Человек перед Богом. Часть V. ИТОГИ

Человек перед Богом. Часть V. ИТОГИ

Митрополит Антоний Сурожский

Содержание

Информация о первоисточнике

Человек сам закрывает себе простор

Отвержение себя

Духовная глубинаСтарениеЖивое сердцеИзживание злаЗваные и избранныеПобеда Христа над смертьюСмерть как дверь в вечностьПост: путь восхожденияИсцеление в субботуОбновление в себе образа БожияСмерть близких и наша любовь к нимЛюбовь БожияВерностьСкучание по БогуЧто питает молитвуЛичное восприятие смертиВнутренняя мертвостьПримирение с умершимиПамять смертнаяСтрах и бесстрашиеУмираниеМолитва Церкви над усопшимВопросы и ответы:Память о смерти. Геенна. ПрощениеИнформация о первоисточнике При использовании материалов библиотеки ссылка на источник обязательна.При публикации материалов в сети интернет обязательна гиперссылка:Интернет-издание Электронная библиотека "Митрополит Сурожский Антоний" (mitras.ru/).Преобразование в форматы epub, mobi, fb2"Православие и мир. Электронная библиотека" (lib.pravmir.ru).Человек сам закрывает себе просторМитрополит Сурожский АнтонийЧЕЛОВЕК ПЕРЕД БОГОМИТОГИ ЖИЗНИЧеловек сам закрывает себе простор.  Отвержение себя. Духовная глубина. Старение.Из года в год мы собираемся дважды - Великим и Рождественским постом - для того, чтобы провести тихий день, освобожденными от обычного хода жизни, перед лицом собственной совести, Божией правды, Жизни (через заглавное “Ж”), перед лицом Бога.Мы просто продолжаем существовать, научившись как-то дотерпеть жизнь, пока она у нас не отнимается. И это так печально, потому что когда мы думаем о ранних христианах, вспоминаем святых, да вообще глядим вокруг себя на людей, проснувшихся внутренне и не дающих себе заснуть, не дающих себе окоченеть, - как они бывают прекрасны!.. Доносится до нас евангельское слово так звучно, так сильно; эти слова говорил Сам Христос - не на русском языке, не на английском, не на славянском, но те же самые слова; и они насыщены всей силой, всей благодатью, всей личностью Сына Божия, Который стал Сыном человеческим. Они доносятся до нас мощным гудением, как колокол, - и неужели они, как колокол, должны отзвучать и не принести плода?Когда мы смотрим на свою жизнь - можем ли мы узнать в ней отзвук этого мощного колокола, который зовет нас к жизни? Или наши души остаются такими же безнадежно-беспечальными: и без надежды, и даже с потухшей печалью? Что их может разбудить, что нас может потрясти? Скоро мы будем читать канон Андрея Критского; там тоже есть слова: "бессильно Евангелие, напрасны пророчества..." Неужели это и о нас можно сказать - и в течение большей части нашей жизни, и в течение, может быть, недолгого остатка жизни, потому что мы все под Богом ходим и, как говорит служба похорон, "и здоровые, и младые умирают", а не только люди, прожившие долгую жизнь и естественно склоняющиеся к земле?Потому что большей частью все внимание каждого из нас обращено на самого себя, на то, что он думает, на то, что он чувствует, на то, что он делает, на то, что ему другой человек сказал доброе или злое, на то, чего он ожидает от жизни, на то, что жизнь ему дала или украла у него; и все сводится к тому, что в нашей жизни звучит единственное слово: "я". Я сам, я, я - все время; моя жизнь тяжела, меня обидели, меня обошли, я радуюсь, и так далее. Так, наверное, было с самого начала времени, и неудивительно после этого, что Христос первым условием того, чтобы человек куда-то мог двинуться, мог вырваться из этого плена, ставит отречение от себя: если кто хочет по Мне идти, да отвержется себя, да возьмет крест свой и да грядет по Мне (Мф. 16,24).Но что значит это отречение от себя? Большей частью мы думаем, что отречься от себя значит устроить себе жизнь, лишенную радостей, жизнь, где все является жертвой, где ничего не остается, что могло бы сердце согреть, ум озарить, - и это не так. Потому что то "я", от которого нам велено отречься, то "я", которое стоит непроходимой преградой между полнотой жизни и мной, это не все "я". Это какой-то поверхностный, мелкий человек, заслоняющий собой весь горизонт, не дающий мне самому быть тем большим человеком, которым каждый из нас мог бы быть и стать. Отвергнуть себя значит первым делом понять, что сосредоточить всю жизнь на том мелком человеке, каким мы являемся в повседневности, равносильно тому, чтобы свести жизнь к таким размерам, к такой тюремной узости, в которой можно только задохнуться. И мы на самом деле в этой тьме задыхаемся. Первое, чему мы должны научиться: когда в любом состоянии, при любых обстоятельствах, встает мысль: "А что я?" - сказать себе: "Отойди от меня, сатана, отойди от меня, противник, ты думаешь только о том, что земное, а не о том, что Божие, - отойди! Ты мне надоел! Неужели я буду еще, и еще, и еще в жизни видеть только себя самого, склонять слово "я" во всех падежах, сводить все только к тому, что для меня - отрада, для меня - страх, для меня - горе, для меня - скука? Неужели вся жизнь может свестись к этому?" - как она на самом деле сводится, почему она и не жизнь, почему она - тоска, бесплодность для самого человека и для всех окружающих, почему нам так скучно с самими собой и другим так невыразимо скучно с нами. И вот первое, чему мы должны учиться, это - при всех обстоятельствах себе сказать: отойди в сторону, дай мне вглядываться в даль, в простор, в глубину! В этой большой, широкой, глубокой жизни и я найду себе место, - но жизнь во мне не найдет места; человек может влиться в жизнь, но всю жизнь ограничить собой нельзя...