В качестве главы миссии был отправлен воспитанник Киевской духовной академии архимандрит Иларион (Лежайский) со священником, диаконами и учениками. Путешествие длилось около двух лет. И вот в конце 1715 года первая миссия прибыла в Пекин, ее члены были торжественно приняты и зачислены… на императорскую службу. Им отвели казенные квартиры около православной церкви и выдали единовременное пособие, а также назначили ежемесячное жалованье. Богдыхан зачислил прибывших миссионеров на свою службу, поскольку православные священники обслуживали нужды гвардейской роты, составленной из албазинцев и других русских, оказавшихся в Срединной империи. Архимандрита Илариона он пожаловал титулом мандарина 5–й степени, священника с диаконом — мандаринов 7–й степени и т. д. Архимандрит «устроил правильное и стройное богослужение, чем привлекал в православную церковь не только албазинцев, но и других, язычествующих жителей Пекина».

Стоит отметить, что католические миссионеры начали проповедовать в Китае на много десятилетий раньше православных священников. Например, уже к XVIII веку иезуиты перевели на китайский язык до 500 книг религиозно-нравственного содержания, к 1723 году только иезуиты имели более 300 тысяч новообращенных, более 300 церквей, множество часовень, молелен, церковных поместий, фабрик и заводов. Миссионеры других орденов в совокупности имели 35 церквей и до 35 тысяч новообращенных. Католические миссионеры не испытывали радости в связи с появлением в Пекине Русской православной миссии и практически сразу стали интриговать против нее при дворе богдыхана.

Несмотря на первоначальную благосклонность цинских властей к православным, жизнь членов Русской духовной миссии в Пекине оказалась весьма трудной. Тоска по родине, чужая среда, непривычный климат и пища не прибавляли оптимизма и здоровья. Скоро стал болеть начальник миссии архимандрит Иларион. В апреле 1718 года он скончался и был похоронен на кладбище албазинцев.

Следующая миссия выехала из Петербурга в Китай лишь через три года. На служение многотрудному делу «проповеди слова Божия и размножения православныя христианския восточного благочестия веры» в Китае был избран епископ Иннокентий (Кульчицкий). Одиннадцать месяцев он добирался до Иркутска, а дальше начались дипломатически-бюрократические игрища, и епископ застрял в Сибири. Иезуиты посоветовали китайским чиновникам не допускать русского владыку в Пекин. В конце 1722 года умер благоволивший христианам император Канси, и на престол вступил его четвертый сын, Юнчжен. Он негативно относился к католическим миссионерам и при своем дворе оставил их минимум, а прочих приказал отправить на юг Китая, в Кантон и Макао, для высылки на родину. Множество католических храмов новый монарх закрыл. Но и православного епископа Юнчжен не жаждал видеть в Пекине.

А в январе 1725 года умер император Петр Первый. У взошедшей на трон Екатерины I появились новые элементы в китайской политике, насторожившие Пекин. В итоге епископ Иннокентий остался в России. Вместо него в Пекин, по указу Екатерины I от декабря 1726 года, начальником миссии был назначен архимандрит Антоний (Платковский) «с приличным числом священников и прочих церковных служителей, а именно от четырех до шести персон». Понятно, что в таком составе широкую миссионерскую деятельность развернуть было нелегко.

Для второй миссии было отведено весьма почетное место в центре Пекина на посольском дворе, вблизи от императорского города, правительственных канцелярий и торговых улиц. Прежде здесь останавливались вассальные князья, прибывавшие ко двору. С приездом Русской миссии посольский двор стали называть Наньгуань (Южное подворье) в отличие от Бэйгуань (Северного подворья), где жили албазинцы. На средства, выделенные цинским правительством, на Южном подворье поставили каменный храм и перенесли в него икону святителя Николая Чудотворца. Храм возводили китайцы по своей традиционной строительной технологии: он оказался на удивление прочным и устоял даже во время страшного землетрясения, когда только лишь в Пекине погибло около 75 тысяч человек.

* * *

Изучая материалы и документы той эпохи, можно с прискорбием сказать, что не все русские миссионеры отличались благочестием, не все они выдержали тяжелые условия жизни в Китае. Некоторые морально и физически сломались, так и не вернулись на Родину, скончавшись в Китае. Но было и подвижничество, твердое служение православной вере, долгу и Отечеству. И таких примеров — множество.19 векВ апреле 1997 года года Священный Синод Русской Православной Церкви постановил «Восстановить исполнение указа Синода о почитании в лике местночтимых святых мучеников священномученика Митрофана и 221 православных мирян, с ним в Китае пострадавших. Днём их памяти определить 24 июня».Существование в столице Китая на протяжении почти двух с половиной веков (1715–1954) Русской духовной миссии — явление во многом уникальное. Члены миссий (всего таких миссий было двадцать) являлись свидетелями, а подчас и участниками крупных событий, происходивших в истории Китая и российско-китайских отношений. Официальным посланникам российского правительства, приезжавшим в Китай, долгое время не удавалось получить от властей маньчжурской династии Цин разрешение на создание в Пекине на постоянной основе светского дипломатического представительства России. Поэтому начальникам и другим членам миссий Русской Православной Церкви с одобрения Санкт-Петербурга приходилось неофициально брать на себя в Пекине серьезные дипломатические функции. Некоторые члены миссии проявили себя искусными дипломатами. Это при том, что им приходилось действовать в крайне специфических условиях цинского Китая с его политикой самоизоляции от внешнего мира и высокомерно-презрительного отношения к иностранцам. Тем не менее представители Русской Православной Церкви нередко весьма успешно отстаивали интересы Российского государства и его подданных, в том числе инославных.Особо важно отметить, что пекинская миссия дала России первых крупных ученых-китаистов. Их научное наследие и ныне представляет собой настоящую сокровищницу российского китаеведения. Например, перу архимандрита Иакинфа (Бичурина), возглавлявшего 9–ю миссию с 1807 по1821 год, принадлежит свыше ста крупных исследований, статей, переводов китайских исторических, географических и философских произведений. Биография отца Иакинфа необычна и полна драматизма. Он родился в 1777 году в небольшом чувашском селе в семье дьячка. Учился в Казанской семинарии, которую блестяще закончил и вскоре принял монашеский постриг. Затем молодой монах был возведен в сан архимандрита и направлен в Иркутский Вознесенский монастырь. Там он был определен ректором местной семинарии. Но из-за конфликта с семинаристами его через какое-то время перевели в Знаменский монастырь в Тобольск — тогдашнюю сибирскую столицу и важный центр по связям России с Китаем.Начальником 9–й миссии тридцатилетний архимандрит стал довольно неожиданно: по именному указу Александра I, когда ранее назначенный Синодом и уже находившийся на пути в Пекин прежний ее глава малограмотный отец Аполлос «по его неспособности» был оставлен в Иркутске. Отец Иакинф получил сообщение о своем назначении в пекинскую миссию, находясь в Тобольске, и вскоре отправился в далекий путь, занявший несколько месяцев. Параллельно шло согласование его кандидатуры на пост главы миссии с цинскими властями. В итоге он прибыл в Пекин лишь в начале 1808 года. Одаренный полиглот, уже знавший несколько языков, православный священнослужитель быстро освоил трудный китайский язык, завел многочисленные знакомства, что дало ему бесценное знание обычаев и нравов страны. Составленное им описание Пекина по существу легло в основу всех последующих европейских путеводителей по столице империи Цин. Из «пекинской командировки» отец Иакинф, помимо огромного количества личных научных записей, привез с собой 400 пудов ценнейших китайских книг для Публичной библиотеки в Петербурге и Училища азиатских языков в Иркутске.Архимандрит Иакинф (Бичурин) был, несомненно, очень умным, эрудированным и талантливым человеком. Однако он не желал замечать многие очевидные пороки цинской власти. К тому же его искреннее увлечение научными исследованиями нередко мешало непосредственному руководству делами самой миссии, что давало повод его явным и тайным недоброжелателям писать на него доносы в Петербург. Более того: после возвращения на Родину отца Иакинфа обвинили в недостаточно ревностном отношении к миссионерским обязанностям! Были найдены ошибки и прегрешения в его хозяйственно-финансовой деятельности в Пекине. В итоге церковный суд в 1823 году приговорил бывшего начальника миссии к лишению сана архимандрита и отправке его пожизненно в Валаамский монастырь рядовым монахом. Но в его защиту выступили влиятельные друзья. С его громадными знаниями он был нужен для работы в Министерстве иностранных дел, а новый император Николай I, видимо, понял, что наказание для лучшего российского знатока Китая слишком сурово. В 1826 году на ходатайстве министра иностранных дел Нессельроде царь начертал резолюцию: «Причислить монаха Иакинфа (Бичурина) к Азиатскому департаменту» (с предписанием постоянно проживать в Александро-Невской лавре в Санкт-Петербурге).