But although we Christians look upon life as a continuous misery, we are by no means pessimistic, for they have a gloomy outlook on life, do not see the predominance of good and joy over evil, and in such a hopeless mood they go so far as to curse life, even to suicide. And do we show anything similar in our Christian conviction that the whole life of man is a difficult way of the cross of suffering and sorrow? Not at all. Pessimism castrates the soul, and our sorrow, our weeping and tears fertilize life with the purification of our soul.

But are all tears blessed by God, are all tears promised consolation? No, not everyone. There are tears of anger, hatred, tears of humiliated pride. Many tears are shed because human aspirations for worldly goods remain unsatisfied, that our cherished desires remain ashamed, that the plan of life that we have drawn for ourselves, and not the Lord has drawn for ourselves, is collapsing. These tears are repugnant to God.

Больше всего и чаще всего плачут люди от страданий телесных и душевных: плачут тяжелобольные подчас от невыносимой боли, плачут люди и от тяжкой душевной скорби. Плачут обездоленные и слабые, плачут сироты и вдовы, плачут немощные, попранные сильными. Как примет Господь эти слезы? Господь милосерд, Он всех любит, всем сострадает. Эти слезы Он примет и осушит. Это слезы тех, кому Господь обещал утешение во второй заповеди блаженства.

А есть слезы совсем иного рода – слезы людей чистых, с глубоко чувствительной совестью, слезы о самих себе, о том, что творят они, слезы от сознания своей греховности, своего глубокого недостоинства перед Богом, слезы раскаяния и покаяния. Эти слезы – самые угодные Богу, и к ним также относятся слова: блаженны плачущии, ибо они утешатся.

Бывают слезы еще более высокие. Это слезы святых, которые льются беспрестанно и составляют сущность всей их жизни, ибо основа святости есть нищета духовная. Что такое духовная нищета? Это глубокое сознание своей полной несостоятельности перед Богом, сознание того, что мы лишены всего, что составляет подлинное богатство духа,– богатства любви, богатства милосердия и чистоты сердечной.

Может показаться странным, что святые, у которых как будто нет никаких грехов, плачут. Однако это так, и никто так много не плачет, как подлинно святые. Из их духовной нищеты истекает сначала малый ручеек слез, который расширяется по мере углубления их в созерцание своего сердца, ибо перед ними стоит недосягаемый идеал – Солнце Правды, Христос Бог наш. Сравнивая с этим сверкающим Светом мерцающий свет своей души, они плачут искренними слезами от сознания своего недостоинства перед Богом, сознания далекого отстояния от того, чем должны быть люди, ибо Господь сказал: Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный (Мф. 5:48). И те святые, которые глубоко в сердце приняли эти слова, не могут не плакать непрестанно, не могут не томиться печалью о том, что так бесконечно далеко нужно идти до совершенства, равного совершенству Бога.

Они плачут, и поток их слез превращается в конце концов в реку, омывающую не только их грехи, но грехи всех людей. Святые печальники молятся о всех людях. Они страдают, мучаются в своей святой душе, видя то, что творится в мире, они плачут над тем злом, которым полон весь мир, ибо мир во зле лежит (1 Ин. 5:19).

Святые, которым Господь даровал великий дар покаянных слез,– а этот дар у всех подвижников считается одним из самых высоких,– день и ночь плакали так, что у многих из них от непрерывно струившихся по щекам слез образовывались красные полосы и даже изъязвления кожи от постоянного раздражения.

Святой Климент, ученик апостола Петра, написал, что видел, как каждую ночь, когда раздавался крик петухов, святой апостол, точно кем-то разбуженный, вскакивал с постели, повергался на землю и плакал часами, омывая своими слезами тяжкий грех троекратного отречения от Христа.

Это касается не только древних святых, то же самое мы знаем об основательнице Дивеевского монастыря Агафии Семеновне Мельгуновой (матушке Александре), Преподобный Серафим всегда чтил ее как святую. Тело ее сохранилось нетленным. До нас дошло неложное предание о том, что глаза этой великой жены непрестанно источали потоки слез,– она получила от Бога великий дар слез. Такие слезы смывают всякий грех, это драгоценнейшее средство очищения души.

Надо достигнуть духовного совершенства, горячей любви ко всем, чтобы плакать как святой апостол Павел. Когда на пути своем в Иерусалим, на страдания, остановился он в Ефесе и призвал пресвитеров для прощания, то признался: Я три года день и ночь непрестанно со слезами учил каждого из вас (Деян. 20:31). Легко ли плакать день и ночь в течение трех лет, и не о себе, не о своем горе, а о людях, которых нужно было наставлять и учить всем великим евангельским истинам?

Такие слезы – слезы великой любви к людям, слезы глубокого покаяния, слезы печали и горя о своем недостоинстве, о своей греховности, слезы о зле всего мира, о том, что творится вокруг нас, о грешниках, которые нас окружают,– самые драгоценные перед Богом.

Много в сердцах человеческих тоски. Но тоскуют люди не всегда о высшем. Тоскуют от разлуки с ближними; тоскуют и плачут, погребая своих родных, навеки разлучаясь с ними; тоскуют о потере имущества, здоровья; тоскуют о неудачах в жизни.

Кроме того, есть еще особая, трудно распознаваемая, безотчетная тоска по высшему, по святому, по чистому, тоска, которая гложет сердце людей среди веселья, радости, тоска смутная и мучительная. Что это за тоска? Это тоска души по раю, по потерянному достоинству.