Раз человек верует во Христа, он верует в любовь Божию, и уже не боится, ради своих прежних грехов, приступить к Богу с мольбою о прощении и помощи, зная, что любовь Божия только и ждет его обращения. При наличии такой веры в человеке отношения между ним и Богом меняются. Прежде человек боялся праведного суда Божия и отдалялся от Бога и вместо любви относился к Нему со враждою. Теперь, вместо отчуждения, он начинает стремиться к Богу, отвечает на Его любовь любовью же.

Но уверовать во Христа - дело весьма сложное, требующее отвлечения внимания от себя. Состояние уверовавшего еще только созерцательное. Чтобы на самом деле обратиться от греха и войти в союз с Богом, нужно действительно бросить грех и обратиться к Богу. Пока человек только верует, он убежден, что Бог его простит. После же возрождения он на деле видит, что Бог его не отринул, он на деле переживает это прощение. Таким образом действительно вера спасает человека, но не тем одним, что она созерцает Бога, и не тем, что она открывает человеку Христа, а тем, что она этим созерцанием будит волю человека. В этой нравственной силе веры и заключается ее великое, средоточное значение при возрождении. Только вера, и одна она открывает человеку любовь Божию, только она может открывать человеку, что Господь Сам идет к нему навстречу.

Верой полагается и начало новой жизни в человеке, жизни в общении с Богом. Любовь к Богу становится основным законом жизни, ею руководится человек во всех мыслях и делах. Человек начинает любить закон Божий ради Бога, чтобы ответить на любовь любовью же. Стремление быть святым, чтобы избегнуть погибели, переходит в стремление к Богу, чтобы быть угодным Ему. Личность человека еще более отодвигается на второй план, и началом жизни становится полное самоотречение. Поэтому-то истинно верующий никогда не сошлется на свои труды, никогда не потребует за них себе награды: вся его душа полна созерцанием Божественной Любви, любви, не заслуженной человеком.

Вера нравственно сродняет человека с Богом. Человек видит в Боге отца, готового его принять. Это нравственное сближение завершается в крещении, в котором человек действительно сочетавается Христу и исходит из купели созданным на дела благая. Отдавшись Господу и соединившись с Ним, душа очищается и от греха, который уничтожен в ней и не грозит более ее спасению. Дальнейшая жизнь человека состоит в развитии того семени вечной жизни, которое положено в крещении. Человек постепенно очищается от греха, постепенно совершенствуется и укрепляется в добре.

Однако и в дальнейшем вера остается основой его духовной жизни. Даже если бы человеку случилось пасть, пусть только блюдет он свою веру: нарушенная гармония его души будет восстановлена, разрозненные силы его будут опять собраны и с новой энергией устремятся против греха. Но если человек утеряет веру, он теряет всякую силу делать добро. Нет того средоточия, которое связало бы старания человека и осмыслило бы их. Человек отчуждается от Бога, поэтому и по переходе в будущий мир у такого человека нет способности быть с Богом, удел его - в мрачном царстве себялюбия, которое скрежещет зубами о своей погибели, не находя у себя сил примириться с этим.

Какое же значение в деле нашего спасения имеют добрые дела? Тринадцатый член Послания восточных патриархов гласит: "Веруем, что человек оправдывается не просто одною верою (то есть, как дальше видно, не ее теоретическою, воспринимательною стороною), но верою, споспешествуемою любовью (верою как деятельною силою, тем, что она производит любовь), то есть чрез веру и дела. Не призрак только веры, но сущая в нас вера через дела оправдывает нас во Христе".

Православный не должен понимать этого определения по-католически, то есть так, что делами человек зарабатывает себе спасение. Дела сами по себе, в качестве внешних поступков или отдельных подвигов, не имеют в христианстве значения. Поведение здесь ценится только как выражение соответствующего настроения души, известного направления воли, хотя в свою очередь и влияет на образование этого настроения. Вся Нагорная Беседа построена на мысли о недостаточности одного внешнего доброделания и о необходимости внутренней перемены, которою и усвояется человеку небесное Царствие. Грешник-мытарь окажется ближе к Богу, чем праведный (внешними делами) фарисей. Господь всех одинаково хочет спасти и ко всем одинаково идет навстречу, но у одного - больше стремлений к Богу, больше способности воспринять Его общение, у другого - меньше. Спасаются не те, кто делает, а те, кто духовно всегда с Богом, кто живет ради Бога. По мере веры растет любовь, по мере любви возрастает вера. Вера содействует делам, и делами совершенствуется вера (Иак.2:22). Вера является началом и концом нравственной жизни. Она приводит к любви, в которой - сущность вечной жизни; в любви человеку открывается еще здесь, на земле, вечное блаженство. По переходе же в будущий мир вера превращается в ведение, а любовь, связавшая человека с Богом, продолжается в вечность.

Таково в сокращении содержание труда Святейшего Патриарха Сергия "Православное учение о спасении". Труд Патриарха Сергия - одно из лучших произведений в русской богословской литературе. Вопрос о личном спасении труден и запутан, особенно разнообразием мнений западных богословов. В труде Патриарха Сергия дается православный ответ на него, - самостоятельный и во многом звучащий совсем по-новому для нашего школьного богословия. При этом освещении становятся совсем ненужными давние споры Запада о том, какое значение имеют для спасения добрые дела. Самостоятельный, глубокий анализ Священного Писания, прекрасное знание святых Отцов и умение мыслить по-святоотечески помогли создать богословский труд, классически выразивший православный взгляд на дело спасения христианина.Обладая огромной эрудицией по западным исповеданиям, Патриарх Сергий сумел выяснить основное заблуждение западных исповеданий - их правовое мировоззрение; он раскрыл весь яд юридического строя мыслей в богословии и противопоставил этому складу православный, чисто нравственный подход к учению о спасении. В этом своем труде Патриарх Сергий сроден великим мыслителям-богословам: епископу Феофану Затворнику и А.С.Хомякову - и равен им.Из других богословских трудов Патриарха Сергия должно отметить статьи "Что нас разделяет со старокатоликами?" (1902 г.) и "К вопросу о том, что разделяет нас со старокатоликами" (1903 г.).В конце прошлого и в начале этого столетия религиозный Запад и православный Восток живо интересовало новое христианское движение, получившее название старокатолического. На Ватиканском Соборе 1870 года, провозгласившем новый догмат о непогрешимости папы, возник протест среди богословов. Несогласные создали новое церковное объединение, избравшее из своей среды епископа. Епископ получил рукоположение в голландской церкви, независимой от Рима. По многим догматам и обычаям старокатолики приблизились к Православию, они искали путей к единению с Православной Церковью. В конце прошлого столетия Святейший Синод Русской Церкви в своем ответе указал, что в старокатоличестве подлежит изменению в целях, сближения с учением и порядками Православной Церкви.Старокатолическая конференция в Бонне (в 1896 г.) принципиально не возражала против этих пожеланий. Но в дальнейшем старокатолики уклонились от решительных шагов к соединению с Православной Церковью. В большинстве своем старокатолики ждали принятия их Православной Церковью в общение как равноправных.Необходимо было ответить старокатоликам от лица Православной Церкви. Это было поручено епископу Сергию, бывшему тогда ректором Петербургской Духовной Академии. В простой, понятной для всех форме Преосвященный Сергий изложил православную точку зрения. Прежде всего он оговаривается, что нас не может разделить со старокатоликами различие богословских терминов, если по взглядам, по учению мы - единомышленники. Даже Filioque, сохраняемое по традиции, не может быть причиной расхождения, если старокатолики вкладывают в этот богословский термин православный смысл.Не может разъединить нас и отрицательное отношение старокатоликов к термину "пресуществление", который отвергается старокатоликами потому, что Римская церковь вкладывает в этот термин мысль, не приемлемую ни старокатоликами, ни нами. Православная же Церковь, не приемля этих ошибок, пользуется этим словом, влагая в него православный смысл. Мы пользуемся этим термином потому, что он хорошо говорит о величии Евхаристии. Мы ждем, чтобы старокатолики убедили нас, что они православно веруют во Святую Троицу и в Евхаристию, тогда ни Filioque, ни отсутствие термина "пресуществление" не помешают быть с ними едино. Но действительным препятствием к нашему сближению со старокатоликами является различие в учении о Церкви.