Как в книге псалмов таковые надписания находятся всего более над послед­ними псалмами; то можно из сего уразуметь, что достигшим уже совершенства в жизни добродетельной и очистившим себя, согласно с тем, что выразумели при обозрении предыдущих отделов псалмопения, прилично хвалить Бога и быть в таком состоянии, в каком, как веруем, пребывает естество ангельское.

Ибо у них, известно нам, нет другого занятия, как только хвалить Бога, и у совершенных в добро­детели нет иной заботы, как только устроять жизнь свою, чтобы была хвалою Богу. Итак, поелику псал­мы, имеющие надписание: «аллилуиа», все почти находят­ся в последнем отделе псалмопения; то ясно можно уразуметь, что выше всякого восхождения на высоту с помощью псалмов — последний отдел псалмопения, в котором большею частью заключается хвала Богу или приглашение хвалить Бога.   Глава 8. (

О ненадписании у евреев некоторых псалмов, в частности 32,42, 93)   Остается уразуметь, по возможности, причину того, что некоторые псалмы не надписаны. Но что найдено нами по этой части, да будет предоставлено суду чи­тателей: или принять наше мнение, или возвести разумение свое к высшему взгляду. Итак, в ненадписанных псалмах примечаем мы следующее разли­чие: одним из них вместо надписания служит самое содержание псалмопения, в них, и у евреев, и у нас это общее, что у предлагаемого нет другого над­писания, кроме одного только смысла, открывающегося в речениях.

А в прочих псалмах, хотя есть надпи­сания церковные и таинственные, знаменательные для таинственного нашего благочестия, однако же нет их у евреев, согласно с обвинением, какое сделано им в Евангелии, что постановили определение: «да, аще кто исповест Христа, отлучен от сонмища бу­дет» (Иоан. 9, 22). Посему, в каких надписаниях евреи заметили, что заключают в себе какое либо указание на таинство, тех они не приняли; поэтому в Писании о таких псалмах с точностью замечено это, и к чтенью церковного надписания прибавлено: «не надписан у еврей».

Итак, указав предварительно на сие разделение псалмов ненадписанных, благовременно будет предложить о сем свидетельство из самых псаломских изречений. Псалом, предпоставленный всем, не имел нужды в надписании, потому что для читающих ясна цель сказуемого в нем; а именно, служит он введением в любомудрие, советуя удаляться от зла, пребывать в добре и, по возможности, уподобляться Богу.

Но как в самом начал учения о блаженств предписано, что не должно нечествовать; то, чтобы нам избавиться от нечестья, прилагается второй пса­лом, предвестивший Евангельское таинство, так что первый псалом некоторым образом служить надписанием второго. Ибо Пророк сказует там о плотском рождении ради нас Рожденного «днесь» (а днесь составляет часть времени)

, но всегда от Отца и во Отце сущего, Сына и Бога. Сказует и о царстве у непризнававших царства, у тех, которые за то, что не служили Богу, причислялись к язычникам, были какими-то самозаконниками, лучше же сказать, — беззаконниками; потому что не приняли закона Божия, но свергли с себя «иго» (а «игом» Пророк называет заповедь). Когда же превысшее всего царство пришло и на них, тогда и они, непризнававшие некогда над со­бою владычества, делаются наследниками Божиими по вере в Рожденного «днесь», разумею Того, Кто поставлен над ними в царя; тогда и родились, и стали ца­рями те самые, которых железный жезл, то есть, непреложная сила, сокрушив в них земное и скудельное, претворила в чистое естество, научив тем, что одно только блаженно — уповать на Царя.

Вот смысл сего псалма, по моему изложению; желающий может мнение наше поверить самыми Божест­венными речениями, точно ли сказанное нами согласно с Богодухновенным словом. Прочие же из ненадписанных псалмов, по выска­занной нами выше причине, таковы в еврейской сина­гоге, а не в Церкви Божьей. Ибо при всех можно найти непременно какое либо надписание, которого не принимает еврей за слово благочестия, и которое не допускается ими по неверию. Таких псалмов (говоря вообще о числе их) двенадцать.

Но чтобы и точнее изложить, что нужно сказать о них, укажем порядок последования каждого: именно, псалом тридцать второй и сорок второй, за ними семидесятый, потом третий по семидесятом, и после них девяностый, по­том девяносто второй и следующие до шестого, далее девяносто осмый, и последний из ненадписанных: сто третий, — вот порядок псалмов, ненадписанных у евреев.

Причины же, почему не приняли евреи сих надписаний, не полагаю иной, кроме сказанной. Лучше же сказать, наше о сем рассуждение, если немного и мимоходом обозрим некоторые из ненадписанных псалмов, послужит доказательством, что обвинение иудеев в неблагопризнательности подтверждается самым обозрением речений. Псалом повелевает возрадоваться о Пришедшем с небес на землю, говоря: «радуйтеся приведши о Господе» (Пс.32, 1)

, потому что Он всем правит, все из несуществующего привел в бытие, все сохраняет в бытии, и Его повеление делается сущностью. Таков смысл Божественных слов: «яко Той рече, и быша: Той повеле, и создашася» (9). Он блаженным делает о имени Его утверждающийся народ, а народом называет Пророк нас, для которых надежда спасения — имя Христово, так как по имени Его называется всякий уверовавший; потому что «с небесе призре Господь» видеть «вся сыны человеческия: от готоваго жилища» (13, 14).

А готовым жилищем наименовал присносущного Отца, Которому принадлежит вечное бытие, как ни от кого не происшедшему, но всегда готовому. И не почтем странным, что из оного готового жилища к сынам человеческим присоединяется Соделавшийся сыном человеческим, так как мы уверены, что Он есть «создавый на едине сердца их» (15). Ибо, если естест­во человеческое — Его создание, что нового познаем из таинства?

То, что Владыка естества «во Своя прииде», но евреи Его не «прияша» (Иоан.1,11). Потому-то и нет у них надписания, как у того, кто не видит, нет солнца. Потому-то и мы плотское исполнение за­кона, которое Пророк называет «лживым конем», и всякое телесное разумение заповедей (это, может быть, значить слово «исполине»), признаем бесполезным для спасения, как и псалмопевец охуждает подобное сему, выражаясь загадочно: «ложь конь во спасение» (Пс.32, 17)

, «и исполин не спасется множеством крепости своея» (16). Но взирая на Избавляющего от смерти души наши небесною пищею, как говорит Пророк: «очи Господни на боящыяся Его, уповающыя на милость Его, избавиши от смерти души их, и препитати я в гладе» (18)), говорим: «душа наша чает Господа» (20), призревшего на нас с небеси, и: «буди, Господи, милость Твоя на нас, якоже уповахом на Тя» (22).