Томас Скотт дал социальный поворот этому мифу, когда сказал, что поглотитель ферм “подобен другому Каину”, когда он “отбирает собственность у всех, и не потерпит, чтобы кто-либо преуспевал или жил рядом с ним”[959]. Мученик времен Марии Кровавой Джон Филпот проследил путь двух церквей вспять, до Каина и Авеля[960]. Жан Поль Перрен из Лиона в книге, переведенной как “Предшественники Лютера” (1624), также различал между “церковью, которая началась в Авеле” и “той, которая началась в Каине”[961]. С произведениями Милтона, левеллеров, диггеров, рантеров, магглтониан и квакеров начали публиковаться новые интерпретации, которые никогда прежде не могли проникнуть в печать. В опубликованном посмертно “Комментарии на Послание к Евреям” Уильяма Гоуджа Авель становится типом жертвы гонений, чья кровь вопиет к Богу из земли (Бытие 4.10, К Евреям 11.4, 12.24)[962]. Баниан видел в Каине тип всех гонителей; то же и квакеры[963]. Бальстрод Уайтлок начал свою историю гонений с Каина и Авеля[964]. Милтон в трактате “О реформации” (1641) видел в войне между Англией и Шотландией “отвратительную, проклятую, братоубийственную войну. Англия и Шотландия, самые дорогие братья как по природе, так и во Христе... увязли в крови друг друга” на пользу только папистской Ирландии. “Каин сгодился бы” в лидеры этой войны[965]. Едва ли удастся избежать замечания, что фактически лидером этой войны был Карл I. Якоб Бёме, не переведенный на английский до 1649 г., видел в Каине и Исаве, вместе с Хамом и Измаилом, “типы испорченной монархии”; Авель, Иаков, Сим и Исаак были типами Христа[966].

Иным образом эта аналогия была использована в проповеди, произнесенной в Эдинбурге “одним ревностным братом из этого народа”, Джеймсом Боннером, который сказал своей пастве, что, хотя Иаков был младшим братом, он имел благословение, и “так это было с Шотландией в том, что касалось как чистоты кирки, так и привилегий гражданского государства”. Он добавлял (“поскольку наши новые проповедники полны таких чудачеств”), что Иаков не просто вытеснил Исава, получив от него право первородства и благословение, но его потомство искоренило потомство Исава и захватило его огромные владения[967].

Тот факт, что Иаков и Исав были близнецами, мог использоваться для различных целей. В своей блестящей статье Томас Когсуэлл показал, как сэр Джордж Мор в 1621 г. говорил о недовольстве и [парламентских денежных] ассигнованиях как о “близнецах, как о Иакове и Исаве”. Они “должны идти рука об руку, ибо недовольство идет первым, но благословение может изливаться на субсидии”. После приведения многочисленных свидетельств Когсуэлл заключает с оправданной иронией насчет “ревизионистов”: “Парламент мог считаться бессильным и незначительным, только если определение власти не включает в себя способности заставить корону изменить ее внешнюю политику (1625) или ограничить военные усилия (1626)”[968].

Уолвин в 1646 г. уподоблял заключенного в тюрьму Лилберна Авелю, преследуемому Каином: в 1648 г. он видел во всех вообще левеллерах Авеля[969] . Даже Лилберн, наиболее светски мыслящий из левеллерских лидеров, активно использовал аргументы и иллюстрации из Ветхого Завета[970]. Уинстэнли мало говорил о Каине и Авеле, Исаве и Иакове в памфлетах, которые писал до того, как началось вскапывание пустоши в апреле 1649 г. Но начиная с памфлета “Знамя истинных левеллеров” (опубликованного в этом месяце) враждебность между старшим и младшим братом становится для Уинстэнли постоянным символом классового угнетения в Англии. “Каин возвысил себя и убил своего брата Авеля; таким образом одна ветвь [рода человеческого] убила и присвоила себе земли другой, и так продолжается и поныне: старший брат живет в постоянном воровстве, крадя землю у младшего брата... Власть меча над братией в армиях, в арестах, в тюрьмах, в виселицах и в других, меньших пытках, введенных одними против других, как угнетение лордов маноров, препятствующих бедным пользоваться общинной землей, — это падший Адам или Каин, убивающий Авеля в этот самый день”. “Вся королевская власть (в одной или многих человеческих руках), правящая силой меча, дающая пользоваться землей только некоторым из рода человеческого (названным [Завоевателем] его джентри) и отрицающая свободное пользование землей для других, называемых младшими братьями или простым народом, — не что иное, как Каин, возвысившийся над Авелем”[971]. Каиново “жульническое искусство купли-продажи и раздела земли на участки преобладает среди рода человеческого”, несмотря на попытки Моисея ограничить его[972] .

Каин становится символом всякой эксплуатации. “Трудолюбие Авеля сделало его землю более плодородной, чем земля Каина, и потому Каин захотел силой отнять труд Авеля у него (Быт. 4.3). Эти два брата определяют или предвосхищают все действия между людьми от тех времен до нынешних”. “Все великие потрясения, которые случались и все еще случаются в мире, не что иное как искушенный в политике, алчный, убивающий Каин, который держит в подчинении Авеля, или честное, открытое сердце; или сын оков, преследующий сына свободы”[973]. “Но Авель не всегда будет убиваем и не всегда будет лежать в оковах каиновой проклятой собственности, ибо он должен восстать; и этот Авель старых времен был не чем иным, как прототипом Христа, который ныне восстает, чтобы освободить всех из оков”. Люди заявляют, что их дело оправдано военной победой. Но “победы, добытые силой меча, не что иное, как победы убийцы, и радость от этих побед не что иное, как радость Каина, когда он убил своего брата Авеля”[974]. История Исава и Иакова толкуется точно так же. “Исав, человек плотский, жадный и гордый, убил Иакова, духа кротости и праведного правления в свете разума, и правит над ним”. В результате “земля была огорожена и отдана старшему брату, Исаву... и стала продаваться и покупаться от одного к другому; и Иаков... был сделан слугою” лорда Исава.

Для Уинстэнли миф о двух братьях смешивается с мифом о нормандском иге[975]. “Он лежит, спрятанный внутри вас, он ненавидим, гоним и презираем внутри вас, он — Иаков внутри вас, который есть и был долгое время слугою Исава... Время его теперь настало”. “Теперь Иаков должен иметь благословение... бедные должны наследовать землю”. Это “будет великий день Суда”, когда Христос устранит Исава и “отнимет у него право первородства и благословение” (Ис. 44.1 и 42.1)[976].

В близком к диггерам памфлете “Еще о свете, воссиявшем в Бекингемшире” (март 1649) говорится, что “возникновение герцогов было от злодея Исава”[977]. “Земля, — утверждал Уинстэнли, — не была сотворена Богом для того, чтобы младший брат не жил на земле, если не будет на ней работать и платить своему старшему брату ренту за землю... Англия не может быть свободной республикой, пока эти оковы не будут сняты”. Монархия и палата лордов отменены; “теперь шагните еще на два шага дальше и уничтожьте власть лордов маноров и собирающих десятину священнослужителей”[978]. Земля — это “прирожденное право каждого”, — говорил Уинстэнли в “Законе свободы”; земля, конфискованная у короля, церкви и роялистов, была “ценою труда, денег и крови, которые англичане потратили в гражданской войне. “Королевское правление”, под которым “прирожденное право творения младшего брата” было отнято у него, “может быть по праву названо правлением разбойников с большой дороги”. Оно “делает одного брата господином, а другого слугою еще когда они находятся в материнской утробе”. Учение о наградах и наказаниях после смерти это способ устрашения младшего брата, чтобы он отрекся от своего “держания земли” и подчинился, “чтобы быть рабом своему брату из страха проклятия в аду после смерти”. Те, кто проповедует такое учение, имеют целью только “помешать Христу восстать и держать Иакова в подчинении, дабы сделать его рабом человеку плоти”[979].

Все эти мифы, доказывал Уинстэнли, можно использовать для того, чтобы истолковать современную политическую борьбу; но они также описывают конфликты, происходящие в сердце каждого из нас. “Каина и Авеля надо видеть внутри”. То же с Исавом и Иаковом, Авраамом, Исааком, Моисеем, Израилем, Иудой, Димасом, Симоном магом, книжниками и фарисеями, ханаанеянами, амалекитянами, филистимлянами. “Землю Ханаана, обитель покоя”, небеса и ад, Иуду и Христа — всех тоже надо видеть внутри. Помимо Христа внутри “нет иного Спасителя”[980].То, как Уинстэнли использовал Библию, иногда может отдавать идиосинкразией. Когда он говорит: “Я исхожу в своей повседневной жизни из тех велений Бога, которые обосновывают Разум и Писание”, мы должны помнить, что с его точки зрения Разум и Писание не дозволяют молитвы проповеди, святого причастия, крещения, соблюдения субботы[981] . Ханаан, “земля покоя и свободы”, была поделена по жребию между народом Израиля. “Все, ради чего работает человек, говорит Соломон, это чтобы он мог наслаждаться свободным пользованием землею и ее плодами" (Еккл. 2.24)[982]. Более замечательно то, “что Писание, которое говорит: ‘бедные наследуют землю’, должно быть реально и материально исполнено”. Все пророчества относительно “восстановления евреев” относятся к работе диггеров “над тем, чтобы сделать землю общей сокровищницей”. “Время восстановления Израиля” “ныне начинается”. В результате “Израиль никогда не будет ни нанимать, ни работать по найму”[983]. Фарисеи и публичные проповедники пытаются “помешать Христову воскресению или подавить и убить его снова, если могут, после того как он восстал в сыновьях и дочерях”. “Священнослужители и профессора... наследники Иуды”. “Каждое предательское и алчное сердце — не что иное, как прорастание Иуды”, который “вырос в могучее огромное дерево”. “Университетское богословие... это служение Иуде”. Вавилон — это “тот самый мощный град, богословие”[984]. Зверь Откровения — это “королевская собственность”. Ссылки Уинстэнли на “чистосердечного Петра”, “прямодушного Нафанаила... в котором не было лукавства”, “горделивое сердце Амана”, “стойкого фараона” и “кроткого духом Моисея”, “человека, в котором смешались плоть и дух”, — все это очеловеченные библейские герои. Люди должны скептически относиться к клерикальному учению и “стать подобными мудрому Фоме, чтобы ничему не верить, кроме того, чему они видят резон”[985].“Каин все еще живет во всех крупных лендлордах”, — говорила диггерская листовка из Айвера, Бекингемшир, в мае 1650 г. “Господь положил каинову печать на лордов маноров за их угнетение, мошенничество и грабеж”. Они должны “склониться и подчиниться”[986]. Когда придет Божие время, пелось в “Диггерском веселье” в том же году, Будет съедена похлебка Исава, За которую он продал свое право; Иаков получит благословение, Которое Исав у него украл. И Иаков тогда поднимется, Хотя он был и малым. Кого Исав очень презирал, А Исав должен пасть... Пой, о, Иаков, ибо твое время Свободы ныне настает; И ты сам будешь судить Исава, Который повредил тебе... Время, говорю, ныне настает, Когда Господь сделает Всех тиранов слугами Сына, А он возьмет власть[987]. Потеря прирожденной свободы и борьба за ее восстановление стала темой для левеллеров, диггеров, армейских радикалов и некоторых ранних квакеров. За этим стояла оппозиция праву первородства, которая также была проблемой, волновавшей сыновей джентри[988]. Аграрный закон Гаррингтона пытался защитить интересы младших сыновей из семей джентри. Радикальный сторонник Гаррингтона Уильям Спригг в 1659 г. все еще твердил о продаже Исавом своего первородства: он видел, как пресвитериане продают своих младших братьев-индепендентов. Но с падением левеллерской кампании за гарантию аренды для копигольдеров, с прогрессом огораживаний и укрупнением владений, сопровождавшимся пауперизацией тех, кого выселяли, проблема первородства могла бы иметь более широкий резонанс[989] . “Королевское правление, — утверждал Уинстэнли, — отняло у младшего брата его право первородства по творению”. Манифесты мятежных людей Пятой монархии в 1657 и 1661 гг. обещали отменить право первородства, чтобы тем самым “монополии старших братьев” были разрушены[990]. Эта проблема встречается повсеместно в литературе того времени, от “Как вам это понравится” Шекспира до “Младшего брата” Афры Бен.В Ветхом Завете, указывал Рэли, право первородства, кажется, не было установлено[991]. Не только Иаков вытеснил Исава, но и первородство Рувима было отдано Иуде, четвертому сыну Иакова, и Иаков благословил младшего сына Иосифа, несмотря на протесты своего отца. Давид был младшим сыном Иессея, а Соломон — девятым сыном Давида. Когда Иорам, старший сын Иосафата, унаследовал от своего отца царский престол в Иудее, он “умертвил всех братьев своих мечом” (2 Пар. 21.3-4). Наследование тронов в Израиле и Иудее ни в коей мере не шло всегда по наследственной линии Давида. Ииуй убил Иорама, царя Израильского, сына Ахава и Иезавели, а также Охозию, царя Иудейского. Ииуй требовал головы семидесяти сыновей Ахава; чтобы действовать наверняка, он “умертвил всех, кто оставался в доме Ахава в Израиле”. Вдобавок он умертвил всех жрецов Ваала; Бог похвалил его усердие. Он также умертвил всех братьев Охозии. Гофолия, мать Охозии, уничтожила все его семя (4 Цар. 9-11).Для членов английского класса собственников, хотя и низкого статуса, наследием джентльмена было его прирожденное право, потому что он был свободнорожденным, точно так же, как прирожденным правом джентри было “избирать и быть избранным коммонером” (т. е. в палату общин)[992]. Для Уинстэнли низшие классы были младшими братьями, которым должно идти благословение. Исав продал свое право первородства и все преимущества, ему принадлежащие; он ожидал временного благословения, писал Джордж Смит в 1645 г.; Иаков же ожидал будущего счастья. Это, замечал Смит, часто случается в семьях и царствах. В церкви Божией всегда было два вида людей: Каин и Авель, Исав и Иаков[993].