Тихой неопределенно улыбнулся.

- И знаете, вам вовсе нейдет опускать глаза: неестественно, смешно и манерно, а чтоб удовлетворить вас за грубость, я вам серьезно и нагло скажу: я верую в беса, верую канонически, в личного, не в аллегорию, и мне ничего не нужно ни от кого выпытывать, вот вам и всё. Вы должны быть ужасно рады...

Он нервно, неестественно засмеялся. Тихон с любопытством смотрел на него мягким и как бы несколько робким взглядом.

- В бога веруете? - брякнул вдруг Ставрогин.

- Верую.

- Ведь сказано, если веруешь и прикажешь горе сдвинуться, то она сдвинется... впрочем, вздор. Однако я все-таки хочу полюбопытствовать: сдвинете вы гору или нет?

- Бог повелит, и сдвину, - тихо и сдержанно произнес Тихон, начиная опять опускать глаза.

- Ну, это всё равно, что сам бог сдвинет. Нет, вы, вы, в награду за веру в бога?- Может быть, и не сдвину.- "Может быть"? Это недурно. Почему же сомневаетесь?- Не совершенно верую.- Как? вы не совершенно? не вполне?- Да... может быть, и не в совершенстве.- Ну! По крайней мере все-таки веруете, что хоть с божиею-то помощию сдвинете, и это ведь не мало. Это все-таки побольше, чем trs peu1 одного тоже архиепископа, правда под саблей. Вы, конечно, и христианин?- Креста твоего, господи, да не постыжуся, - почти прошептал Тихон, каким-то страстным шепотом и склоняя еще более голову. Уголки губ его вдруг задвигались нервно и быстро.- А можно ль веровать в беса, не веруя совсем в бога? - засмеялся Ставрогин.- О, очень можно, сплошь и рядом, - поднял глаза Тихон и тоже улыбнулся.- И уверен, что такую веру вы находите все-таки почтеннее, чем полное безверие... О, поп! - захохотал Ставрогин. Тихон опять улыбнулся ему.- Напротив, полный атеизм почтеннее светского равнодушия, - прибавил он весело и простодушно.- Ого, вот вы как.- Совершенный атеист стоит на предпоследней верхней ступени до совершеннейшей веры (там перешагнет ли ее, нет ли), а равнодушный никакой веры не имеет, кроме дурного страха.- Однако вы... вы читали Апокалипсис?- Читал.- Помните ли вы: "Ангелу Лаодикийской церкви напиши..."?- Помню. Прелестные слова.- Прелестные? Странное выражение для архиерея, и вообще вы чудак... Где у вас книга? - как-то странно заторопился и затревожился Ставрогин, ища глазами на столе книгу, - мне хочется вам прочесть... русский перевод есть?- Я знаю, знаю место, я помню очень, - проговорил Тихон.- Помните наизусть? Прочтите!..Он быстро опустил глаза, упер обе ладони в колени и нетерпеливо приготовился слушать. Тихон прочел, припоминая слово в слово: "И ангелу Лаодикийской церкви напиши: сие глаголет Аминь, свидетель верный и истинный, начало создания божия: знаю твои дела; ни холоден, ни горяч; о если б ты был холоден или горяч! Но поелику ты тепл, а не горяч и не холоден, то изблюю тебя из уст моих. Ибо ты говоришь: я богат, разбогател, и ни в чем не имею нужды; а не знаешь, что ты жалок, и беден, и нищ, и слеп, и наг...".- Довольно, - оборвал Ставрогин, - это для середки, это для равнодушных, так ли? Знаете, я вас очень люблю.- И я вас, - отозвался вполголоса Тихон.Ставрогин замолк и вдруг впал опять в давешнюю задумчивость. Это происходило точно припадками, уже в третий раз. Да и Тихону сказал он "люблю" тоже чуть не в припадке, по крайней мере неожиданно для себя самого. Прошло более минуты.- Не сердись, - прошептал Тихон, чуть-чуть дотронувшись пальцем до его локтя и как бы сам робея. Тот вздрогнул и гневно нахмурил брови.- Почему вы узнали, что я рассердился, - быстро произнес он. Тихон хотел было что-то сказать, но тот вдруг перебил его в необъяснимой тревоге:- Почему вы именно предположили, что я непременно должен был разозлиться? Да, я был зол, вы правы, и именно за то, что вам сказал "люблю". Вы правы, но вы грубый циник, вы унизительно думаете о природе человеческой. Злобы могло и не быть, будь только другой человек, а не я... Впрочем, дело не о человеке, а обо мне. Все-таки вы чудак и юродивый...