Но прервем разговор о том, чему следует посвятить меньше речей и больше восхищения. Там, где послушание Богу живому и смирение пред Ним, там и чистота. Послушливых и смиренных рабов Своих Господь исцеляет от всякой земной страсти и похоти. Поэтому посвятим себя очищению своей совести, своей души, своего сердца и своего ума, дабы и нам сподобиться благодатной силы Духа Святаго; дабы земля наконец перестала сеять свое семя во внутреннем человеке нашем - и Дух Святый зачал внутрь нас новую жизнь и нового человека, подобного Господу и Спасу нашему Иисусу Христу. Ему же подобает честь и слава, со Отцем и Святым Духом - Троице Единосущной и Нераздельной, ныне и присно, во все времена и во веки веков. Аминь.

Рождество Христово (II). Евангелие о Небесном Хлебе в соломе

Лк., 5 зач., 11:1-20.

В те дни владел землею кесарь Август. Его единоначалие на земле было образом Божия единоначалия в обеих вселенных: духовной и материальной. Многоглавый змий власти, с самого грехопадения отравляющий народы земли, остался только с одною главой. Все известные народы и племена земные покорялись власти Августа, прямо или косвенно, или только платя ему свою подать, или же признавая римских богов и римских чиновников. Борьба за власть на некоторое время утихла, и единовластие над миром было полностью в руках кесаря Августа. Над ним не было ни человека, ни бога. Ибо и сам он был провозглашен богом, и его изображению люди приносили жертвы: закланных животных и курение. От начала мира ни один смертный человек не достигал большего могущества, чем кесарь Август, который, не имея соперников, владел целым миром. И, воистину, от начала мира человек, сотворенный живым Богом, не опускался на такое дно ничтожества и отчаяния, как тогда, когда он стал обожествлять римского кесаря, человека со всеми немощами и слабостями человеческими, недолговечного, как верба, с желудком, кишками, печенью и почками, которые через несколько десятков лет превратятся в червоточный смрад и бездыханный прах; наконец, человека, статуи которого по всей империи пережили его, его силу и его империю.

В те дни внешнего мира и внутреннего отчаяния родился Господь наш Иисус Христос, Спаситель рода человеческого и Обновитель всей твари.

Почему надо было Господу Иисусу Христу родиться в неизвестном народе, израильском? И в неизвестном селении, Вифлееме? И от неизвестной Девицы, Марии? Разве мудро было, чтобы Спаситель мира родился в таком уничижении, жил, страдал, умер и воскрес и только спустя полвека после Его пришествия в мир великая римская империя прослышала о Его имени? Разве Он не достиг бы успеха быстрее и легче, если бы родился в столице мира, в великолепном городе Риме, во дворце кесаря? И если бы звезда восточная засияла над Римом? И если бы ангелы Божии воспели песнь мира и благоволения над золоченой кровлей императорского дворца, дабы их услышали величайшие вельможи мира сего и, услышав, тут же обратились ко Христу как к Богочеловеку и Спасителю? И если бы Отрок Христос на Палатине обратил всех сыновей вельмож ко Своему Евангелию? Если бы Он на Форуме римском произнес Свою славную проповедь о блаженствах и тем умягчил сердца всех граждан двухмиллионного города Рима? Если бы, указ за указом, указ за указом, новая вера была бы утверждена, и Царство Небесное на земле установлено, и Христос воцарился бы не на престоле какого-то там пастушеского царя Давида, а на престоле могущественнейшего кесаря Августа?

Что сказать на все сие? Говорим, что все это - смешное безумие. Да простит нам Господь, что мы произнесли все сии безумные слова, но мы сделали это с намерением благим - для вразумления тех, кому такое безумие может прийти в голову и в сердце при размышлении о Рождестве Господа Иисуса Христа. Дабы уничтожить безумие сие - что сделать не труднее, нежели сдуть пепел с горящих углей - мы сразу же напомним, что Бог сотворил первого человека из превеликой любви и существо его основал на двух принципах: на свободе и на смиренном послушании. Свобода заключалась в том, что человек мог располагать целым Раем по своей воле, есть от всякого райского плода и управлять животными, как хотел. Смиренное же послушание Богу должно было являться постоянным регулятором человеческой свободы. Ибо один Бог совершенен в свободе и не имеет нужды ни в каком регуляторе, так как Он не умеет и не может грешить. Смиренное послушание восполняло в человеке его несовершенство в мудрости и любви, так что он с дарованною ему от Бога свободой и с добровольным смиренным послушанием Богу был, как творение, полностью совершенен. Свою свободу Адам испробовал в Раю на миллионах тварей и вещей - не было ли сие доказательством бесконечной любви Божией? А свое смиренное послушание Адам должен был испытать с помощью одной-единственной заповеди Божией и на одном-единственном предмете в Раю, на дереве познания добра и зла. Не является ли и это доказательством бесконечного Божия человеколюбия и снисхождения? Но как только Ева и Адам приблизились к дереву испытания, они согрешили: их смирение обратилось в гордыню, их вера - в сомнение, а их послушание - в непослушание. И так совершенное творение Божие утратило равновесие ума, сердца и воли, ибо помыслило зло и пожелало зла; а тем самым оно оттолкнуло водящую руку Божию и пало в мертвящие объятия сатаны. Здесь - ключ и объяснение всех событий в истории человечества; и здесь - ключ и объяснение того, почему Господь наш Иисус Христос не родился в Риме как сын кесаря Августа и почему Он не навязал людям Своего спасительного учения посредством императорского указа и силы. Когда дитя вырвется у матери из рук и упадет в пропасть - какая мать, чтобы спуститься в бездну и спасти свое дитя, будет одеваться в шелка и возводить мраморную лестницу?

Бог мог окружить дерево искушения в Раю пламенем огненным, так, что Адам и Ева никогда не смогли бы к нему приступить. Но где бы тогда была свобода дивного создания Божия, человека, малого бога? Где - его различие от прочих, несвободных, творений?Точно также, Бог мог сделать, чтобы Спаситель родился в Риме, назвался сыном кесаря и указом (что значит - огнем и мечом, как Мухаммед) навязал человеческому роду новую веру. Но опять - где была бы свобода дивного создания Божия, человека, малого бога.Бог мог избрать путь еще более краткий. Он мог и не посылать в мир Сына Своего Единородного, но лишь отправить целое войско Своих святых ангелов, дабы они ослепили людей блеском своим и вострубили по всем концам земли; и люди бы в страхе и трепете пали на колени, познали бы Бога истинного и отвергли бы мрачное идолослужение. Но опять - где бы тогда была отрада свободы человеческой и отрада смиренного послушания Творцу? Где - разумная душа человеческая? Где - любовь и где - сыновство?Господь наш Иисус Христос должен был ясно как белый день явить четыре вещи, кои заблудший и помраченный человек предал забвению, а именно: сыновнее смиренное послушание человека Богу; Отчую любовь Бога к человеку; утраченную царственную свободу человека; и, наконец, царственную силу Божию.Сыновнее смиренное послушание Господь наш Иисус Христос явил уже тем, что решил родиться как Человек во плоти, ибо уничиженная плоть человеческая была для Него более унизительной пещерою, нежели пещера вифлеемская. Кроме того, Он показал Свое смиренное послушание тем, что родился в весьма скромной среде и нищенских условиях жизни: в малоизвестном народе, в еще менее известном селении и от Матери, совершенно не известной миру. Новому Адаму надлежало излечить ветхого Адама от непослушания и гордости. Лекарство заключалось в послушании и смирении. Потому Господь явился людям не из гордого Рима, но из Вифлеема и не из обожествляющего себя дома Августа, но из покаянного и смиренного дома Давидова.Отчую любовь Бога к человеку Господь наш Иисус Христос показал, страдая с людьми и за людей. Как бы мог Господь явить любовь Божию чрез таковое страдание, если бы Он родился в Риме, в императорском дворце? Кто повелевает и правит с помощью указов, тот считает страдание унижением.Царственную свободу человека над природой, над своею телесной и душевной природой, как и над всею окружающей физической природой, Господь наш Иисус Христос показал Своим терпеливым постом, Своею неустрашимостью пред всеми жизненными опасностями и скорбями - и Своими Божественными чудесами, кои обнаруживали Его полную власть над природой.