поставить перед собой все, что я на данный момент знаю о Боге, чтобы

поклоняться Ему: это— прошлое, это грань между моим настоящим и моим

будущим. Бог, перед Которым я встаю в поклонении и молитве, это Тот Бог, знание

Которого привело меня к Нему, но я стою перед Богом, мне еще неведомым. Мне не

надо оборачиваться назад и вглядываться еще и еще в мои воспоминания о Боге: я

ищу встречи с Богом, каков бы Он ни был, я стою перед тайной Бога, а не перед

знанием о Нем, с трудом приобретенным за прошедшие века.

Когда люди говорят, что ищут «нового» Бога, в каком-то смысле они не правы,потому что Бог не бывает новым в том смысле, что Он не отличается от СебяСамого,— Он новый для них. Есть несомненное обновление видения Божия,есть расширение восприятия, отказ принимать идола вместо тайны, отказдовольствоваться фразами, тогда как опыту Бога Живого соответствует толькомолчание и поклонение. Когда мы упорно твердим людям: «Уже сотни лет назадоткрыто, кто такое Бог, я вам объясню», так ли не правы они, когда отвечают:«Если бы вы Его знали, это было бы очевидно. По вам этого не видно». Если быкто-то из нас действительно был откровением Христа, можно было бы сказать: «Явидел лик Христов». Вы наверно помните место из Послания, где апостол Павелговорит: мы видели великолепие славы Божией в лице Христа(2Кор4:5—6). Да, это так, и в этот момент это лицо— икона,откровение Христа. Если бы мы были подобным откровением, нам не нужно было быописывать Бога на тысячу ладов.В рассказах об отцах пустыни есть описание встречи одного из большихнаставников с тремя монахами; двое задают ему бесконечные вопросы, третиймолчит. Наконец старец обращается к нему и говорит: «А ты ничего не спросишь?»И тот отвечает: «Мне достаточно смотреть на тебя». Еще рассказ: монастырьдолжен посетить Александрийский епископ, братия просят одного монахаприветствовать его словом, но он отказывается. «Почему?»— спрашивают его.«Если он не понимает моего молчания, он ничего не поймет в моих словах». Ещепример оттуда же. Юноша ушел из своей деревни в пустыню. В глубокой старости онслышит, что деревня сошла с пути Божия. Его охватывает сострадание, и онвозвращается, вся деревня устремляется из любопытства к нему навстречу. Оностанавливается, оглядывает всех и начинает плакать. Деревня колеблется, плачети обращена его молчанием, тем, что видит! А что она видит? Любовь Божию,просиявшую перед их глазами в сострадании этого человека: он оставил покойпустыни, потому что не мог вынести мысли о том, что его братья потеряли Бога.Вот где проблема. Мы никого не обратим тем, что будем придумывать новыемодели Бога. Мы должны понять, в чем суть проблемы того, кто ищет и не можетнайти ответа на свой вопрос в нашей среде. Мы должны понимать его проблемуглубже, чем он сам себя понимает. Христианин должен быть в состоянии измеритьпотерю сознания Бога глубже, чем ее смогли измерить эти люди, и дать им ответ.Тогда им не нужно будет искать нового Бога, им достаточно будет встать передлицом Бога Живого, Которого нет нужды описывать, Которого, в каком-то смысле,