Ну, совершил самоубийство адепт какой-то секты — так мало ли по какой причине он это сделал! Все равно в России каждые сутки добровольно уходят из жизни в среднем 137 человек.

Ну, передал верующий свою квартиру и имущество секте, оставив родственников без средств существования, — подумаешь, несколькими бомжами больше или меньше — их по всей России и так миллионы.

Ну, распалась семья из-за ухода мужа или жены в секту — так в нашей стране и без этого каждый год регистрируется около 600 тысяч разводов.

Ну, бросила мать-сектантка детей на произвол судьбы — ну и что, все равно это статистически незначимая величина по сравнению с общим числом российских беспризорников (эксперты называют цифры от 1,5 до 4 миллионов детей). ' В общем-то асоциальные секты в том или ином объеме действуют в каждой стране и действовали в любой период ее истории. Их можно было бы назвать своего рода «религиозными инфекциями» — ведь инфекции всегда присутствуют в любом живом организме, но вспышка их наступает в периоды снижения иммунитета. У порядком дезориентированного российского общества сейчас объективно снижен уровень иммунитета против разного рода «духовно-религиозных» инфекций. Это закономерное следствие довольно распространенной у нас «расцерковленности» общественного сознания, невежества и низкого уровня информированности в вопросах духовности и религии.

В России (в отличие от Германии, гораздо лучше нас усвоившей уроки тоталитарного периода своей истории) многие граждане, как и десятки лет назад, готовы смириться с ущемлением своих прав и свобод, несанкционированным вторжением в свое личностное пространство как с чем-то закономерным, само собой разумеющимся. Включение в жизнь деструктивной группы дает им иллюзию целостности и надежности своего положения в окружающем мире (что для них более важно, чем неопределенность и ответственность, связанные с выбором индивидуальной свободы).

Привычный нам с советских времен культ тоталитарности на уровне государства сейчас децентрализовался и трансформировался в частные культы политиков, раскрученных шоуменов, лидеров религиозных и оккультных организаций, уголовных групп.

Трагическое положение немалой части наших граждан (и не только в сфере духовной безопасности) для политиков давно стало привычным и не заслуживающим вмешательства. Государственные структуры до сих пор не имеют стратегического плана противодействия деструктивным культам — а без этого нельзя рассчитывать на системную работу по снижению остроты проблемы.

Наше государство склонно занимать более-менее определенную позицию в отношении всей организации, только когда возникают проблемы, связанные с ее претензией на властное влияние в стране (как, кстати, и в случае с мошеннической корпорацией «МММ»). А если угрозы касаются интересов рядовых граждан, то федеральным и региональным политикам удобнее занимать позицию невмешательства под предлогом «демократической» равноудаленности от всех конфессий. Вместо заключения Прежде чем отнести книгу в издательство, мы попросили ознакомиться с этим текстом довольно широкий круг своих знакомых в научной среде и не только. Некоторые отзывы для нас оказались довольно неожиданными: в них прозвучал упрек в том, что мы вольно или невольно написали… гимн всемогуществу тоталитарных сект. В результате вышло мало позитивного и конструктивного. Прочитаешь — становится страшно жить, возникает ощущение беспомощности и т.д., и т.п. Думаем, что подобной непосредственно-негативной реакции на нашу книгу не избегнут и многие читатели. Поэтому мы сочли нужным объяснить этот психологический эффект. Пожалуй, доступнее всего это сделать через аналогии, связанные с медициной. В профессиональных кругах есть такое понятие, как «болезни третьего курса». Возникло оно в медицинских вузах, где первые два курса штудируют общетеоретические дисциплины и только с пятого семестра приступают к изучению конкретных болезней. В это время студенты находят у себя симптомы всех или почти всех болезней, которые проходят по учебной программе. Пятый семестр для студентов-медиков — пора крайнего беспокойства за свое собственное здоровье, изнурения примериванием на себя чуть ли не всех известных мировой медицине хворей. На самом деле, просто это период, в который студенты уже узнали о конкретных признаках возможной опасности, но еще не имеют навыков детального распознавания и отражения этой опасности.