— Рекламная компания: “Не пейте пепси-колу, потому что она растворяет в животе гвозди”.

— Нет, серьезно.

— Да это чудаки специально портят настроение московским паломникам. Пугают тех, кто налоговые номера ИНН получили.

— А у нас у всех есть.

— Что, что, что вы говорите? — подбежала еще одна барышня.

— Чепуха это все. Не о чем говорить. Если хотите, на обратном пути объясню. Лучше смотрите, в какую красоту мы приехали.

Молодой человек стал вырывать у девушек листовки, и они смеясь побежали к воротам.

Алексей покачал головой: — Бедные. Скоро нам всем не до смеха будет. Видел человека? — Мужичка с мешком? — Это настоящий праведник. Все продал и теперь ходит по России -- проповедует. Ему Господь многое открывает. Пока такие люди живут в России, живет и Россия. Служба уже началась. Я пробрался в правый придел поближе к хору. В монастырском пении есть нечто, чего не услышишь в городских храмах. Дело даже не в уставной строгости, без партесных оперных залетов. Теперь во многих московских церквах можно услышать знаменный распев. И голоса красивые, и усердие изрядное, но все же нет той духовной глубины и силы, которая достигается только теми, кто порывает с миром и полностью посвящает себя служению Богу. Во время монастырской службы с душой происходит что-то необъяснимое. Как бы ни была она запачкана грехами, расстроена суетой и многими попечениями, с каждой минутой ощущаешь, как из нее выходит гнетущая тяжесть, словно мягким ершиком прочищает тебя изнутри невидимая ласковая рука. После елеепомазания я поздоровался со знакомым монахом и получил благословение остановиться в гостинице. Несколько иеромонахов приступили к исповеди. Мои друзья подошли к отцу Феодосию, и я присоединился к ним. Мужичок, которого Алексей назвал праведником, переходил от одной группы исповедников к другой, доставал из котомки листовки и, прежде чем отдать, долго что-то разъяснял. Подошел он и к нам, кивнул Алексею и протянул несколько листов старушке, стоявшей рядом со мной. Я успел разглядеть название: “Старец Паисий”. Что-то об ИНН — то ли пророчества, то ли предупреждения... Когда подошла моя очередь, я нырнул под епитрахиль, решив начать с грехов, а потом рассказать о главной причине моего приезда. Но батюшка решил иначе. — ИНН принял? — спросил он строго и крепко прижался виском к моему лбу. Я растерялся. — Батюшка, можно я покаюсь в грехах? — Отвечай на вопрос. Я почувствовал, как кровь приливает к лицу. Я не был его духовным чадом, и мне хотелось просто исповедаться. — Чего молчишь? Принял — так иди, откуда пришел. — Значит, если принял, то и исповедоваться нельзя? — А как ты думал? Здесь православный монастырь. Тут нечего делать тем, кто служит антихристу. Отец Феодосии снял с моей головы епитрахиль и гневно посмотрел мне в глаза. — Батюшка, я ИНН не принял. — Так чего же ты голову морочишь? — Год назад я по вашему совету написал заявление об отказе от ИНН по религиозным соображениям. А теперь у нас на работе налоговые номера присваивают всем без спроса. Мой духовник и сказал, чтобы я не смущался, с работы не уходил и никаких протестов больше не посылал.