Уроки спасения - Жизнь равна вечности

Информация о первоисточнике

При использовании материалов библиотеки ссылка на источник обязательна.

При публикации материалов в сети интернет обязательна гиперссылка:

"Православие и современность. Электронная библиотека." (www.lib.eparhia-saratov.ru).

Преобразование в форматы epub, mobi, fb2

"Православие и мир. Электронная библиотека" (lib.pravmir.ru).

От автораДорогие братья и сестры! Несколько слов, прежде чем вы перевернете эту страницу. В нашем храме существует давняя традиция: вечерами после службы священник читает с амвона прихожанам творения святых отцов и подвижников благочестия, попутно разъясняя смысл содержащихся в них духовных советов. Самые сложные места комментирует подробно, стараясь сделать их более доступными для понимания современного человека, ищущего спасения. Мои друзья Галина Васильевна и Николай Михайлович Новиковы взяли на себя труд сделать литературную запись моих комментариев к чтениям наставлений архимандрита Феофана Новоезерского, выдающегося подвижника XVIII века (В тексте слова отца Феофана выделены жирным курсивом. Рядом указан номер, под которым они даны в сборнике "Старческие советы некоторых отечественных подвижников благочестия XVIII-XIX вв". (издание Московского Патриархата, М., 1994 г.)). Так получилась эта книга. Священник Константин Островский, настоятель Успенского храма г. КрасногорскаВечностьПочему мы не верим в загробную жизнь * О чем просить Бога * Неверующий несчастнее всех несчастных * Все, чем гордимся, тленно * В Царство хочется, а слушаться не хотим * "Умудренным" Церковь не авторитет * Знаменитость рода - не спасает * Умались, чтобы возвыситься * Восстаем на ближнего - восстаем на Бога * Дверь в Царство Небесное открыта * Убегая от труда - убегаем от блаженства * После смерти не соскучишься * Помни о смерти и вовек не согрешишь * Мытарства - порождение наших страстей * Боимся того, чего бояться не нужно * Бог любит наших близких больше, чем мы * 1. Все сокровища мира сего суть ничто пред вечным блаженством, которое обещано любящим Бога, блаженством, которого око не видело, ухо не слышало и которое на сердце человеку не входило. (6) Эту мысль можно найти и в Библии, и у святых отцов. Почему мы не живем по этому наставлению? Ответ очевиден - мы в него не верим, умственное знание есть, а сердечной веры нет, поэтому исповедуем одно, а делаем другое. Если бы мы имели живую сердечную веру в то, что нас ожидает или вечная мука, или вечное блаженство, то жизнь наша была бы совсем иной. Преподобный Серафим Саровский говорил, что если бы человек знал, что его ждет за гробом, то он готов был бы всю жизнь находиться в яме, наполненной червями, поедающими его тело, и с радостью там находиться, лишь бы избегнуть вечной муки и войти в Царство Небесное. Прежде всего нужно просить Бога, чтобы Он дал нам живую веру. Надо понимать, что у нас ее пока нет, смиряться от этого и терпеть трудности, которые Бог нам посылает, потому что только скорби, приходящие от Бога и переносимые без ропота, сокрушают наше сердце и открывают его для духовных дарований, главнейшее из которых - вера. 2. Да и долго ли, много ли жить-то? А там уже не будет конца! Если бы от земли до неба гору песка насыпать и на каждый год по песчинке откладывать, все бы конец был, а там уже не будет конца. (25) Так оно и есть. Наша временная жизнь по сравнению с вечностью - это почти ничто по своей длительности. По своему же значению она, можно сказать, равна вечности: как мы проявимся в этой, временной, жизни, такова будет и вечность. Но все скорби, всё, что нам нужно здесь понести, потерпеть, - все это совершенно ничто в сравнении с теми благами или с теми муками, которые ожидают нас в вечности. Апостол Павел писал, что временные страдания не имеют никакого значения в сравнении с той славой, которая должна в нас явиться. Долгая ли жизнь, короткая ли, легкая или трудная, но она все равно кончится. Поэтому все наши желания должны быть устремлены в вечность, и мы должны готовиться к вечности, не жалея, что жизнь наша сокращается, и не унывая, когда страдания наши продлеваются. Все нужно с благодарностью претерпевать и вручать себя в волю Божью. 3. А что есть лучшая и не имеющая конца будущая жизнь, в этом вы несомненно и твердо должны быть уверены. (396) Это предмет нашей православной веры. Большую ошибку делают люди, которые думают, что можно верить в Бога и сомневаться в существовании вечной жизни. При этом они зачастую считают себя христианами. Если человек не верит в вечную жизнь, не верит в Царство Небесное, вся остальная вера его напрасна. Апостол Павел писал, что если Христос не воскрес, то тщетна и вера ваша и вы несчастнее несчастных. Это дьявольский обман, что вечной жизни нет. Если не отгонять решительно такие сомнения, то духовная жизнь может полностью разрушиться. 4. Плоть наша тлению подвержена, - прах, пища червям, зачем же ее упитывать и гордиться ею? Чем гордиться? Разве червями-то? (502) Это звучит наивно, на наш извращенный интеллигентский взгляд. Но это слова истины. Если посмотрим на свою жизнь с точки зрения вечности, то увидим: все, чем гордимся, чем заняты, чему уделяем свое внимание, - все это тленно. Случается, дети дерутся из-за песочного пирожка, толкаются, вдруг кто-то наступил на него - и нет ничего. Так же и все наши временные заботы и привязанности - набежит на них вечность, как морская волна, и ничего от них не останется. Все земные дела, врученные нам Богом, мы должны добросовестно делать, но помнить, что деятельность наша обретает смысл, когда подчинена духовной задаче - быть послушными чадами Божьими и исполнять волю Его. 5. Пока есть время, должно стараться, чтобы не вотще жизнь препровождать, дабы, по отшествии отсюда, наследовать Небесное Царствие, которого не удостоимся, если не будем подобны незлобивым детям. (7) Здесь, конечно, имеются в виду не детское неразумие и не детская физическая слабость, а детское незлобие и детская простота. Мы должны к Богу относиться так, как дети относятся к своим родителям: довериться Ему полностью, слушаться и благодушно терпеть, когда Он воспитывает нас и учит. В Царство Небесное хочется, а Бога слушаться не хотим. Это упрек всем нам. Что мы ждем от Царства Небесного? Утешений и вечных наслаждений. А Царство Небесное - это полное единение с Богом. Если мы сейчас не хотим свою волю с волей Божьей согласовать, то откуда же это согласие возьмется в вечности? Мы не живем, как дети. Если бы мы вели себя, как дети, то бежали бы к нашему Отцу Небесному и не убегали бы от свой матери - Церкви. А мы все такие взрослые, умудренные, и поэтому нам Бог не нужен и Церковь для нас не авторитет. 6. Радуйтеся праведнии о Господе; радоваться надобно о том, что нам обещано, чего ум человеческий постигнуть не может. (55) Я часто останавливаю свое и ваше внимание на словах, которые церковным людям приелись. Нецерковным же людям они обычно и вовсе непонятны и неинтересны. Радуйтесь и радуйтесь. Царство Небесное и Царство Небесное. А ведь это действительно Царство, про которое сказано, что его ум постигнуть не может, и не потому, что оно нереально, а потому, что блаженство, которое ожидает тех, кто войдет туда, гораздо выше всего того, что мы можем себе представить. Не чуждое нам, не в этом смысле непостижимое, а превосходящее всякий человеческий опыт. Как двухмесячный младенец совершенно чужд знанию высшей математики, но не потому, что высшая математика вообще чужда человеческому уму, а потому, что ребенок еще не дорос до нее, так и мы до Царства Небесного именно не доросли. А если с Божьей помощью дорастем, то будем иметь вечное и величайшее блаженство. Нам есть чему радоваться. Архиепископ Антоний Воронежский писал: "Знаменитость рода не спасает нас... Истинное благородство приобретается исполнением воли Божией". Речь о том, чтобы мы осознали, какого мы рода. Ведь мы принадлежим к роду Христову, но помним ли мы об этом? Причащаясь тела и крови Христовой, мы становимся с Ним одним телом, единой Церковью Божьей, являем с Ним один народ. Мы все родственники по плоти и крови со Христом, состоим в ближайшем родстве с Богом. В этом заключается истинное, ни с чем не сравнимое благородство. Мы царского рода и призваны жить как цари в Царстве Небесном. Живем ли мы достойно своего призвания? 7. К Царю Небесному доступ от нас зависит; во всяком смущении прибегать можно. (55) Православное учение говорит: каждый человек может войти в Царство Небесное, вход в него зависит лишь от нас. Это противоположно тому, что предлагают оккультные учения, где достижение совершенства (на самом деле, ложного) обещано лишь избранным, где человек, обладающий способностями, может развить их до степени "сверхчеловека", а бездарный - безнадежен. Действительно, способности у людей разные. Не всякий христианин может достичь высоких духовных состояний во временной жизни. Но для вечной жизни важно не это - в вечности высота человека определяется тем, насколько он умалился здесь, то есть насколько смирил себя в этой, временной, жизни. А видеть свои грехи, укорять себя за них, смиряться перед Богом - это зависит только от нас, это доступно каждому. Мы можем кичиться и хвалиться своими мнимыми достоинствами, а можем, напротив, честно сознаться перед собой, и перед Богом, и перед людьми, кто мы такие на самом деле, и тогда есть надежда, что будем на Страшном суде помилованы милостивым Богом. 8. Надобно воображать, как живут на небесах: там зависти, подозрения или чего сему подобного - нет! Там нет никаких противностей, никакого противоречия, там все повинуется манию Создателя! (69) Если наши души останутся такими, какие они сейчас, если не изменятся с Божьей помощью, то не смогут войти в Царство Небесное, потому что они чужды ему по своим свойствам. Помню, когда я еще был алтарником, пожаловался духовному отцу на своего друга, чем-то меня огорчившего, а духовный отец меня отрезвил: "Мы все должны войти в Царство Небесное, а как мы туда войдем с нашими укоризнами?" Такие чувства, что кто-то перед нами виноват, что кто-то нам чужд, отсекают нас от Царства Небесного. Мы должны знать, что, когда внутренне восстаем на ближнего, восстаем на самого Бога. 9. "Аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждущии" (Пс. 126, 1): надобно просить Господа, чтобы Он был камень краеуголен в душевном нашем строении. (407) Если даже и великолепное душевное здание выстроим, но не Христос будет его фундаментом, погибнем. Псевдодуховные достижения оккультистов могут казаться кому-то привлекательными. Но уже того достаточно, чтобы отринуть их, что не Христос в их основании. Все лжедуховные оккультно-языческие религиозные знания, все суетные учения мира - все это в момент перехода в вечность рассыплется и исчезнет, увлекая своих последователей в вечную погибель. Христос пришел на землю не царем и не богатырем. Он не принес с собой каких-то новых технологий - Он пришел в образе смиренного и телесно слабого человека, пострадал и умер за нас. Но именно это открыло нам дверь в Царство Небесное, а не какие-нибудь изобретения человеческого рассудка. 10. Так как мы не имеем понятия о Царствии Небесном и не понимаем сладостей его, то не знаем также, что есть мука. (239) Слепорожденный страдает не так сильно, как человек, рожденный зрячим и впоследствии ослепший. Имевший зрение мучается воспоминаниями об утраченной радости созерцать мир Божий. Так же человек, не знавший радости благодатного единения со Христом, не может понять, что находится в ужасном состоянии удаленности от Бога и что после Страшного суда его ждет вечный ужас полной богооставленности. 11. В здешней-то жизни и потерпеть, и потрудиться. (421) Земная жизнь дана человеку для подготовки к вечности. Если мы уклоняемся от труда над своей душой (послушания, терпения скорбей), мы убегаем от вечного блаженства. Когда у человека есть время для подготовки к экзаменам, а он вместо чтения книг и составления конспектов развлекается, он провалится. Выбор, как потратить наше время, за нами. Христос никого не принуждает к спасению. Поэтому тот, кто поверил в серьезность экзамена, который предстоит всем нам на Страшном суде, займется деланием заповедей Божьих. Некоторые же предпочитают отлынивать, не хотят поверить, что неподготовленный провалится, и не куда-нибудь, а в преисподнюю. 12. Жалко, что мы о смерти-то мало думаем. Когда сделается скучно, так о смерти размышляйте, о пришествии Христовом. Помыслите, как на воздухе будете удержаны да что будете отвечать на мытарствах. (20) Эти слова кажутся парадоксальными, потому что мы все, и даже церковные люди, привыкли, что если скучно, то нужно как-то развеяться, настроить себя на веселый лад. А на самом деле, если мы вспомним, что умрем, что душа наша не исчезнет, как думают люди неверующие, а перейдет в другое состояние и на нее обрушится вся прошедшая жизнь и для не успевших покаяться начнутся мучения, если вспомним, что всякую душу, как только она выйдет из тела, ожидают мытарства (посмертные испытания и истязания), а потом Страшный суд, то мы, конечно, не соскучимся и то малое время, которое Бог нам отпустил, употребим на душеспасительные дела. "Душеспасительные дела" - эти слова для современного человека стали почти смешными, потому что все мы воспитаны в атеистической стране и не верим, что земное время дано нам для того, чтобы "заработать" вечную блаженную жизнь, а мы тратим его на что угодно, только не на спасение души. 13. Ничто так не полезно для живущих в монастыре, как памятование о смерти, страшном суде Христовом, о Царстве Небесном и муках вечных. Оно приучит вас к благодушному терпению скорбей всякого рода. (82) Нужно чаще размышлять о том, что будет с нашей душой, когда она выйдет из тела. Ведь тогда окажется, что все, что нас огорчало, все, что нам казалось плохим, от чего мы старались убежать, было нам полезно, было тем, что Бог по своей милости посылал нам. А то земное, к чему мы стремились, чего желали, чему радовались, было нам во вред, было искушением. Если начнем смотреть на все с точки зрения Страшного суда, то сможем терпеть скорби благодушно, так как они нам чрезвычайно полезны. Святые отцы пишут, что если бы человек помнил о смерти, то никогда бы не согрешил. И действительно, если мы испугаемся смерти не по суетной привязанности к удовольствиям: вот я умру, меня не станет, я уже кофе не смогу пить по утрам (такой страх вреден и греховен), а потому, что душа наша выйдет из тела и пойдет на суд и суд будет по заповедям Божиим, а не по законам житейской морали, то такой страх оградит нас от греха. Дьявол всеми силами старается помешать нам вспомнить о смерти. Его забота - вкладывать в наш ум пустые помыслы, отвлекать от главного, чтобы мы вовсе забыли о том, что смертны, и жили бы как бессмертные. Но может он и о смерти напомнить, однако нашепчет ложь - вселит животный страх смерти, и тогда от испуга мы вновь впадаем в суету, начинаем чрезмерно заботиться о своем физическом здоровье. Когда душа выйдет из тела, придется уже окончательно расстаться со всем земным, к чему она прилепилась здесь. Чем слаще нам здесь, на земле, чем лучше, приятнее и спокойнее, тем ужаснее, тем невыносимее будет после смерти. Посмертные мытарства - это порождение наших привязанностей, наших страстей. Мытарства в том и состоят, что мы расстаемся с тем, что полюбили. Не перечислить того значительного и ничтожного, грубо греховного и благопристойного на вид, к чему мы привязаны сердцем, что отлучает нас от Бога. Не будь этого, не было бы и мытарств. Если человек не жил по заповедям Божьим, и не каялся, и не старался исправиться, то произойдет так, как обещано: Да возьмется нечестивый, да не видит славы Господни. А праведным будет сказано: Приидите, благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам царство от сложения мира. О том, что это именно так и будет, что каждый из нас услышит одни или другие слова, - об этом нужно помнить, в это нужно верить, этим нужно жить. 14. Ваше письмо наполнено смущения и боязни; по слову святого Давида: тамо убояшася страха, идеже не бе страх. (143) Это к нам ко всем относится, потому что мы постоянно чем-то озабочены, стараемся избежать каких-то неприятностей, боимся чего-то. Если мы посмотрим на свою жизнь "из вечности", то обнаружим, что все время боимся того, чего бояться не нужно, и стремимся к тому, чего надо избегать. Поэтому почаще следует вспоминать о смерти и о том, что она - начало вечной жизни. Бояться смерти не надо. Она неизбежна и не так уж страшна, ведь, как мы знаем, нас всех ожидает воскресение. Бояться надо Страшного суда, где выяснится: воскреснем мы к вечному блаженству или к вечной муке. Когда Бог забирает к себе наших близких, мы должны понимать, что тем самым совершается благой промысл Божий. Бог любит наших близких больше, чем мы. Это мы печемся о здоровье и благополучии их во временной жизни, а Господь заботится о вечном их спасении. Если бы возможно было вечное спасение без скорбей, то Бог и не посылал бы их. Мы должны молиться о здравии наших близких (это естественно, это проявление любви), но не забывая добавлять при этом: "Да будет на все воля Божья". Святой Исаак Сирин пишет: "Смиренные не смеют более просить от Бога, только: да будет воля Твоя, Господи". Бояться нужно не временной смерти, а вечной, которая нас ждет, если отпадем от Бога.ПодвигПост - духовное воспитание тела * Чем тяжелее болезнь, тем полезнее * Когда ревность становится глупостью * Что для одного грех, для другого - подвиг * Постясь, узнаем свою немощь * Ублажение плоти приковывает к земле * Не обижайтесь на Бога * Стыдимся внешнего, а не внутреннего * Причина всех бед - наше страстное сердце * Праздность усиливает брань * Бог низлагает гордых, смиренных возносит * Ропщем - значит, не каемся * "Помолись обо мне - я бесноватый" * Надежда только на милость Божью * Обряды - внешнее средство для внутренней пользы * Наши ценности противоположны истинным * 15. Не доставят пользы ни вериги, ни вретища, ни пост, хотя бы кто ел по одному разу в неделю, ни продолжительные бдения и стояния, ни множество поклонов, ни все телесные изнурения... если нет добродетелей духовных. (9) Если человек сел в автомобиль и очень быстро едет в противоположную месту назначения сторону, то чем быстрее он едет, тем хуже. Телесные подвиги хороши, когда они правильно применяются. Они всего лишь средство сделать нашу духовную жизнь более интенсивной. Когда же мы на них одних сосредотачиваем наше усилие или гордимся ими, то движение наше ускоряется, но только не в Царство Небесное. Пост - это духовное воспитание нашего тела, чтобы плоть не бушевала под действием страстей. Тому, кто хочет преуспеть в борьбе с грехом, пост совершенно необходим. Но больные люди часто не могут поститься. Огорчаться не следует, потому что болезнь имеет преимущество перед постом. На тело она действует так же, но страдание, причиняемое ею, ограждает человека от гордости, а кроме того, болеют все, и праведники и грешные, большинство людей от болезней и умирает. Чем же тут гордиться? Пост же опасен тем, что побуждает к тщеславию. Чем тяжелее болезнь, чем сильнее сокрушает тело, тем полезнее она для души человека, если он переносит недуг с терпением, благодаря Господа. И польза эта значительнее, чем от любого воздержания, предпринятого по своей воле. 16. Одинаково всех нельзя содержать в обители, иным грубая пища вредна и может привести в изнеможение; одни пришли из бедности, от трудов в покой, а другие от богатства и из нежного воспитания. (362) Пост установлен Богом в Церкви для того, чтобы мы преуспевали в воздержании, познавали свою немощь и от этого пребывали в смирении, для того, чтобы, терпя эти добровольные страдания, сокрушались душою, чаще вспоминали о вечности. А вовсе не для того, чтобы люди преждевременно умирали, не придя в ту меру, в которую Бог благословил их прийти. У старца Силуана читаем, как молодой монах, ревностный афонский подвижник, запостил себя до смерти. Он так сильно (не серьезно, а сильно) постился, что подорвал свое здоровье и умер. Если человек с язвой желудка будет соблюдать пост по Типикону, он сляжет в больницу и там станет есть уже все, что ему дадут, и смотреть телевизор в палате, а в Церковь весь Великий пост ходить не сможет. Это уже, простите, не ревность, а глупость. Не стоит нам сравнивать себя с Иоанном Кронштадтским. Когда врачи советовали ему ослабить пост, он отказывался. Он был в такой великой духовной мере, что ради любви Божьей, ради того, чтобы не ослабевала в нем благодать, несмотря на нездоровье и настойчивые просьбы врачей, продолжал поститься. И это было правильно. Мы же, люди грешные и немощные, весьма далеки от душевного состояния, которое берег в себе праведный Иоанн Кронштадтский. Нужно держаться благоразумия. Когда возникает необходимость, человек должен пост ослаблять. Но если при этом его чрево утешается, он должен укорять себя в чревоугодии и смиряться от этого. Отец Феофан объясняет, почему условия жизни в монастыре для разных людей должны быть разными. Одни люди привыкли к бедной, суровой жизни, по сравнению с которой монастырская жизнь им кажется сытнее и легче. Другого же человека еще вчера возили на "Чайке", а сегодня он катает тачку с навозом. В Отечнике есть история на эту тему. Один монах пришел к известному старцу в пустыню, увидел, что тот сидит в тапочках, пьет чай и кто-то ему еще и прислуживает. Он смутился: вроде бы великий старец, а живет в такой роскоши. Рассказал о своем смущении другому старцу. Тот спросил: "Ты кем был до того, как пришел в монастырь?" - "Пастухом". - "На какой кровати ты спал?" - "Я на земле спал". - "Чем ты укрывался?" - "Рогожей". - "Так ты из трудов пришел в покой, а этот человек был вельможей при царском дворе и пришел вот в эту нужду. Ему в заслугу вменится и то, что он все оставил". Мы тоже тут в церкви часто друг на друга поглядываем, и нам кажется, что вот я совершаю подвиги, а рядом человек ничего не делает. Но мы не знаем внутреннего устроения друг друга. Одно и то же делание для кого-то большое послабление и грех, а для кого-то - подвиг. Один в Великий пост съел кусок рыбы и этим весь свой пост осквернил, а другой весь пост ел рыбу - для него это суровое воздержание. Так что всякий суд мы должны оставить Богу. Внешние подвиги, в том числе соблюдение поста, ни в коем случае не должны сопровождаться осуждением, раздражением и враждой. Если такое случается, значит, мы постимся себе во вред. 17. Впрочем, если и сухое буду есть, да буду роптать, буду осуждать, - сухоядение не на пользу мне. (501) Читаешь как будто общие места. Но такие общие места - не теоретические рассуждения, а практические советы, которым нужно следовать. Благодаря им некоторые люди прошли путь от земли до Неба. Изучая святых отцов, мы должны внимать особенно тем советам, которые касаются душевных добродетелей, так как нам невозможно подражать внешним деланиям великих подвижников. Один и тот же подвиг может служить разным целям. Для настоящих подвижников, людей обладающих смирением, наделенных благодатью Божией, пост, например, служит к умножению благодати, снижает плотскую активность, мешающую проявлениям благодатных сил. А для таких людей, как мы, весь смысл любого подвига заключается в том, чтобы познать себя, узнать свою немощь, убедиться в том, что у нас есть страсти. Тот же пост нужен нам для того, чтобы узнать, что мы чревоугодники. Пост сам по себе, без духовного делания, может быть вреден, так как усиливает гордость в человеке. Правильный путь - это когда человек все свое внимание обращает на борьбу со своими страстями с целью стяжать благодать Святого Духа, а в качестве вспомогательного средства на этом духовном пути использует посильное телесное делание. 18. Пища человека не оскверняет, но скверные помыслы рождает и пригвождает ум к земным вожделениям, утолстевает плоть и претворяет духовного человека в плотяного. (500) В этом истинный вред излишнего питания и вообще всех плотских утешений. Но мы находимся как бы между двух огней. Если ублажаем свою плоть, то это не дает нам оторваться от земли, мы попадаем в плен греховных помыслов. Если же начинаем усиленный пост, то натиск помыслов ослабевает, но начинает преобладать один: "Я подвижник". И одна эта мысль сводит на нет всю пользу от воздержания. Поэтому Бог и не дает нам силы поститься. Не нужно за это обижаться на Бога, Его нужно за это благодарить. Если будем идти путем смирения, Бог в свое время, когда нам это будет полезно, даст силы и для внешних подвигов. 19. "Горе вам, фарисеям, что любите председания в синагогах и приветствия в народных собраниях" (Лк. 11,43). Фарисеи строго соблюдали внешние постановления Закона, а заповеди Божьи забывали. К сожалению, это в большой мере относится и к нам, потому что и мы очень часто с завидной ревностью исполняем внешние обряды, а о заповедях Божьих небрежем. Я читал воспоминания священника прошлого века, как к нему пришла женщина. Убивается, плачет, падает в ноги: "Батюшка, я согрешила, нечаянно съела ложку сметаны Великим постом". Он ее успокаивает, спрашивает: "А блудные грехи были?" - "Да, было дело", - говорит она совершенно спокойно. Смешного тут ничего нет. И сейчас у нас так исповедуются. Такая исповедь, как "блудила в пост", - самая обыкновенная вещь. Человек в церковь не ходит, Богу не молится, почти ни во что не верит, но единственное, в чем кается: "стирала в праздник". В наших душах скрыто много зла. Мы не видим его целиком по своей духовной слепоте. Мы очень озабочены внешними приличиями. Если вдруг случайно сделаем что-то такое, за что нас люди осудят, убиваемся, стыдимся, мучаемся, даже готовы на исповедь бежать, а когда совершаем зло втайне, остаемся совершенно спокойны. И уж никакого внимания не обращаем на внутренние своих грехи, помыслы, сердечные переживания. Даже когда в помыслах доходим до убийства, до крайних степеней блуда - это нас не беспокоит, исповедовать такие помыслы не считаем нужным. Когда же нас обличают, обижаемся. Мало того, что хотим грешить, мы еще хотим, чтобы нас все хвалили. 20. Ежели думаешь, что здесь худо, а в другой обители лучше, не верь этим мыслям, враг льстит. (265) Это общее учение святых отцов. Но оно плохо до нас доходит. Нам все кажется, что если мы изменим свои внешние обстоятельства, то нам будет лучше. Обычное искушение - поменять работу, квартиру, жену... Особо малодушных недовольство обстоятельствами жизни приводит к логичному, на их взгляд, выходу - самоубийству. Но, по крайней мере, мы-то, христиане, должны понимать, что жажда "перемены мест" тоже своего рода страсть. Основная причина всех наших бед и проблем - наше страстное сердце. Нас мучают наши страсти, они нас будут мучить везде и всегда. Даже когда мы умрем, они не оставят нас. Если мы уйдем из жизни самовольно, наше богоборческое своеволие уйдет вместе с нами. Оно никуда не денется. Другое дело, когда есть Божье благословение на изменение образа жизни. Тогда Господь помогает человеку. А когда мы по своим страстям пытаемся изменить обстоятельства, от этого бывает только хуже. Это непреложный закон духовной жизни. А нарушать его нас подталкивает враг. 21. Ежели заниматься рукоделием в келлии, то надобно с одним бесом бороться, а ежели быть в праздности, тогда со ста бесами будешь бороться. (337) Это относится не только к монахам. Для всякого христианина, который пытается бороться со страстями, это важнейшая задача - организовать свое время. Как только мы оказываемся в праздности, сразу усиливается брань. Подвизающимся праздность противопоказана. Отдых, разумеется, необходим, но как перемена занятий. Состояние же "ничего неделания" - крайне опасно. 22. "Низложи сильная со Престол и вознесе смиренныя" (Лк. 1,52). Христос Сын Божий не сказал: научитеся от Мене власяницу носить, или в каких пропастях и вертепах жить; а "яко кроток есмь и смирен сердцем". (276) Эти слова не надо понимать так, что внешние подвиги вредны. Внешние подвиги хороши и полезны, и даже необходимы, но они должны следовать за внутренним очищением сердца и служить ему. Если человек преуспевает в смирении, то может с Божьего благословения приступать и к внешним подвигам. Если недугует гордостью, то с внешними подвигами нужно быть очень осторожным - они могут эту гордость распалить еще больше. Разумеется, речь идет не об общепринятых правилах христианской жизни, а об особенных деланиях. Мы себе только кажемся важными и значительными. Но именно таких Бог и низлагает, смиренных же возносит. 23. Ежели по внешности смиренны, тихи, терпеливы, этого недостаточно; надобно внутреннее, духовное самоуничижение. (470) Ясно сказано, что внешних жестов недостаточно. Но надо заметить, что и внутреннее имеет свои уровни. Если мысленно называть себя плохим, даже какие-то чувства иметь на этот счет - это еще далеко не то, что нужно. Важно обрести сердечное переживание своего ничтожества, осознанное и несомненное. Пока у нас нет этого живого чувства своего недостоинства перед Богом, у нас и смирения нет. Как пишет Марк Подвижник, если мы благодушно принимаем посылаемые Богом скорби, значит, покаяние наше истинно и мы искренне считаем себя грешниками. Если ропщем, следовательно, настоящего покаяния у нас нет. Путь послушания воле Божьей, по слову Варсонофия Великого, состоит в том, чтобы "принимать бьющего как греющего". Конечно, мы не способны сразу обрести такое устроение. Поэтому начинать надо с внешнего - не роптать на те неприятности, которые Бог нам посылает, сдерживать свои греховные проявления и заставлять себя не враждовать, не злиться, не обижаться на тех людей, которые причиняют нам вред и беспокойство, на тех, через кого действует Бог. Здесь уместно вспомнить описанную у Иоанна Лествичника жизнь преподобного Исидора, который, предавшись в полное послушание авве, был поставлен при вратах монастырских с тем, чтобы падать в ноги каждому со словами: "Помолись обо мне, я бесноватый". Придя в великую меру святости, преподобный незадолго до своей кончины поведал, что первые несколько лет он с огромным трудом исполнял послушание, а потом действительно почувствовал, что нуждается в молитвах ближних, и уже искренне просил молиться о нем. 24. Нестяжание, раздаяние милостыни, пост и молитва - без смирения ничто! (472) Все внешние и даже внутренние добрые дела сами по себе ничего не стоят, если человек не переживает себя в глубине сердца грешником перед Богом. Но делать добрые дела все-таки нужно. Хотя и нет любви к Богу, нет настоящего смирения, но надо, насколько хватает ума, насколько хватает сил, поступать внешне добродетельно и стараться внутренне правильно себя настраивать, молиться. А надеяться при этом необходимо только на милосердие Божье, но никак не на свои добродетели и подвиги. 25. Поклоны смиренные - они ничего не составляют: нужно, чтобы внутреннее-то смирение было, с смиренным поклоном мысли-то смиренные были. (475) Важно подчеркнуть, что на деле нужно и то и другое. Многие, правда, заблуждаются, полагая, что смирение выражается в телодвижениях: смиренно поклонился, перекрестился, поцеловал икону - и этого достаточно. Другие считают, что важно только внутреннее, а внешне можно вести себя как угодно. И те и другие не правы. Внешнее неразрывно связано с внутренним. Исключение составляют святые Христа ради юродивые, у которых внешние действия бывали часто безобразны, а внутренне они хранили чистоту перед Богом. Но то святые. Нам же нужно помнить слово преподобного Иоанна Лествичника, что положение тела в значительной мере определяет наше душевное состояние. Вот почему полезно исполнение церковных обрядов - это внешние средства, которые влияют на душу и помогают обрести правильное внутреннее устроение. 26. Господь отнял от нас эту внешнюю красоту, красивую одежду: она не пользует, только питает тщеславие. Он дает нам внутреннюю красоту, ибо смотрит на сердца. (504) Если нам кажется, что мы чего-то лишены, и хочется более модно одеваться, хочется иметь не две кофты, а четыре, если хочется послаще есть, следует вспомнить, что все эти желания - суета, что внешнее ублажение, по которому мы так скучаем, есть одержимость страстью тщеславия. Внутренняя красота обретается по мере исполнения заповедей Божьих, когда мы с благодарностью принимаем то, что нам посылает Бог. 27. Хотя бы кто приобрел все сокровища мира, будет нищ, если душевного сокровища не будет иметь. (505) Фраза кажется избитой. Но осознаем ли мы, что на самом деле все так и будет. Придем на Страшный суд - и окажется, что все, о чем мы здесь печалились, о чем хлопотали, чем дорожили, было лишним, даже бесполезным. Выяснится, что надо было собирать сокровища для вечности: учиться послушанию, терпению, смирению. Мы живем землей, своим телом, своей душой, не духом - живем суетой. И все, что выходит за пределы нашей суеты, кажется нам пустым и незначительным. Но надо бы, пока не поздно, понять, что наши ценности прямо противоположны истинным.Терпение