И вот ученики ходили, исцеляли больных, очищали прокаженных, даже мертвых воскрешали, проповедовали о том, что Царствие Божие приблизилось, что пришел в мир Спаситель. Вся обстановка окружающей жизни была им крайне враждебна, слово их не принималось, поэтому единственное, чем они могли сокрушить сердца людей, было добро. Потому Господь им и заповедал исцелять больных: ведь когда человек страждет, ему не до греха, а если к нему с добром, да еще помочь исцелиться от болезни, то он лучше расположен слышать. Поэтому по заповеди Божией апостолы с любовью относились ко всем страждущим — и проповедь любви, милосердия, добра постепенно сокрушила весь мир.

Чего только иудеи и язычники с христианами ни делали! Первый христианин — это Сам Христос. Его распяли. И всем апостолам пришлось и в тюрьме посидеть, и в ссылках побывать, и все они, кроме Иоанна Богослова, кончили жизнь насильственной смертью. Потом пошли мученики — десятки, сотни тысяч мучеников за веру пострадали. Уж как христиан ни искореняли: и ловили, и сажали, и били, и травили — уничтожали всячески, на корню, как говорится, и ничего не удалось, добро, любовь все равно победили. И после трехсот лет такой проповеди — проповеди добра, любви, проповеди делом — Римская империя склонилась, пала к ногам Христа.

Первые христиане не все имели дар исцелений, какой Господь дал апостолам, но дар любви имели все. Из Деяний апостолов мы знаем, что люди говорили: посмотрите, как они любят друг друга. Действительно, между христианами была такая любовь, что она обращала к себе всех, даже мучителей. Палачами обычно бывали воины, римские солдаты. И вот они начинали мучить какую-нибудь девушку христианскую, думали: сейчас мы ее быстренько сломаем. И пытались и так, и так: и жгли, и били, и голодом морили — ну никак не сдается. И смотрят: в глазах ее нет к ним ни злобы, ни ненависти, ни гнева — ничего. Только терпение, кротость и смирение. И эти кротость, смирение и любовь обращали мучителей к Богу. Они думали: что же мы делаем, за что же мы такого хорошего человека истязаем? И даже упрашивали: нет уже сил тебя пытать, отрекись ты ради Бога. Веруй себе там в душе, только исполни то, что положено, и мы тебя отпустим. Некоторых мучеников даже соблазняли: мы тебе должность хорошую дадим, денег, дочь замуж за тебя отдадим, вылечим тебя, только давай кончим это дело скорей. Нет, не могут никак отречься от Христа. И это смирение, с которым мученики принимали страдания, обращало к вере. Многие палачи тут же вставали рядом и говорили: не будем их больше мучить, и нас казните, и мы хотим быть христианами. Их сразу же убивали, и они крестились в собственной крови.

Казалось бы, такое искоренение: Учитель убит, апологеты-апостолы убиты, мученики убиты, все уничтожены — все должны бояться. Но нет, христиане победили весь мир. Как это может быть? Только чудесным образом. Вот взять историю нашего родного отечества — начиная с семнадцатого года в России стали уничтожать веру: митрополитов, младших архиереев, священников перестреляли, монахов разогнали, посажали, храмы повзрывали. Емельян Ярославский объявил пятилетку безбожия — что к сорок первому году не будет у нас веры. Действительно, на свободе оставалось только три епископа, священников православных было очень мало, в основном были обновленческие, раскольнические приходы, куда народ не ходил, говорили: туда не надо, это продавшиеся священники. И большевики думали: все, вера искоренится. Нет, ничего не удалось. Как только стало во время войны послабление, сразу народ опять храмы наполнил. А сейчас что мы видим? Никто из нас с вами за веру не боролся, кулаками в грудь себя не бил, правду-матку никакую не отстаивал, письма не писал, демонстрации не устраивал, не бастовал — и вот опять Церковь победила. Храмы открываются тысячами, люди крестятся. Теперь даже заклятые враги Церкви и то боятся вслух открыто сказать, что Церковь — это плохо, это мракобесие, как они раньше говорили. Почему? Да люди их разорвут на части, потому что Церковь — единственная сила, которая противостояла этому сатанинскому злу, этой жуткой бесовщине, разгулу дьявола на протяжении семидесяти двух лет. Никого нету, все истреблены, все кончено в этой стране — только Церковь стоит и стоит. Она то сжимается, съеживается, то опять вздыхает полной грудью; то уже кажется, нет ее совсем, то опять разгорается. Никак непобедима. И вот так же и апостолы побеждали: они веровали, что Царствие Божие придет в сердца людей, — и оно пришло. Много сейчас храмов открывается, и в любом из них продается Евангелие. Я до сих пор не могу в это поверить. Каждый раз захожу и смотрю — вот оно, стоит, написано «Новый Завет». У меня аж сердце трепещет, радуется, думаю: какое это чудо, где я, в Америке, что ли? Почему же это Евангелие стоит, как это допустили? Что же они теперь не боятся Евангелия, может быть, думают, что порнография пересилит? Ведь какую литературу запрещали ввозить в нашу страну? На таможне спрашивали: Библия, порнография есть? Только это было нельзя. А теперь раз можно Библию, то можно и порнографию. И думают, что порнография захлестнет. Да, многих захлестнет, многие в этом блуде утонут. Но многие и обратятся к чистоте. И для того, чтобы проповедь Царствия Божия была более успешна, как мы с вами этому можем послужить? Так же, как апостолы. Каждый из нас призван к апостольству, но не словом. Чтобы проповедовать словом, нужна специальная харизма, дар Святаго Духа, который дается с возложением рук священства. У большинства членов Церкви такой харизмы нет, но мы же все призваны, мы все ученики Христовы — и мы должны проповедовать своей любовью, добром. Мы должны быть, как Господь заповедал нам, агнцами среди волков. Пусть нас обманывают, пусть нас терзают, топчут, пусть в нас плюют, пусть нас убивают, но мы не должны терять самого главного — добра в своем сердце, потому что источник этого добра у нас есть. Оно, это добро, неисчерпаемо. Это Бог. И Его не одолеть всей силе сатанинского зла, которое сейчас опускается на нашу страну.