Существует еще один путь подхода к внутренней женственности, пролегающий через эмоции или настроения. Как было отмечено ранее, мы встречаемся с бессознательным в сновидениях и фантазиях, но также и в аффектах.

Некоторые аффекты особенно женственны по природе, например, жалость к себе, чувствительность, сентиментальность, ощущение слабости, уныние, депрессия. Нельзя сказать, что перечисленные аффекты свойственны только женщинам. (Напротив, аффекты женщин обычно в большей степени связаны с мужественностью: дела, мнения, принципы, всевозможные споры, выражаемые через анимус ее адвоката, продавца, полицейского, проповедника, политического деятеля. Порой он просто хлопает дверьми, проявляет другие черты характера, свойственные тореадору, метателю диска, уставшему мотоциклисту, воздушному гимнасту.) Жалость к себе, депрессия, сентиментальность, уныние женственны постольку, поскольку они ощущаются таковыми в мужчине. Он их не поощряет. Они понижают способность мужчины к достижениям, подобно тому, как споры и драки снижают способность объединять. Поэтому знакомство с собственной женственностью, возможно, будет происходить в виде путешествия по некоторым местам, которые посетил пилигрим в книге Джона Баньяна «Путешествие Пилигрима».

Только в интимных ситуациях обнаруживают мужчины свою внутреннюю женственность, тонкую чувствительность. Особые трудности связаны с жалостью к себе. Когда люди приходят к нам, они часто испытывают уныние, возможно, чрезмерно сентиментальны и готовы испытывать жалость к себе: муж, несправедливо обвиненный в супружеской ссоре, трудяга отец, недовольный сыном, и т. п. Однако существует такая разновидность жалости к себе, которую труднее осознать, поскольку ее труднее признать. Она отличается от жалости к себе, являющейся самооправданием и защитой. Я думаю, что трудность ее признания связана с давними традициями, поддерживаемыми религией.

Священнослужители издавна настаивают на том, чтобы я любил своего ближнего, однако такая любовь слишком часто осуществлялась за счет моей любви к себе — особенно в связи с тем, что моя самость изначально запятнана греховностью. От меня требуют, чтобы я любил ближнего (даже врага), призывают любить тех, к кому я не испытываю и не могу испытывать чувства любви. Меня принуждают к тому, чтобы я заставил себя ее почувствовать. Однако развитие чувствующей стороны личности часто начинается не там, где предполагается, не от сочувствия к другой личности. Чаще чувство зарождается в тени, начинается с жалости, с сочувствия к себе. Из потребности в нежности и ласке, в том, чтобы тебя приняли, выслушали и позаботились о тебе, возникает забота о себе самом. Жалость к себе является началом глубокой заботы о себе. Через нее я могу прийти к открытию в себе множества качеств, которые ожидали этого погружения в стремление к спасению, в утраченные желания и сожаления о неправильном выборе. Ибо жалость к себе является одним из путей к открытию себя, к самораскрытию; она раскрывает мою устремленность к себе. Обнаруживается то, что действительно важно для моей глубинной, наиболее уязвимой составляющей. Это начало распространения в низ вертикальной связи.

Сентиментальность и ложный пафос, которые охватывают нас, уводят к прежним дням, институтским песням, к девушке, которая нам не принадлежала, к отказам, обидам и изменам. Если не прочувствовать их вновь, эти подавленные переживания становятся тем барьером, который отделяет взрослых от их детей-подростков. Инцестные импульсы усиливаются под воздействием нереализованных юношеских устремлений и желания вновь вступить в утраченный мир, который несет в себе бессознательное в виде образов очень юных девушек. К своим детям-подросткам легче приблизиться, когда человека более не пугает заключенный в нем подросток.

Возможно, грусть — более подходящее слово, чем уныние. Оно проще, и мы лучше знаем его. Уныние имеет противоядие: укрепление мужества, бодрости, веры, энергичные действия, тогда как грусть представляет собой удлиняющуюся к вечеру тень на циферблате солнечных часов. Эта грусть — характерная особенность женственной составляющей стареющих мужчин. Представляется, что женщины сознательно носят в себе грусть, являющуюся частью свойственного им чувства реальности, поскольку они в любом случае лучше осознают реальность старения. Что же касается мужчины, то когда ему исполняется тридцать пять или сорок лет, а порой и пятьдесят, он тоже ощущает грусть, на сердце у него тяжесть. Что бы он ни делал, она не уходит. Такое состояние типично для анимы, для ее настроения, это постоянный аккомпанемент души, которая превратилась в тяжелую ношу, поскольку ей не дают того, в чем она нуждается. Это время, когда мужчина наиболее склонен вступать в любовные связи, которые иногда могут решить (или не решают) некоторые проблемы; такая связь уменьшит постоянную грусть, но это явится всего лишь кратковременным облегчением, если она не сделает чего-либо для женственной стороны, культивируя ее, позволяя ей выразиться, даже более того, переориентировав обычную для него мужскую точку зрения на женские ценности. Ибо представляется, что именно такая переориентация является целью женственных эмоций, которые угнетают мужчин и делают их слабыми. Они срезают ороговевший верхний слой, смягчают наше сердце, ослабляют правую руку, заставляя работать левой, не имеющей необходимых навыков. Если все психологические события преднамеренны, то они движутся в направлении обретения смысла. Тогда возмущающее влияние женственности на мужское сознание выражалось бы в ослаблении и феминизации обычной точки зрения. Иными словами, если в первой половине жизни мужчины имело место определенное мужское развитие, то вторая половина не явится продолжением первой (не будет соблюден принцип «еще больше того же самого»), а произойдет развитие личности через ее противоположность. Один из аспектов противоположной стороны Эго был описан в предыдущей главе — темная сторона Эго; теперь перед нами другой аспект — внутренняя женственность.

Соединим теперь проведенные психологические наблюдения за развитием личности с символами и паттернами женственного в религиозных переживаниях. Затем амплифицируем некоторые аспекты женственной стороны на примере других религий. Шаман (об этом написана превосходная книга) в процессе инициации осуществляет в некоторых культурах ритуальное и символическое изменение пола, включая трансвестизм и гомосексуализм, живя с другим мужчиной в качестве его жены. Его называют «мягким мужчиной» или «мужчиной, похожим на женщину». Интегрирование своей женственной составляющей через ее ритуальное проживание можно встретить в Сибири, Патагонии, Индонезии, среди эскимосов Азии и племен индейцев Америки.

Величайший из греческих героев Геракл, этот мужчина из мужчин, герой героев, совершив свои двенадцать подвигов, служил царице Омфалы. После завершения процесса превращения в мужчину, выполнив все поставленные перед ним задания, Геракл не продолжил свой путь восхождения к более значительным вершинам и к большей славе. Он сошел с ума; и, что еще важнее для нашей темы, стал слугой женщины. Существуют вазы, на которых он изображен в женском одеянии. Позднейшие мифы рассказывают, что Геракл выполнял женские работы, занимался по приказу Омфалы прядением.Улисс, тоже один из величайших героев, верный супруг и хитроумный предводитель мужей, во время своего десятилетнего возвращения с войны провел целый год на острове Цирцеи, прервав свой путь, отдав предпочтение радостям ее стола и постели; затем, украшенный и великолепно одетый женской рукой, он изменил направление своих странствий, обретя благодаря этому знания, помощь, силу и мудрость, позволившие ему преодолеть следующие этапы возвращения домой.Орфей представляет амплификацию в обратном направлении. Возможно, Орфей — первое воплощение неземной религии в западной культуре, когда вознаграждение осуществляется в иной жизни, ином мире. После смерти жены он сторонился всех женщин, отказываясь инициировать их в мистериях и запрещая своим последователям участвовать в дионисийских празднествах, имевших заметную женскую составляющую. Воздаянием Орфею за женоненавистничество явилась смерть от женских рук. Менады жестоко забили его до смерти и растерзали на части. Такова была месть женской стороны — природы и танца жизни, воплощенных в образах менад,— которую он отвергал. Женская сторона вернулась, как всегда возвращается подавляемое, и убила его в свирепой ярости. От этих женских сил его не могли защитить даже музыка и аскетизм его потусторонней религии*.В скульптуре индуизма женский аспект как витальность или Шакти представлен в виде определенного образа с собственной атрибутикой. Тот, кто поклоняется Шиве (или Кришне и Вишну), поклоняется также богиням, связанным с воплощениями Божества. Созерцание и поклонение женственному несет с собой радость и любовь к жизни, ибо ее ритмически изменяющаяся красота является существенной, хотя, возможно, парадоксальной частью аскетического шиваизма.Женские черты Будды очевидны: тяжелая, молчаливая восприимчивость, большой живот, мягкая грудь; большие уши, открытые, слушающие; древо, под которым он сидит, и поза лотоса; сочувствие.Хорошо известны амплификации интегрированной женственности в иудаизме и христианстве. Тем не менее коснемся некоторых тем. Суббота в иудейской традиции женского рода. В пятницу вечером ее встречают как гостью, как царицу, приносящую радость. Это время покоя и отдыха после работы, время для чувств, для взаимоотношений — женственная сторона, поэтому она означает время, посвящаемое семье. В Каббале одна сторона древа десяти Сефирот, сторона милости и любви Бога, женственна, как и Секинах, мистическое тело Израиля, народа как единого целого, народа как избранной Богом невесты или скитающейся шлюхи, страны Сиона и всех образов, к которым стремятся, но которых еще не достигли.Хорошо известна роль женщин в Новом Завете, известна также роль женщин и женских символов в страстях Иисуса Христа. Из всех сил Христа, превыше силы его слабости, выделяется его сострадание и понимание человеческой слабости. «Иисус плакал». Не требуют также перечисления женщины, носящие имя Мария, нет нужды вспоминать литанию или символическое значение роз, колодцев, пальм, лилий, ассоциирующихся с архетипическим образом Марии. Однако стоит вспомнить, что Святой Дух, который в наше время воспринимается как мужская составляющая Троицы, олицетворяется голубем, который некогда принадлежал Афродите и в античном мире символизировал любовь и богиню — вдохновительницу этой любви.