Новоселов М. - Письма к друзьям - Письмо седьмое
Письма к друзьям Письмо седьмое
11 мая 1923 г., день св. равноапостольных Мефодия и Кирилл
Дорогие друзья мои!
Будучи весьма прост и несложен в общей, так сказать, постановке, он очень разнообразится, прилагаясь к конкретным, частным предметам и фактам.
В общей форме он может быть выражен так: "какой смысл имеет то, что мы – верующие христиане, чада Церкви Христовой – переживаем в течение последних лет, начиная с первого года революции?"
В частности, приходится слышать следующие недоуменные вопросы: "как можно терпеть, чтобы величайшие святыни наши были захвачены руками ярых богоборцев? Кремль, наша древнерусская святыня? Святые останки великих праведников, наших предстателей пред Богом? [1] Священные сосуды, с которыми соединены величайшие священнодействия? [2] Допустимо ли, чтобы храмы обращались в театры и алтари – в уборные для артистов? Не говорим уже о разнообразных унижениях и издевательствах, которым беспрестанно подвергаются наши священнослужители. О кощунственной ругани, которая постоянно раздается на страницах богоборных газет столичных и провинциальных [3]. О насилиях, повсюду творимых над совестью и личностью верующих, вопреки декрету об отделении церкви от государства и множеству официальных разъяснений, подтверждающих этот декрет [4]. И все это совершается на глазах у всех – открыто, беззастенчиво, нагло, безнаказанно! Разве это не возмутительно? Не ужасно? И до каких пор и пределов мы будем терпеть это торжествующее, смеющееся в глаза, хамское, чтобы не сказать – сатанинское, нечестие, оскорбляющее самые заветные, самые святые наши чувства? И, наконец, за что и за чем допущен этот ужас на нашей дорогой "святой Руси"?
Конечно, эти скорбные вопросы и недоумения законны, негодование и возмущение естественны.Выкрикивая их, словно надеются облегчить свою исстрадавшуюся душу. Но душа не успокаивается, и смущение не проходит; скорбные, тревожные недоумения продолжают жить в душе и при первом удобном случае начинают снова бередить ее. Я думаю, что и разумей совесть христианина, для своего умиротворения, должны прежде всего, по возможности, осмыслить факт, стоящий перед глазами, факт, что Тот, Кто есть живой, вечный и всемогущий Источник всякой святыни. Кем святится всякая святыня, допустил, при Своем всемогуществе, быть всем этим возмущающим, оскорбляющим и удручающим нас явлениям. И я думаю, что христианам не к лицу эти страстные порывы негодования, возмущения, тем более – ненависти к тем, кому дана власть попирать "святую Русь". Религиозная вера обязывает и внутренне требует осмыслить данное явление, найти духовное объяснение ему и относиться к нему под углом усмотренного смысла. Первое произведение относится к 1914 г. и вышло из-под пера известного писателя В. В. Розанова. Оно представляет собою небольшую, всего в шесть страниц, статью, озаглавленную "К разрушению Реймского собора" и вошедшую в сборник статей того же автора, носящий название "Война 1914 года и русское возрождение".Может быть, сказанное В. В. Розановым по поводу разрушения Реймского собора [5] – целиком и вполне не относится к нам, но несомненно, что его слова проливают яркий свет на современные события нашей русской жизни и связанные с ними скорби верующих. Из статьи Розанова я извлекаю все существенное что, по моему мнению, помогает ответить на те недоуменные и скорбные вопросы, которыми я начал свое письмо. "...Реймский собор взволновал весь мир, – пишет В. В. Розанов. – И хочется сказать взволнованным: – "о чем вы плачете? что погиб памятник искусства? – Ведь об этом все крики, все вопли... Никто не плачет решительно, что погиб народный дом молитвы. Вспомнили все, что Реймский собор упоминается в Жанне Д' Арк Шиллера [6], и не вспомнили, что всего только вчера в нем молились горожане, крестьяне, военные, – вообще, верующие... Все оплакивали музей и никто решительно не плакал о религии. И вот мне кажется, что гораздо раньше прусских ядер его разрушило общее, вовсе не прусское только, но вообще европейское отношение к религии, к молитве, к Богу... Бог отнимает у нас то, от чего мы сами отказались и все больше отказываемся. Зачем, вообще, этот "Музей XIII века", который практически и в живых дыханиях перестал быть "собором", – собором для страны и государства, совершивших "отделение государства от церкви", – и оставлен только снисходительно для обывателей, для темных мещан и верующих женщин, "не понимающих пока своих предрассудков"?..