сказать: Отец!— потому что Отец у нас есть.

Или мы, может быть, уже на пути? Может быть, мы уже отвергли свое

одиночество, свою обезбоженность, свое бесславие и уже начали идти к

Богу— возможно, еще нерешительными, испуганными стопами, неуверенно: а

вдруг нас не примет Отец?— но все-таки идем и готовим нашу исповедь:

Отче! Я согрешил против неба и перед Тобой (Лк15:21). Я согрешил перед

Божественной правдой и перед человеческим чувством, перед любовью. Я недостоин

называться Твоим сыном или дочерью; может, найдется мне уголок в Твоем дометам, где живут слуги, рабы, там, куда простирается Твоя забота и любовь, дажеесли это не Твои кровные сыновья и дочери?А может быть, мы уже видим, как у дверей родного дома— рая—стоит Отец, как Он уже нас увидел, уже движется к нам, спешит старческойпоступью, чтобы нас обнять, утешить о том, как мы согрешили, как мы себяунизили, до чего мы себя довели, как мы недостойны себя самих, не говоря о Нем,о Боге, о призвании нашем. С любого места мы можем начать: Отче…И вместе с этим Господь нас призывает не называть Бога «своим» Отцом, как быприсваивать Его отцовство только себе. В притче о блудном сыне было два брата.В жизни мы не одиноки, в жизни мы окружены подобными нам дочерьми и сыновьямиБожиими, такими же блудными, потерянными, растерянными, такими же ищущими,одинокими. И когда мы обращаемся к Богу, называя Его Отцом, мы должны включитьв свое обращение всех тех, которые так же, как мы, нуждаются в Его отцовстве. Втот момент, когда мы Его признаем своим Отцом, а других исключаем, мы перестаембыть Его детьми более трагично, чем когда мы грешим против Него, потому что,отвергая Его любовь к другим, мы отвергаем Его Самого и любовь Его.Поэтому в тот момент, когда мы говорим: Отче наш!— в нас долженподниматься голос всех тех, которые, подобно нам— изменники, подобнонам— пали, подобно нам— ушли из отчего дома в страну далекую и,может быть, еще не понимают бедственности своего положения, может быть, ещенуждаются в том, чтобы горе их пробудило, чтобы воспоминание иного времени вних воскресло и они смогли бы тоже двинуться в путь. И это является как быкоренным, абсолютно необходимым условием, потому что Царство Божие— этоЦарство взаимной любви. Нам не может быть места в Божием Царстве, если в насостаются безразличие, холодность, отсутствие любви или тем более отвержениедругого. И в момент, когда мы называем Бога— Отцом, мы должны усилиемверы, усилием воли, усилием всего своего существа признать, что все мы—братья и сестры. Да, есть братья близкие и сестры близкие, есть и далекие, ноне нам судить. В начале книги Бытия мы видим, что одного брата звали Авелем, адругого— Каином. Каин убил Авеля, но Авель не противился… И в течениевсей истории нашей христианской веры у всякой жертвы, у всякого мученика былавласть именем Божиим прощать. Как Христос сказал: Прости им, Отче, они незнают, что творят…Вот начало, два первых слова, с которыми мы приступаем к нашему Богу и Отцу.