1975 год - через два года

Похоже было, что мой отец был несколько менее убежден, чем я. По правде говоря, он производил впечатление человека, который развлекается, выслушивая глупости, и при этом лишь с громадным трудом удерживается, чтобы не расхохотаться.

- В котором месяце 1975-го? - осведомился он с иронией.

- Несомненно осенью, - отвечал Августин, словно бы не замечая тона моего отца. - Адам был сотворен осенью, и конец безусловно придет также осенью. Естественно, мы не можем ничего утверждать более подробно. В конце концов, и Сын, Который, менее Отца, не знает ни дня, ни часа. Мы также этого не знаем.

Я глубоко задумался над тем, что услышал, и тут на пороге появилась моя мать: - Как насчет апельсинового сока?

Мы начинаем учиться Эта беседа принесла окончательный результат. И без того уже испытывая симпатию к “свидетелям Иеговы”, я приобрел теперь дополнительный аргумент: приближался конец света. Отец мой считал, что я достаточно умен, чтобы не поверить в такую кучу глупостей. Он ошибался. В последующие недели Августин приходил каждое воскресенье по утрам и принес мне несколько книг. То, что я прочитал, принесло мне глубокое разочарование. Тон был агрессивным и оскорбительным; аргументация ранила меня своей наивностью, литературный же стиль не считался с правилами испанского синтаксиса. Преподавание грамматики у нас в колледже было поставлено очень строго, и мне было тягостно читать такой испанский, сквозь который просвечивали грамматические конструкции английского с другого берега Атлантики. Я рассказал все это Августину, который не придал этому большого значения. Он постарался, как мог, объяснить мне, что все это было написано для людей простых, и в значительной мере предназначено для стран Латинской Америки. Более того, главное, тут не стиль и не редакция, но то, чтобы охватить весь мир, ибо конец так близок. Все это мне очень не нравилось, но я это принял как наименьшее зло. В конечном счете, и греческий язык Нового Завета не был языком Платона или Эсхила, но был как раз обиходным языком людей с улицы. Всего за несколько недель я прочитал множество публикаций “свидетелей Иеговы” и несколько книг, таких как “Действительно ли Библия есть слово Божие?”, “Жизнь вечная в свободе сынов Божиих”, и многие другие. Я прочитал также первые экземпляры “Сторожевой башни” и “Пробудитесь!” Тем не менее, читая эти журналы, мое разочарование гасило мой первоначальный энтузиазм. Простота - пожалуйста, но невежество это не простота. Правдивость тоже мне по нраву, но свирепость, которая проглядывала на этих страницах, заметно отличалась от простого изобличения. Тем временем начался новый учебный год, и занятия воспрепятствовали мне продолжать поглощать творения “свидетелей Иеговы” в прежнем ритме. Августин уговаривал меня начать изучать вместе с ним книгу “Истина, которая приводит в жизнь вечную”, но “свидетели Иеговы” утратили для меня свой первоначальный ореол. Я отклонил его предложение под тем предлогом, что теперь у меня будет меньше времени. Тем не менее, он может посещать меня время от времени, чтобы продолжать наши беседы. Августин поймал меня на слове. Не пропуская ни одного воскресенья, он приходил ко мне говорить об учении “свидетелей Иеговы”. Отец Максимилиан