жизнь можем прожить вне Бога: потому что вечная жизнь не заключается в

бесконечно длящейся жизни после смерти, а в приобщенности к Божией вечности, к

Божией жизни. И это должно начаться сейчас. На радикальном языке, который он

постоянно употребляет, Симеон Новый Богослов сказал очень страшную вещь: если

кто на земле не познал Воскресения, тот и в вечности его не познает. Конечно,

Воскресения, в полном смысле слова, во всей реальности, никто не познает до

своей смерти и до славного воскресения всех, но ожить душой, в какой-то мере

приобщиться к неумирающей жизни вечности— всякий христианин может и насамом деле в какой-то мере уже приобщается этому.И вот, если мы будем искать духовной жизни, то мы должны стать тоже и передлицом смерти; пока мы смерти боимся, пока мы надеемся отстранить, отодвинутькак можно дальше момент нашего умирания, мы не можем приобщиться словамапостола Павла, мы не можем сказать вместе с Церковью и со Святым Духом: Гряди,Господи Иисусе, и гряди скоро! (Откр22:17, 20). И этим мы можемизмерить наше несоответствие званию верующего в Господа Иисуса Христа. Когдаотцы Церкви говорят: «Имей память смертную»— они не говорят «бойсясмерти», они не говорят «живи под постоянной угрозой смерти»— ониговорят: только если ты будешь помнить, что в любой момент может настатьсмерть, только тогда жизнь получит всю свою глубину, всю рельефность, всюкрасочность, только тогда каждое мгновение станет решительным и решающим.Последнее слово, последнее действие может быть как бы итогом всей жизни. Какбы мы жили глубоко, стройно, трезво, благоговейно, ответственно, любовно, еслибы жили в сознании, что смерть за плечами, но без страха: ожидая ее открытым,тоскующим по ней сердцем, ожидая ее, как юноша ожидает свою невесту. Ожидаяее— но пока она не пришла, вырастая в ту меру, в которой смерть насдолжна застать, чтобы перед нами распахнулись врата вечной жизни, сознавая, чтомы в эту жизнь войдем только вратами смерти и тогда раскроется перед намивечность, которая есть Сам Господь, сознавая, что мы встаем перед лицомСпасителя Христа, что тогда, может быть, мы скажем, как апостол Павел: смерть—приобретение (Флп1:21). Но как бы нам не пришлось сказать: о ужас,теперь поздно! Не поздно быть любимым, не поздно быть прощенным, но поздножизнью явить Богу свою любовь, людям проявить любовь, войти уже на земле встрой вечной жизни…На пути к этой вечной жизни Бог дал нам столько вспомогательных средств. Ондал нам знание о Себе. Миллионы людей сейчас по всей земле живут опустошенно идали бы десятилетия своей жизни, чтобы встретить Бога, или, вернее, почуять,что Он есть. А мы это знаем, мы этим живем— многие из нас отрождения,— и как будто напрасно. Можно ли нас отличить от других людей?Разве мы не похожи на них всем: понятиями, языком, строем души, поступками?Год-другой назад группа молодежи поставила вопрос: если бы тебя арестовали подоносу, что ты— христианин, можно ли было бы из твоей жизни доказать, чтоты заслуживаешь смерти? Кто из нас может сказать: да, из моей жизни можно