Анатолий Максимович

Гольдберг: Митрополит Антоний, мне недавно

довелось слышать Вас по телевидению; Вы тогда

говорили, обращаясь к английским слушателям, о

Воскресении Христа. И меня это заинтересовало;

потому что в том, как относятся все христианские

Церкви к этому вопросу, есть, как мне всегда

казалось, что-то парадоксальное. Ведь согласнохристианскому учению, главное — не материя, адух; и одним из основных догматов христианстваявляется бессмертие души. Почему же христианстводелает такой упор на физическое ВоскресениеХриста и на последовавшее за этим физическоевознесение? Казалось бы, именно с христианскойточки зрения это совершенно неважно. Мало того,это представляется как попытка датьхристианству материалистическую основу —несмотря на то, что материализм должен бы бытьсовершенно чужд христианству.Митрополит СурожскийАнтоний: Вот тут-то я с Вами не согласен. Ядумаю, и вся библейская традиция, и христианская,которая выросла из нее и является, с моей точкизрения, завершением ее, считают, что и материя, идух существуют в человеке как бы на равныхначалах. Я бы сказал так: из всех мировоззрений,которые я знаю, христианство — единственноеподлинно материалистическое мировоззрение в томсмысле (конечно, я немножко играю словами), чтохристианство принимает материю всерьез; оноучит, что материя не является временным илислучайным обрамлением жизни человека, чточеловек не является духом, который на время"воплощен", что материя, которая насокружает, не является просто сырым материаломдля нашей жизни, для постройки материальногомира, а имеет окончательное значение, и чточеловек рассматривается не как дух, завязший вматерии, а как совокупность материи и духа,составляющая одно целое.И то, что Вы говоритедальше: что христианство верит в бессмертие души,— да, это правда, но в более основном, глубокомсмысле. Христианство утверждает (это Вы найдете ив Символе веры, и в сознании христианской Церкви)воскресение мертвых: нам представляется, чтополнота человеческого бытия — именновоплощенность, а не развоплощенность витающихдухов.Анатолий Максимович:Скажите, такова была всегда христианскаяустановка? Потому что, насколько мне помнится,раньше говорили совершенно иначе. Меня, например,учили, что в средние века христианская Церковьсчитала, будто жизнь на земле — преходящеесостояние; оно, конечно, преходящее и теперь, но,во всяком случае, считалось, что это менее"важное" состояние, чем то, что будет после.Митрополит Антоний:Мне кажется, что тут есть два момента. Во-первых, втечение многих столетий было среди христианнесколько, скажем, выжидательное, дажеподозрительное отношение к плоти, потому чтоказалось, будто плоть, телесность человекасвязывает его с животным миром, делает его чем-тониже того духовного существа, которым человекдолжен бы быть. Это — позднейшая установка, этоустановка христианского мира, который уже как-топотерял первобытный, радостный, всеобъемлющийимпульс. Скажем, в пятом веке один из отцов Церкви