-Епископ Немесий Эмесский-О ПРИРОДЕ ЧЕЛОВЕКА-Главы 6-10-ГЛАВА VIО СПОСОБНОСТИ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ361 -Способность представления

Глаз видит411 по прямым линиям412 и воспринимает, прежде всего, цвета, а вместе с ними познает и цветное тело: его величину, форму, место, где оно находится, расстояние, число (предметов), движение или покой, шероховатость или гладкость (тела), ровность или неровность, остроту или притупленность; состав тела: водянистое ли оно или земляное, т.е., влажное или сухое. Итак, специальный объект зрения есть цвет413. Действительно, мы воспринимаем цвета посредством одного зрения, а вместе с цветом тотчас воспринимаем и предмет, имеющий (известный) цвет, и место, в котором находится видимый предмет, и расстояние между видящим и видимым414. Какими чувствами воспринимается предмет, теми же тотчас вкупе415 познается и место, что применимо к осязанию и вкусу. Но эти последние чувства416 тогда только ощущают, когда приближаются к телу, за указанными ниже исключениями, зрение же — и на большом расстоянии. А так как зрение издали воспринимает свои специальные объекты, то отсюда необходимо следует, что оно одно видит и расстояние; величину же оно распознает одно только тогда, когда может охватить видимый предмет одним взглядом. В тех же случаях, когда предмет наблюдения настолько велик, что не может быть обнят одним взглядом, зрение нуждается в содействии памяти и мышления. Рассматривая такой предмет по частям, а не весь сразу, зрение необходимо переходит от одного (пункта) к другому, и что во время этого перехода постоянно попадает (в чувство) — воспринимается им; память же сохраняет воспринятое раньше, а мышление сочетает воедино и то, и другое и воспринятое чувством (в данный момент), и сохраненное памятью417. Итак, величину зрения воспринимает двояко: иногда — само, иногда — при помощи памяти и мышления. Число видимых предметов, если оно больше трех или четырех, так что одним взглядом не объемлется, а равно движение и многоугольные фигуры зрение никогда не воспринимает418 само по себе, но всегда с помощью памяти и мышления. Ведь оно не может пять, шесть, семь и больше (предметов) соединить без помощи памяти; невозможно это и по отношению к шестиугольникам, восьмиугольникам и многоугольным фигурам. Равным образом и движение, совершающееся постепенно419, одно имеет первым, другое вторым — а где есть первое, второе и третье, там все это сохраняется одной памятью. Верхнее и нижнее, ровное и неровное, равно как шероховатое и гладкое, острое и тупое, воспринимаются осязанием и зрением, потому что только одни эти чувства распознают место. Однако, они нуждаются и в мышлении, поскольку функцией одного внешнего чувства является только то, что попадает в него сразу, в один прием, а то, что [достигает чувства] впоследствии, уже есть дело не одного чувства, а совместно памяти и мышления, как показано выше. Прозрачные тела зрение от природы способно проникать насквозь420, конечно, прежде и . более всего — воздух, который оно проникает всецело, затем — воду, спокойную (неподвижную) и чистую, благодаря чему мы видим плавающих рыб; через стекло и иное того же рода, если, конечно, оно освещено, мы видим меньше; и это есть отличительная особенность зрения. Пусть никто не заблуждается, что зрению принадлежит и восприятие теплоты — на том основании, что, глядя на огонь, мы тотчас же сознаем, что он и горяч: ведь, если обратишь внимание на самое первое зрительное ощущение, то найдешь, что тогда, когда зрение впервые ощущало огонь, оно воспринимало только его цвета и форму; с присоединением же осязательного ощущения мы узнали, что он (еще) и горяч; это, заимствованное от осязания, восприятие сохранила память. Так и теперь, когда мы смотрим на огонь, ничего другого не видим, кроме его цвета и очертания421; но мышление, посредством памяти, присоединяет к видимому еще и теплоту422. То же самое соображение приложимо и к яблоку: ведь не одним же только цветом и формой характеризуется яблоко, но еще — запахом и вкусовым качеством, и не восприятием этих последних (признаков) зрение узнает яблоко, но душа сохраняет воспоминание из области обоняния и вкуса и при первом взгляде (на яблоко) мысленно присоединяет это к форме и цвету. Таким образом, когда восковое яблоко мы принимаем за настоящее, то не зрение здесь обманывается, а мышление: ведь зрение (в данном случае) не погрешило в своих собственных функциях423, так как оно распознало цвет и форму.

Итак, из внешних чувств три: зрение, слух и обоняние — воспринимают внешние предметы и в отдалении от них424 — через посредство воздуха; вкус же ощущает не иначе, как прикоснувшись к воспринимаемому объекту: а осязание соединяет то и другое: действительно, оно функционирует и приближаясь к предметам, и при посредстве, например, палки. Поэтому, зрение иногда нуждается в подтверждении (свидетельстве) других чувств, когда, например, наблюдаемое искусно приспособлено к обману (зрителей) — как в живописи. В самом деле, задача живописи — обмануть зрение несуществующими возвышениями и углублениями, если предмет имеет такую природу: отсюда для распознания возникает потребность, более всего, в осязании, а иногда даже — во вкусе и обонянии, как при восковом яблоке. Иногда зрение и само по себе ясно представляет нам наблюдаемое, именно — когда смотрит не на далеком расстоянии: ведь, например, квадратную башню издали оно видит как круглую. Обманывается зрение и тогда, когда мы смотрим сквозь туман или дым, или что-либо подобное, затемняющее зрение. То же бывает, когда смотрим в движущуюся воду: так, в море весло представляется как бы переломленным425. Подобное бывает, когда смотрим через какую-нибудь прозрачную материю, как, например, в зеркало или стекло или иное того же рода или когда наблюдаемое быстро движется; быстрое движение, действительно, нарушает нормальность зрения, так что некруглое представляется круглым, и движущееся неподвижным. То же происходит, когда мысль бывает занята чем-либо другим, как, например, у того, кто, намереваясь встретить друга и, действительно встретив, прошел мимо него вследствие того, что его мысль была сосредоточена на другом. Это, конечно, не есть погрешность зрения, но — ума: зрение заметило и возвестило (ум), ум же не обратил внимания на возвещенное. Для ясного разузнавания вещей зрению более всего нужны четыре условия: неповрежденный орган, умеренное расстояние и движение426, чистый и освещенный воздух.

ГЛАВА VIII

ОБ ОСЯЗАНИИ427

Каждый из остальных428 органов чувств Творец создал429 двойным и ограничил известным местом и частью тела. Так, Он устроил два глаза, два уха, два отверстия для чувства, помещенного в носу430, даже два языка — у всех животных, но у одних — разъединенные, как у змей, у других — связанные и соединенные, как у людей. В силу этого (Творец) устроил только два передних желудочка мозга, чтобы чувствительные нервы, выходящие из каждого желудочка , делали ощущающие органы двойными. Творец создал431 их двойными по особенному попечению, чтобы в случае повреждения одного органа сохранял ощущения другой. Но с разрушением даже большинства ощущающих органов самая жизнь животного нисколько не повреждается, тогда как с потерей осязания животное сразу погибает432. Ведь из внешних чувств одно только осязание присуще всем животным; действительно, всякое животное обладает осязанием, тогда как из остальных чувств не все свойственны всем (животным), но некоторым присущи лишь несколько из них; всеми же (чувствами) обладают более совершенные живые существа. Итак, поскольку этим чувством обусловливалось "быть или не быть" животного433, то Творец наделил осязанием не одну часть, но почти все тело животного. В самом деле, за исключением костей, ногтей, рогов, связок (узлов), волос и тому434 подобного435, всякая часть тела обладает чувством осязания. Таким образом, выходит, что каждый орган чувств имеет двоякого рода ощущения: во-первых, ощущение того, что он предназначен воспринимать436, во-вторых, — ощущение осязательное437. Так, например, зрительный орган, с одной стороны, различает цвета, а с другой — воспринимает теплоту и холод, но последнее — как тело, цвета же — как зрение438. То же самое нужно сказать и о вкусе, обонянии и слухе439. Но каким образом осязание свойственно всему телу, если мы сказали, что ощущения исходят от передних желудочков головного мозга? Совершенно ясно, что осязательные ощущения происходят благодаря нервам, идущим440 из головного мозга и разветвляющимся во всех частях тела. На том основании, что часто от укола ноги терновником у нас на голове тотчас шевелятся волосы, некоторые думали, что боль или ощущение боли, отсылается в головной мозг и таким образом чувствуется (ощущается). Но если бы это соображение было справедливо, то не страдала бы уязвленная часть, а только — мозг441. Поэтому лучше сказать, что самый нерв есть мозг442. И в самом деле, он является некоторой частью мозга и весь насквозь проникнут "психической пневмой", как накаленное железо — огнем. Потому, та часть (тела), которой присущ чувствительный нерв, получает от него чувство и становится чувствительной443. Не безрассудно также утверждать, что в начало нервов, т. е. — в головной мозг, передается не боль, но некоторая копия ощущения444 и извещение (о) боли.

Собственно445 осязанию свойственны446 ощущения теплого и холодного, мягкого и жесткого, клейкого и твердого, тяжелого и легкого447. Ведь все это познается одним осязанием. Общими для осязания и зрения являются ощущения острого и тупого, шероховатого и гладкого, сухого и влажного, толстого и тонкого, верхнего и нижнего и даже — места и величины, когда они таковы, что обнимаются одним осязательным прикосновением, — густого и редкого, круглого, когда оно невелико, а также — некоторых других фигур. Равным образом, осязание воспринимает и движение прикасающегося к нему тела — с помощью памяти и мышления, а также — и число предметов, но не более двух или трех, и то небольших и сразу обнимаемых448. Впрочем, это уже лучше воспринимается зрением, чем осязанием, как и ровное, и неровное. Ведь эти последние качества449 являются видами гладкого и шероховатого: неровность, присоединенная к твердости, производит шероховатость, а ровность в соединении с плотностью образует гладкость450. Таким образом, из сказанного очевидно, что эти чувства (т.е. осязание и зрение) имеют очень тесную связь друг с другом, так что даже погрешности одного из них обнаруживают другое. Так, напри мер, на картине451 глаз видит некоторые рельефы (возвышения) в виде носа и тому452 подобного, но осязание, присоединяясь, изобличает эту ошибку зрения. Затем, как зрение всегда и все видит через посредство воздуха, так и осязание через посредство палки воспринимает453 твердое, мягкое и жидкое, хотя и при содействии умозаключения и мышления. Ведь у человека осязание самое точное (острое) чувство; действительно, этим чувством и еще вкусом человек превосходит прочих животных, тогда как в остальных трех уступает им454. В то время как всякое другое животное превосходит человека одним каким-либо чувством из этих трех, собака — всеми тремя: она ведь лучше455 человека и слышит, и видит, и обоняет, что очевидно из примера охотничьих собак456.

Хотя все тело является органом осязания, как сказано выше, но, в особенности, ладони рук и еще более — концы пальцев: они служат в некотором роде как бы точнейшими проводниками осязания457. Вследствие того, что Творец приспособил руки быть органом не только для держания458, но и для осязания, они обладают более тонкой кожей и мускулами, подостланными вдоль всей ладони, а также — лишены волос, чтобы лучше воспринимали то, к чему прикасаются. Причиной того, что волосы не растут на них, служит тот же подостланный мускул. Более твердые (жесткие) руки — крепче для держания459, а более мягкие — точнее (вернее) для осязания460, подобно тому, как и из нервов твердые более приспособлены для движения, а мягкие — для ощущения. Ведь нервы тоже суть органы осязания: осязательные ощущения происходят через их посредство.

ГЛАВА IX О ВКУСЕ461 Выше мы сказали, что зрение видит по прямым линиям; обоняние же и слух — не по прямой только линии, но по всем направлениям; а осязание и вкус познают (свои объекты) и не по прямым линиям, и не по всем направлениям, но только тогда, когда прикасаются к самим предметам, подлежащим их восприятию462, за исключением того, что уже раньше было познано (воспринято) ими463. Вкус есть чувство, воспринимающее соки. Органами его служат: язык — особенно кончик его — и нёбо; в этих органах разветвлены нервы, исходящие из головного мозга и относящие к главной части души464 полученное восприятие465. Так называемые вкусовые качества соков суть следующие: сладость, острота, едкость, кислота, терпкость, горечь, соленость, маслянистость466. Все это распознает вкус. По отношению к этим качествам вода называется бескачественной, потому что не обнаруживает во вкусе ни одного из них467; но в отношении других (качеств), каковы — холодность и влажность, она имеет врожденное качество468. Кислота и терпкость различаются между собой большей или меньшей степенью вязкости469. Простые вкусовые качества почти одни и те же, сложные же — бесчисленны. Действительно, каждому виду животного и растения свойственны особые (вкусовые) качества. Так, например, иным мы воспринимаем качество поросятины, иным — мяса козы; вследствие этого, даже не зная — к какому роду относится предложенное мясо, мы узнаем по вкусу, — чего не могло бы быть, если бы не было различно качество каждого из вкусовых веществ. Поэтому, никто не может обозначить по видам все эти бесконечные и совершенно отличные друг от друга качества. Даже в тех (предметах), в которых преобладает одно какое-нибудь из простых качеств, заметно видовое различие вкусов: так, например, одно качество: сладость — преобладает в сушеной смокве, изюме и финике, но вкус отмечает различие видов470. ГЛАВА X О СЛУХЕ Слух есть чувство, воспринимающее звуки и шум471; он распознает их высоту и низкость472, ровность и неровность473, а также — силу474. Органами слуха служат нежные нервы, исходящие из головного мозга, и структура ушей — особенно же хрящеватые части последних, потому что хрящ наиболее приспособлен к восприятию звуков и шума. Один только человек и обезьяна не двигают ушами, тогда как все остальные животные, имеющие уши, движут ими475. Примечания