В этих словах вовсе не отрицается необходимость чтения Писания и творений

Отцов. Преподобный Симеон лишь подчеркивает, что напитаться духом христианского

Предания гораздо важнее, чем начитаться богословских книг. О том же говорил и

преподобный Силуан Афонский, когда утверждал, что, если бы даже все книги

древних аскетических авторов были утрачены, афонские монахи могли бы написать

новые, и в них содержалось бы то же самое учение. Речь идет о преемстве

духовного опыта, который переходит от Отцов древней Церкви к современным Отцам.

По сути это тот же самый опыт, только выражается он по-иному.Богословие митрополита Антония в высшей степени современно и в то же времяглубочайшим образом укоренено в святоотеческой традиции. Его язык—простой, яркий, емкий— доступен всякому читающему, но говорит он при этомо самых сложных и существенных вопросах человеческого бытия. Центральной еготемой является встреча человека с Богом. Это глубоко личная тема для ВладыкиАнтония: его путь к Богу начался с того, что в возрасте четырнадцати лет онвстретил живого Христа, и с тех пор он живет опытом этой встречи, радостью обэтой встрече, живым ощущением присутствия Спасителя. Христианство открылось емукак религия личного, живого Бога— того Бога, Который относится к человекуне только с любовью, но и с уважением, Который солидарен с человеком, Которыйверит в человека, даже если человек утрачивает веру в Него. И этим опытомвстречи с Богом живым митрополит Антоний делился со своими современниками,помогая тысячам людей найти свой путь к Богу.Для того, чтобы человек мог в своем личном духовном опыте встретить Бога,ему необходимо то, что святитель Феофан Затворник (один из любимых авторовВладыки Антония) называл «внутрьпребыванием» и что сам Владыка Антоний, вследза преподобным Исааком Сириным, называет «схождением в глубины». Подлиннымсвятоотеческим призывом всегда был не столько призыв к движению вперед или квоспарению ввысь, сколько призыв к схождению вглубь— туда, где Богприсутствует как непостижимая тайна, открывающаяся сердцу человека, какдрагоценная жемчужина, которая добывается с большим трудом. «Если бы в каждойустрице ныряльщик находил жемчужину, тогда всякий человек быстро разбогателбы,— пишет Исаак Сирин.— И если бы ныряльщик тотчас добывалжемчужину, и волны не били бы его, и акулы не встречали бы его, не надо было быему задерживать дыхание до такой степени, чтобы он задыхался, и не был бы онлишен свежего воздуха, который доступен всем, и не сходил бы в глубины—тогда чаще, чем ударяет молния, и в изобилии попадались бы жемчужины»7. Об этих же глубинах говорит ипреподобный Симеон Новый Богослов: «Как тот, кто стоит на берегу моря, поканаходится вне вод, видит все и обнимает умом океанский простор, когда же начнетвходить в воды и погружаться в них, насколько сходит, настолько меньше видитто, что вне вод; так и те, которые становятся причастными Божественному свету,в какой мере преуспевают в познании божественного, в той же мере соответственновпадают в незнание внешнего. Как тот, кто входит в воды морские по колено илипо пояс, ясно видит все, что вне вод, когда же сойдет в глубину и окажется весь