— Ну что ж! И пошли. Да толк-то какой? Или ты думаешь, что от твоей чертовщины что-то изменится?

— А у вас какой толк? Вы смотрите на кровь, на убийство, на жесткость, на все кровавые сладострастия жизни, и — что же? Посматриваете и усики себе покручиваете.

— Чудак ты человек, — добродушничал тот. — А что же остается делать? Ведь если бы оно было противоестественно, это можно было бы устранить. Да оно и само долго не продержалось бы. А ведь раз оно естественно, то как же ты против естества пойдешь?

— Пойду!

— Против природы?

— Против природы! — Да ведь это бунт против жизни!

— Это бунт против холуйства перед жизнью. Довольно вы нас учили идолопоклонствовать перед жизнью. Жизнь — это болото, невылазная лужа. Не во всяком же болоте мне тонуть. Подумаешь, "жизнь"! Кулаком в морду вашей жизни! Пусть замолчит, сократится, пусть знает свое место, пусть перестанет нахальничать, издеваться, глумиться над всем святым. Пусть попридержит кровь и не пожирает живого тела. Пусть будет поскромнее. Пусть будет шире, выше, благороднее, спокойнее, мудрее, человечнее, наконец!

— Хо-хо-хо-хо! — от души хохотал Иван Петрович. — Ну и сказанул! Ну и дербалызнул! Уморил! Ей-богу, уморил. И какое эдакое благородство. Я-де (вот что. Ты-де мне не тычь, я не Иван Кузьмич. Я-де вам еще покажу. И-о-го-го-го! Я-де вам еще пропишу ижицу. А? Хорош! Ей-богу, уморил.

— Вы, Иван Петрович, не увиливайте от вопроса, — горячился я. — Вы мне прямо скажите: все естественное позволено или не все? Нет, вы напрямки. Ведь это же мой единственный вопрос.

— Да чудачишка ты этакий! — отвечал тот, сдерживая искренний смех. — Ведь это же наука. Это наука так говорит.

— Что говорит наука? Я вас не понимаю. — Наука так говорит, понял?

— Ничего не понял. Что наука говорит? — Ну ты непонятливый! Наука выставила закон борьбы за существование. — Ну и?

— Ну и вот. Борьба есть закон жизни.

— Я вас спрашиваю: все позволено или не все позволено, что ваша наука считает естественным?

— Да раз наука считает это естественным, как же это не позволено? — Убивать естественно?

— Если убийство тебя спасает от смерти — естественно. — А умирать естественно?

— Естественно.

— Так чего же вам спасаться от смерти? — Спасаться от смерти естественно.

— Ага, значит, и жить вам естественно, и умирать вам естественно. — Разумеется.

— Ну а при чем тут убийство?

— Да что ты привязался к убийству? Если убийство способствует спасению естественной жизни, оно позволено. И если оно способствует естественной смерти, оно тоже позволено.