личность (§44) или Совершенное Всеединство Личностей, которые, каждая по своему, Его дуализуют и взаимосоотнесены в бесконечном своем множестве (§§ 46, 44). Личность и есть момент Божьего Всеединства в полной своей определенности, выражающий себя в бесконечном множестве своих нисходящих моментов–личностей, а в себе – всю индивидуализуемую им Ипостась. Всякая личность, являющая единственное, неповторимое, только ей свойственное качество Логоса, есть чрез диалектику бытия–небытия и всякая другая В схеме сделана попытка связать учение о всеединстве Логоса с общею системою развиваемых нами мыслей, т е и с учением о Троице и тварном мире Поэтому в дальнейшем делаются неоднократно ссылки и намеки на схему. Однако объясюпь ее в деталях было бы излишне, да и невозможно в виду не–передаваемости словами «графического мышления». Смысл его ныне основательно забыт, почему христианские символы скрыли онтологическое свое значение и стали казаться аллегориями личность и все другие. Поэтому в ней весь Логос, всеединая, определенная и распределенная в себе, но все же не отвлеченная Личность. У гностика Марка находим замечательный образ. – Каждый из иерархически нисходящих «эонов» (для нас же – моментов–личностей) Божественной Плиромы произносит один лишь звук, одну букву Божьего Имени. Но все они вместе произносят все Имя, звучащее, как многоголосое «Аминь» церковной общины. И всякому «зону» слышно все единое Имя; и, произнося одну лишь букву, он вместе со всеми произносит все Имя, единое и нераздельное в своем звучании. Так и многие светильники сливают свои лучи в их едином нераздельном свете, им возженные.

В греховном тварном мире многие моменты не достигают личного бытия, и мы не знаем личностей, индивидуализующих нашу человеческую (§ 33). В Божественном Умном Мире всякое бытие есть бытие личное, хотя в Его личностях есть еще и всеединые, специфически индивидуализуемые каждою из них качествования – в силу определенности Логоса другими Ипостасями и Его иерархической Самораспределенности (§ 46). Можно поэтому говорить о «чинах» Божественного Всеединства, однако не внося в Божественности ничего тварного, не понимая иерархии в смысле абсолютной неравноценности ее моментов, т. е. помня, что иерархия эта и не есть. – Личность А (см. схему) иерархически выше индивидуализующих ее личностей о1, а2, а3. Но в полноте своего бытия, которая есть и ее небытие, она – все они и каждая из них. И а', переставая быть в свободно–жертвенной отдаче себя а2 и а3 (т. е. в качестве Всеединого Логоса «возвращая» себя Отцу), становится ими, а следовательно и А. Если а' в самоотдаче погибает и не есть, А никогда не утрачивает своих моментов (не перестает быть и а1), пребывая выше их взаимоотрицания, хотя А и перестает быть во взаимоотношении своем с В и С, вместе с нею индивидуализующими высший момент. Личность а' становится высшею. А, переставая быть только собою – отдавая себя а2 и а3, в них же – А. Но, только если а1 есть и ограниченная, т. е. отрицаемая о2 и а3, личность, реальна и реально является высшею личностью А. Чтобы стоять выше, чем а', А должна сначала индивидуализироваться в а1, т. е. «поставить» а'=«быть поставленною» а1.

Иерархичность Божественного Всеединства Личностей – рождаемого Отцом, умирающего как Сын и воскрешаемого Духом Святым Божьего Умного Мира – лишь один его «аспект» или «модус», модус распределенности во множество. Этому множеству соответствует единство, без коего нет и множества, как и обратно, хотя в единстве, как таковом, множества и нет. Посему не может быть у личности никакой гордыни. Она не скажет: «Вот, я выше других!» – Нет «первой» и «последней» личности в нашем, человеческом смысле. А главное: личность выше других потому, что другие ее актуализуют и возносят над собою, всецело ей себя возвращая. Всецело же возвращать себя ей они могут лишь потому, что она первая отдает себя им, не горделивая, а смиренная. Она выше их не своею, а их волею, тем, что их воле покорствует, т. е. тем, что не выше. Посему, как только появится в тебе гордыня, сейчас же говори: «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу», Ибо все дает тебе Бог; и гордыня – грех твари. Но не страдаем ли и мы, рабы неключимые, когда возвышаемся над другими насилием? Не хотим ли так возвышаться, чтобы только уступать воле других? Не гордимся ли бескорыстием, самопожертвованием? Не чтим ли себя в других, как благодетелей человечества? Вникни! – Раскрывая ипостасное свойство Логоса, все личност[и] Его только беззаветно отдают себя друг другу; но эта самоотдача и есть их утверждение (§ 38). И не скажет личность: «Почему я не выше других?» – Только всеединство «последних» личностей есть наивысшая или «первая», есть и не есть (§ 46).

Ибо так есть иерархия в Божественном Всеединстве, что она и не есть. Ее нет в единстве, но она есть во множестве. И в переходе от множества к единству происходит снятие иерархической неравноценности. Личности реально–едины в первоединстве, предвозвещающем их воссоединенность из разъединения, и в воссоединенности, возвращающей их в единство (§§ 38, 43 ел.). Нам трудно понять все это потому, что к Божьему Всеединству мы тщимся подойти с нашими греховно–человеческими понятиями и похотями, с нашим «демократическим», а вернее – «дерьмократическим» идеалом, т. е. с готовностью даже своим поступиться – только бы никто не был выше нас. Когда мы негодуем: как это в Божьем Всеединстве какая–нибудь личность может быть ниже других, – мы уже коснеем в жадном охранении нашей ограниченности, уже стремимся возвысить себя, не понимая, что единственный путь утверждения – смирение и самоотдача. Мы измышляем какой–то «мир», который совсем не похож на Божественный, и его, а в нем себя противопоставляем горделиво Богу. Но даже в нашем греховном мире – если кто–либо сознает, что у него свои особые, только ему ниспосланные дары, оцениваемые не людьми, а Богом, что у него своя особая, никем, кроме него не выполнимая и абсолютно–нужная задача, – сейчас же гаснут и гордыня, и зависть, и честолюбие, сейчас же приближается Царство Небесное. А в нем последние становятся первыми и первые – последними; или – ведь оно целиком и усовершенно содержит в себе все земное – в нем первые и есть последние, последние и есть первые, ибо закон его – смирение и самоотдача; или – в нем нет ни последних ни первых в нашем смысле. Само же оно – наше совершенство в причастии Божьему Умному Миру.

Однако, не умаляя Божественного Всеединства в мнимое равенство, не умалим его и в мнимую иерархию, как тщатся сделать совопросники века сего. Ибо такая иерархия есть либо отказ от движения и жизни, косность и холод смерти вечной, либо зата–ен–ная лукавая гордыня, себя испомещающая на верхах «иерархии», другим же прощающая восхождение. Отречемся от возомнивших себя вознесенными рабов и ленивых насильников. – Иерархия Божественного Всеединства столь же есть, сколь не есть, ибо Оно выше бытия и небытия. В единстве или бытии Его, которое есть и бытие множества, истинно не есть небытие или множество; в становлении–погибании Его единое равенство соделавается иерархическим неравенством, а иерархическое неравенство – равным единством. Еще раз вникни!

Божественная Иерархия всеедина, т. е. она не отвлеченно–общая, как ты, вероятно, думаешь, но конкретная и такая, что нет в ней двух равных личностей, а есть одна и только одна наивысшая, точка пересечения вертикальной и горизонтальной линий греческого равноконечного Креста, истинно – первая и истинно – последняя, альфа и омега (§ 46). Но это согласуемо с равноценностью всех личностей. Ибо истинно первая и последняя личность, будучи началом, средоточием и концом Всеединства, ставит все прочие чрез самоотдачу свою. Они равны ей по бытию потому, что она равна им по небытию; и все же только она есть истинно последняя и первая.

В Саморазъединении своем Божья Ипостась, как Всеединая и Первая Личность, отдает Себя всем Своим Личностям, становясь всеми ими. И потому возможно и есть Ее утверждение. – Разъединение–самоотдача, как первый акт, обусловлено исконным единством, первоединством и первоутвержденностью, которая есть не с а м о утвержденность, а – иноутвержденность Логоса в рождении Его Отцом. Чрез самоотдание этой первоутверж–денности становится возможным новоутверждение ее Духом Святым, которое дозволительно назвать и самоутверждением чрез самоотдачу (ср. §§ 12, 38 ел., 4 1, 43). Такова тайна Божественной Любви.

Всеединая Личность «ставит» всякую свою личность (= «становится» ею) из Первой Своей Личности и тем делает возможным их утверждение. Но «ставит» и «утверждает» своею самоотдачею Всеединая Личность свободные личности, т. е. они сами себя свободно «ставят» и «утверждают», и тоже чрез самоотдачу. Утверждение личностей было бы самоутверждением только в том случае, если бы оно не было самораскрытием Всеединой Личности, или если бы они удерживали свои моменты–личности в себе, их – скаредные – не обнаруживая и не различая, и Божественный Умный Мир не был бесконечным. Но личности не могут (= не хотят) себя не отдавать, ибо тогда бы их совсем не было. Раз они хотят быть и суть, – они себя отдают, и в Совершенном Божественном Мире отдают всецело – до смерти крестной, до полного небытия. Всякое раскрытие личности есть утверждение ею ее личностей–моментов и отдача себя им, смерть рождающего в рождении. Воссоединение же разъятого и воскресение умершего – как бы необходимое следствие этой самоотдачи: моменты–личности возвращают себя рождающей их высшей личности и тем ее восстановляют, а чрез них и сама она восстановляется. И самовосстановление личности, собственно говоря, не что иное, как новая ее самоотдача – возвращение ею себя высшей личности, а в ней – Отцу. Поэтому (хотя и не только поэтому) первая личность есть и последняя, альфа и омега есть Иисус, число 801.

Но как постичь смысл Божественной Любви, если мы все снова и снова вопрошаем: «а почему эта выше», «а почему я (= это) ниже»? если мы не понимаем, что подобные вопрошания – лишь отражения извращенного естества, не хотящего знать самоотдачи? Все слова наши – только немощные и вялые намеки на Божественное Всеединство, бессильные, кружащие над землей, как сухие осенние листья по ветру…

«Отец святой, когда–то я видел в творениях св. Максима Исповедника изображение Пресвятой Троицы. Я не помню теперь его. Но вот я начертил… Нельзя ли пояснить Тайну Троицы таким рисунком?..»

И говоривший развернул принесенную им бумажку с начертанными на ней кружочками и пространно стал объяснять свой рисунок. Через некоторое время, смущенный молчанием, он поднял глаза и увидел перед собою спокойное и ласковое лицо старца с улыбающимися, почти смеющимися глазами….

«Нет, отец, это все не то…»