Истина — о природе. Правда — о человеке. И не просто о человеке (тогда и «правд» было много — сколько людей, столько и «правд»), а о его достоинстве, едином на всех.

Так и будем считать. Отнесем слово «истина» к любому устройству, к любой истории, а слово «правда» — к достоинству человека. Когда мы узнаём нечто об устройстве мира, природы, общества, о том, что происходило, или происходит, или даже будет происходить, мы постигаем истину. А когда мы узнаем что–то о ценности человека, мы постигаем правду. Сведения об анатомии, физиологии, психологии человека, о социологии человеческого общества добывают соответствующие науки — это истины. Правду о человеке может сказать лишь мудрец, философ, правда — предмет науки философии. Правда хранится в народе, между людьми, им известна, их волнует и манит. Возвышающий нас обман дороже тьмы низких истин потому, что он вовсе не обман, а правда — возвышение человеческого достоинства. Он обман лишь по отношению к истине, а по отношению к правде он — правда. Чем больше возвышен в нашем сознании человек, тем ближе мы к правде, потому что правда — это идеальный человек, идеально высокое человеческое достоинство, его идеально высокая цена. Речь идет не о качествах человека (смелый, честный, добрый), а именно о достоинстве, его охране и его нарушениях. Когда мы спрашиваем: «Какая завтра погода?» — мы хотим знать истину о погоде, больше ничего. Но стоит спросить: «Скажите мне правду, какая завтра погода?» — и сейчас же появляется предположение, что по каким–то причинам, жалея меня или желая нанести вред, могут сказать неправду, обмануть. О Суэцком канале можно сообщить большое количество истин: когда он открыт, какова его длина, ширина и т. д. Но в книге «Правда о Суэцком канале» наверняка опровергается какая–то неправда. Где правда — там предполагается и возможная неправда, ложь, обман. Машину о правде спрашивать смешно, она может ошибаться, но обманывать не может, обман — сознательное унижение человека, его достоинства, и любой спор о правде или неправде, даже по самому мелкому случаю, — это, в конечном счете, спор о человеческом достоинстве.

Всякий суд начинается с установления истины: что произошло? Кто, где, когда, каким образом? От свидетелей требуют говорить правду, и только правду, потому что они люди и, следовательно, в зависимости от представления о достоинстве человека, они могут говорить и ложь. Но после того как беспристрастным исследованием истина была найдена (и не произошло судебной ошибки), суд и сам вступает в область права и правды: как оценить людей, ответственных за происшедшее? Это зависит от представления суда о человеке. В одной части света судья, установив факт крупной спекуляции, пожмет плечами и отпустит подсудимого — в его представлении человек имеет право наживать деньги не только трудом, но и спекуляцией. В другой части света подсудимого приговорят к лишению свободы, потому что, по представлению здешнего судьи, человек должен зарабатывать на жизнь трудом. Не раз бывало, что суд, установив истину, приговаривал подсудимого к смерти, а суд истории, пользуясь той же истиной, объявлял бывшего подсудимого героем всех времен и народов, как это случилось, например, с Сократом. В таких случаях говорят, что правда восторжествовала.

Давно, в V веке до нашей эры, когда философия впервые занялась человеком (до того она была натурфилософией, ее интересовали истины, устройство мира), софист Протагор написал знаменитые слова: «Человек — мера всех вещей». А что же правда? Правда — мера человека. Но поскольку для человека нет другой, высшей единицы измерения, чем сам человек, то и мерить его можно лишь в сравнении с другим человеком, с человечеством, с идеальным человеком, с идеалом. Правда и появилась лишь с появлением человека, она моложе истины, поэтому можно сказать «истинная правда», но нельзя сказать «правдивая истина». Истина скрыта в природе, правду человек несет в себе. Он не только знает или не знает правду, он и сам есть правда или неправда.

Правда — мера человека, степень его приближения к идеальному человеку. Чем дальше цена, назначаемая обществом, от действительной, подлинной цены, тем острее у человека чувство неправды, тем более склонен он негодовать, как пушкинский Сальери, не только на земную жизнь, но даже и на небеса:

Все говорят: нет правды на земле. Но правды нет — и выше. Для меня Так это ясно, как простая гамма.

Есть ли правда или ее нет, по достоинству ли относятся к человеку — тревожный вопрос всех правдолюбцев и правдоискателей. Извечная борьба за правду — борьба за то, чтобы ко всякому человеку относились по–человечески и полной мерой отпускали ему уважение и блага. Ведь и само слово «уважение» — от «важность», «вага» — вес. Правда — в уважении к человеку. Все социальные революции — борьба за уважение к классу людей, ранее униженных, например за то, чтобы трудящийся человек ценился выше нахлебника, а не наоборот.

Естественно, что у каждого класса своя мера людей, свои «лучшие люди», свое представление о правде, или, можно сказать, своя правда. Потому–то правда — это классовое явление, как и все, что на ней основано: мировоззрение, идеология, мораль, нравственность, политика, юриспруденция, педагогика, искусство. Для произведения искусства истина не так уж и важна, в книге могут действовать русалки и черти, а исторические действия могут быть сдвинуты и приписаны вымышленным лицам. Но в высшей степени важен вопрос, какую, чью правду отражает художник, какого человека он ценит выше всех, ценит ли он человека вообще, насколько его творения близки к правде. Искусство классово. А, скажем, математика не может быть классовой, потому что в ее основании не правда, а истина.Есть ли прямые углы? Конечно. Мы знаем, чему они равны: девяноста градусам. Но на земле нет ни одного прямого угла, все реальные углы лишь приближаются к идеальному.Есть ли абсолютная истина? Есть. Их много, в каждом случае своя, и человечество с развитием науки постепенно приближается к ним во всех областях знания.Есть ли идеальная правда? Есть. Сокровенная правда, чистая правда, иной раз горькая правда, и всегда — святая правда. Словом «святой» обозначают высшее (святая к Родине любовь, святыни народа, святое чувство, святая память о погибших за Родину, святая правда…). Правда одна. В отличие от истины, она не может быть даже старой или новой: говорят «я узнал правду», а сказать «я узнал новую правду» — трудно, между тем новые истины открываются чуть ли не каждый день.Мы так высоко ставим великих людей прошлого, великих героев, великие деяния, храним память о них, потому что в них содержится правда. Петр I особым указом повелел, чтобы в училищах во время трапезы читали вслух биографии великих людей по Плутарху. Мы читаем и рассказываем детям о великих не только для подражания и примера, но и для того, главное, чтобы в сознание ребенка проникало представление об истинной ценности человека, высокое представление о правде.Правда — в человечности, гуманизме, высочайшем уважении к достоинству человека, другой правды нет. Педагогика не может быть гуманной или негуманной, негуманная педагогика — это что? Педагогика, построенная на лжи? Нет, мы воспитываем детей правдой. Идея уважения к человеку появилась в V веке до нашей эры, идея уважения к маленькому человеку, к ребенку, родилась лишь в конце XVIII века, в произведениях Жан–Жака Руссо, впервые сказавшего, что детство — это не подготовка к жизни, а сама жизнь. Двадцать три века разделяют две эти великие идеи! Удивительно ли, что идея уважения к ребенку еще так слабо воплощена в жизнь? Но тем более должны мы воспитывать в правде и правдой, в полном уважении к ребенку и к себе. Когда мы относимся к ребенку лживо, т. е. не уважая его достоинство, он сопротивляется нам. Когда мы относимся лживо, т. е. без уважения, к самим себе, ребенок перестает уважать нас, и воспитание практически прекращается. Воспитание идет только до тех пор, пока между воспитателем и воспитанником — правда во всем, и устанавливает эти отношения правды и справедливости взрослый.Стремиться к правде — всей душой ценить и уважать каждого человека и самого себя как человека, стремиться к тому, чтобы такое уважение было общей нормой, чтобы правда всюду торжествовала, чтобы нигде и ни в чем человек не был унижен, обижен, оскорблен, не оценен, оставлен в небрежении, без помощи, в темноте, чтобы никому не было отказано в свободном развитии всех его сил. Стремиться к правде — значит утверждать на земле достоинство человека.