- Медведь сдох, - рассмеялся тот, кого назвали Асинкритом, и вдруг обнял старика. Спасибо, выучил мое имя.

- Что ж, мы, думаешь, совсем темные? чувствовалось, что старик с трудом сдерживает слезы. Ты от меня какой-никакой премудрости набирался, я от тебя.

- От меня? совершенно искренне удивился Асинкрит.

- А то! И с этими словами Петрович наклонился к земле и сорвал листик земляники. Вот, земляника. А по-научному фрагария веска. Для тебя, Асинкрит Васильевич, вещь дюже полезная. Сердечко твое хилое подлечит, желудок справит, при подагре тоже поможет. А вот гиперициумом перфоратум не увлекайся...

- Чем?!

- Чем-чем... Ты меня прекрасно понял. Зверобоем! Слабит он сердце. Попей недели две и все. Зря ты смеешься, я это же пчеловоду одному говорил. Он лет пять, до тебя еще, за Юдинским хутором пасекой стоял. Зверобой вместо чая заваривал. Тоже смеялся: я, говорит, Николай Петрович, круглый день на свежем воздухе, ароматы полей вдыхаю, маточное молочко ложками ем до ста лет доживу. Дожил... Инфаркт, и где? Вот ты спроси меня, где?

- Где? послушно переспросил повеселевший Асинкрит.

- Прямо в поле, среди этих ароматов.- И что, никто не помог?- А кто ему мог помочь? До Юдина только на тракторе можно в дождь проехать. А он, видать, в дождь инфаркт свой и получил... Слушай, что ты все смеешься? Человек умер, а он смеется!- Да не над ним я смеюсь.- Тогда, выходит надо мной? рассердился старик.- Это я любя, Петрович. И Асинкрит вновь обнял своего провожатого. Не сердись... отец. Пасеки у меня, сам понимаешь, нет, зверобоя в городе не найти. Одним словом, инфаркт, тем более, в поле, мне не грозит.- Сплюнь, дуралей.Они замолчали. Затем Асинкрит протянул старшему товарищу руку.- Спасибо тебе за все, Николай Петрович. За эти три чудесных года, за то, что к жизни вернул. Буду теперь привыкать жить без тебя, без нашего леса, без Алисы... Ты, кстати, береги ее.- Не волнуйся, и Алису, и волчат ее никому в обиду не дам.- Вот и хорошо. Ладно, пойду я, а то что-то высокопарно заговорил.- Зря стесняешься, Асинкрит Васильевич. Высокопарнонизкопарно, главное, чтоб от сердца слова шли. Старик откашлялся и продолжил. Ежели мой лес и я тебе помогли то и слава Богу. Захочешь вернуться приму с радостью, будет желание погостить приезжай без сомнения.- Спасибо.- Вот, кажется, все сказал. Нет, стихами тебя на дорожку побалую. Ты меня, старого, всегда ими баловал, вот и решил... короче, слушай.И Петрович, еще раз откашлявшись, стал декламировать, глядя куда-то поверх головы Асинкрита.С тобою пить мы будем снова,Открытым сердцем говоряНасчет глупца, вельможи злого,Насчет холопа записного,Насчет Небесного царя,А иногда насчет земного.- Пушкин, послание Энгельгардту. Петрович, ты сразил меня.- Подумаешь, одному тебе что ли Александра Сергеевича цитировать?- И то верно... Хорошо ты побаловал меня, мой добрый друг. Прощай! Нет, до свидания, Николай Петрович. Я хоть и всего Пушкина знаю наизусть, но человек вообщем-то не очень далекий...- Ну вот, опять к своей "болезни" вернулся. Говори прямо: глупый, а то не очень далекий.- Как ты однако, формулируешь...- Это ты сам о себе так говоришь.- Короче, Петрович, у таких как я интуиция хорошо развита. Она мне подсказывает, что мы еще увидимся.