что христианство — единственный материализм,

который придает предельное значение материи, а

также и истории человека, через Воплощение Бога

вдруг получающего вечное измерение,

Божественное измерение, трансцендентальное

измерение: не в будущем, а вот сейчас, потому что

Бог среди этой истории — и человек делается

каким-то удивительно большим.Анатолий Максимович:Да, это последнее — реалистическое замечание,потому что в остальном Ваши доводыпредставляются мне именно трансцендентальными.Но для Вас они, явно, имеют значение — реальное иживое значение. Большое Вам спасибо, митрополитАнтоний.Анатолий Максимович:Митрополит Антоний, я слушал много Вашихвыступлений по радио и телевидению, и Вы частоговорите об общении с Богом. С моей точки зрения, общениес Богом имеет, в сущности, лишь символическоезначение и означает соблюдение этических норм,установленных христианством и другимирелигиозными учениями; другими словами, под общениемс Богом подразумевается: делать то, что нужно, ине делать того, чего нельзя делать. Но я полагаю,что для Вас этот термин имеет более глубокоезначение. Что же это означает для Вас конкретно?Идет ли речь только о молитве или о чем-то другом?Митрополит Антоний:Ваш вопрос очень многогранный и, честнопризнаюсь, очень трудный, в том смысле, чтоговорить о каком-то опыте, который тебе кажетсядостоверным, можно, но сделать его убедительнымили понятным, или помочь другому человеку егоуловить — очень трудно... Отвечая на ваш вопрос, ябы сказал следующее. Во-первых, в нашем общении сБогом есть, конечно, этический момент: соблюдениебожественных заповедей, следование каким-топутем, который предуказан нам Богом; но, с другойстороны, это общение тоже предполагает, что впределах если не моего личного опыта, то впределах чьего-то опыта было какое-то веление отБога, было какое-то указание, данное Им о том, чтоэти заповеди — закон жизни, что этот путь ведет к жизни; ивот за пределом этического момента, которыйприсутствует и который необходим, без которогопросто нет никакого смысла в общении, должен бытьгде-то момент встречи — или моей лично, иличьей-то еще. Скажем, в христианской, в библейской традиции речьбудет идти о том общении, которое имели с Богомсвятые, пророки, законодатели; и если онирассматриваются как глашатаи закона Божия, этопредполагает где-то личную встречу с Богом.Анатолий Максимович:Значит, это примерно сводится к тому, что понятиязла и добра исходят от Бога, не правда ли? чтоиначе этих понятий не было бы вообще? Это я оченьхорошо понимаю, и я всегда считал это самымубедительным доводом в пользу религии, в пользусуществования Бога; это так. А вот момент встречи— причем, я думаю, можно оставить в сторонепророков и святых: в конце концов, веруют же нетолько пророки и святые, веруют обыкновенные