Единственный крест
- Медведь сдох, - рассмеялся тот, кого назвали Асинкритом, и вдруг обнял старика. Спасибо, выучил мое имя.
- Что ж, мы, думаешь, совсем темные? чувствовалось, что старик с трудом сдерживает слезы. Ты от меня какой-никакой премудрости набирался, я от тебя.
- От меня? совершенно искренне удивился Асинкрит.
- А то! И с этими словами Петрович наклонился к земле и сорвал листик земляники. Вот, земляника. А по-научному фрагария веска. Для тебя, Асинкрит Васильевич, вещь дюже полезная. Сердечко твое хилое подлечит, желудок справит, при подагре тоже поможет. А вот гиперициумом перфоратум не увлекайся...
- Чем?!
- Чем-чем... Ты меня прекрасно понял. Зверобоем! Слабит он сердце. Попей недели две и все. Зря ты смеешься, я это же пчеловоду одному говорил. Он лет пять, до тебя еще, за Юдинским хутором пасекой стоял. Зверобой вместо чая заваривал. Тоже смеялся: я, говорит, Николай Петрович, круглый день на свежем воздухе, ароматы полей вдыхаю, маточное молочко ложками ем до ста лет доживу. Дожил... Инфаркт, и где? Вот ты спроси меня, где?
- Где? послушно переспросил повеселевший Асинкрит.
- Прямо в поле, среди этих ароматов.
- И что, никто не помог?
- А кто ему мог помочь? До Юдина только на тракторе можно в дождь проехать. А он, видать, в дождь инфаркт свой и получил... Слушай, что ты все смеешься? Человек умер, а он смеется!
- Да не над ним я смеюсь.
- Тогда, выходит надо мной? рассердился старик.
- Это я любя, Петрович. И Асинкрит вновь обнял своего провожатого. Не сердись... отец. Пасеки у меня, сам понимаешь, нет, зверобоя в городе не найти. Одним словом, инфаркт, тем более, в поле, мне не грозит.
- Сплюнь, дуралей.
Они замолчали. Затем Асинкрит протянул старшему товарищу руку.
- Спасибо тебе за все, Николай Петрович. За эти три чудесных года, за то, что к жизни вернул. Буду теперь привыкать жить без тебя, без нашего леса, без Алисы... Ты, кстати, береги ее.
- Не волнуйся, и Алису, и волчат ее никому в обиду не дам.
- Вот и хорошо. Ладно, пойду я, а то что-то высокопарно заговорил.
- Зря стесняешься, Асинкрит Васильевич. Высокопарнонизкопарно, главное, чтоб от сердца слова шли. Старик откашлялся и продолжил. Ежели мой лес и я тебе помогли то и слава Богу. Захочешь вернуться приму с радостью, будет желание погостить приезжай без сомнения.
- Спасибо.
- Вот, кажется, все сказал. Нет, стихами тебя на дорожку побалую. Ты меня, старого, всегда ими баловал, вот и решил... короче, слушай.