«И очи», сказано, «высокоглядающии смирятся». Кто, вознесшись мыслью своей в высоту, узрел Показавшего все сие, тот имеет «высокоглядающии очи», потому что возводит мысль свою выше всего телесного. Но если он после сего, по ложному мнению и по сильному пристрастию к вещественному, стал не способен уже к великим созерцаниям, всецело же предался телесному наслаждению, то справедливо говорится, что он смиряется.

(16) «И вознесется Господь Саваоф в суде».

То есть чрез праведное воздаяние за сказанное выше Господь Бог возносится в суде, так что к славе Божией относится, между прочим, и суд над нечестивыми, производимый Судией по достоинству дел. Посему и в суде усматривается высота разума и силы Господней. Как рассматривающие премудрость в устроении небесных тел, из положения, движения и взаимного между собой отношения звезд, уразумевают величие Божия разума, так что могут сказать: «разума Его несть числа» (Пс. 146, 5), так всматривающиеся в законы суда не менее удивятся премудрости и разуму в суде и тому, что каждому, даже за самое малейшее, воздастся по достоинству. Итак, может быть, каждым добрым делом возносим мы Бога, возносится Он и нашим целомудрием, возносится и нашей справедливостью. А поскольку во всем этом успеваем при Божием содействии, когда Бог, подняв нас, становит прямо, поддерживая и подкрепляя Своим содействием, тогда говорим: «Вознесу Тя, Господи, яко подъял мя еси» (Пс. 29, 2). Но возношения Божии многочисленны: есть возношение познанием и разумом и есть возношение изображением величий Его и созерцанием судов Его. Посему о праведнике сказано, что «возношения Божия в гортани его» (ср.: Пс. 149, 6). Потом, поскольку правильностью созерцания установляется постоянство деятельности, присовокуплено: «и мечи обоюду остры в руках их», то есть учения, которыми отсекаются и искореняются душевные страсти. Также, поскольку Господь Саваоф значит Господь воинств, то воинства, которые служат Ему во время суда, вознесут и прославят Его тогда за праведный и непогрешительный суд. Подобным сему образом заключаю, что и во время Господня суда с человеками (ибо «Сам Господь приидет на суд» с народом [ср.: Ис. 3, 14]) «вознесется Господь един» (Ис. 2, 11), потому что никто не оправдится пред Ним. Ибо кто, исследовав все благодеяния Создавшего нас и различные домостроительства, касающиеся вообще всего человеческого рода, возможет воздать чем–нибудь равным и достойным за то, что дошло и до него из Господня дара? Посему святые недоумевают, говоря: «Что воздам Господеви о всех, яже воздаде ми?» (Пс. 115, 3).

«И Бог Святый прославится в правде».

За вознесением в суде следует прославление Святаго в правде. Те же, которые созерцали Его возносящимся в судах, постигают и славу правды Его.

(17) «И упасутся расхищеннии яко юнцы, и пустыни плененных агнцы поядят».

Народ, отведенный в плен, «за еже не ведети Господа» и за то, что согрешил пред Богом, предавшись пьянству, будет пастись наподобие стада волов. Сии же отведенные в плен и расхищены во время своего пленения. Очевидно же, что, когда бываем побеждены во брани сопротивными силами, тогда, плененные ими, и расхищаемся, как добыча после победы. А расхищенные принимаем уже в пищу себе не что–либо свойственное существам разумным, но, увлекаемые неразумными движениями куда случилось, должны проводить жизнь сию, подобно «юнцам» в пустыне. Посему не сказал «подобно юницам», но подобно «юнцам», потому что юницы ходят стадами, а юнцы, по раздражительности будучи неприязненны друг к другу, пасутся отдельно один от другого. Поскольку же после пленения, как вероятно, многое пришло в запустение, потому что жители уведены врагами, то Пророк говорит: «и пустыни плененных агнцы поядят». Ибо из истории известно, что заключенными содержались в Вавилонии те, которые после Навуходоносорова нашествия выведены из Иудеи. Итак, Пророк говорит, что в стране, принадлежащей плененным и удержанным в плену, от великого опустошения, по необходимому следствию войны, обратившейся в пастбище, будут пастись агнцы, потому что нет в ней никаких остатков прежнего населения и, по безлюдию, растет густая и мягкая трава.

И Господь новорожденных в вере назвал агнцами, говоря Петру: «Симоне вар Иона, любиши ли Мя? Паси агнцы Моя» (ср.: Ин. 21, 15).(18) «Горе привлачающим грехи яко ужем долгим, и яко ига юнична ременем беззакония своя», (19) «глаголющим: скоро да приближатся, яже сотворит, да видим, и да приидет совет Святаго Израилева, да разумеем».Греша, готовим мы себе узы и «ужа» (веревки), которыми связываемся, потому что, по мере множества или важности грехов, соплетаем для душ своих узы или большие, или меньшие, от которых, по слову Иеремии, стали мы «узниками» (ср.: Плач. 3, 34). Посему, кем обладает плотское мудрование, те обложены земными узами и, по праведному определению Судии, связанные ими по рукам и по ногам, осуждены и ввергаются «во тму кромешнюю» (ср.: Мф. 22, 13). Они связаны по рукам, то есть в деятельности, и по ногам, то есть в путях своих. Ибо, действительно, каждый опутывается цепями собственных своих грехов, так что каждый из членов, действовавших при совершении грехов, в наказание за сие связывается особенными узами. Посему Пророк говорит: «Горе привлачающим грехи яко ужем долгим», то есть тем, которые к первому падению присоединяют второе, третье и так далее, нечестия, неправды и распутства. Но впадшим в грехи, вместо того чтобы приумножать их и присовокуплять одно зло к другому, надлежало по первом опутывании себя злом загладить грехи свои. Хотя природе человеческой невозможно не грешить, а потому «несть человек праведен на земли, иже сотворит благое и не согрешит» (Еккл. 7, 21), однако же возможно, согрешив по опрометчивости или по увлечению от злокозненного, тотчас измениться, покаяться и не собирать зла к злу. И как те, которые вьют веревки, когда одна из свиваемых вервей подходит к концу, берут другую, ею удлиняя и увеличивая прежнюю, так и погружающиеся во глубину зол, прежде нежели кончат первый грех, начинают второй и к этому опять присоединяют новый. И таким образом целая жизнь, проходя у них во грехах, уподобляется какой–то длинной, непрестанно свиваемой веревке, в которой прошедшее связано и непрестанно наступающее вновь смыкается в нечто подобное предшествовавшему. Посему Пророк говорит: «Горе привлачающим грехи яко ужем долгим». Уясним себе сказанное примером. Положим, что кто–нибудь склонен к греху невоздержания. Смотри, сколькими посредствующими действиями привлекает он к себе грех распутства. Во–первых, дает он такой вид своему телу, так обстригает волосы, так и такую именно, а не какая случилась, надевает одежду, приготовленную с особенной изысканностью, и во всем от пояса до обуви показывает излишнюю заботливость о своем украшении. Потом добывает денег, чтобы купить на них красоту любимой им женщины. После сего придумывает, где бы найти посредниц для сношения с ней, сочиняет заранее искусительные речи, предуготовляет для себя предлоги к встречам, пиры, попойки, продолжительные собеседования. Чрез столько–то посредствующих действий приводит он к себе грех блуда. Таков «привлачающий грех яко ужем долгим». И вообще сказать, всякий грех против ближнего, не случайно сделанный, но совершенный намеренно, с помощью происков, после продолжительных приготовлений, есть «долгое уже», которым люди притягивают к себе грехи, далеко от них бывшие. Так сии «ужа», сколько ни долги, не рвутся, потому что согрешающие сильны во грехах, крепко и часто опутывают себя грехами.Посему Пророк говорит: «и яко ига юнична ременем». Подпруги у самых крепких волов, с большим усилием влекущих тяжести, нелегко перерываются. Но пророческое слово усилило понятие о крепости, сказав, что ремень взят от ига «юницы», то есть самого крепкого животного, не приводимого в изнеможение ни трудами, ни временем. Посему горе тем, которые, чтобы согрешить, делают к сему продолжительные приготовления, и притом с усилием и крепостью.Но и соделавшемуся узником греха возможно последовать за Христом, Который говорит «сущим во узах: "изыдите", и сущим во тме: "открыйтеся"» (Ис. 49, 9). Вышедшие же из–под стражи чрез покаяние узники и обратившие взор от тьмы к истинному свету последуют за Христом, исповедуя Его и оставаясь связаны по рукам путами, пока чрез доброе изменение не сделаются достойными, чтобы Сам Он разрешил их от уз, почитаемых дотоле неизбежными.А сии «привлачающии грехи» и презирающие Божий суд часто словом своим требуют ускорения угроз, как бы нимало не уверяемые ими, и говорят: «скоро да приближатся, яже сотворит, да видим, и да приидет совет Святаго Израилева». Но это — «долгое уже», привлачающее грех издалека, ибо очевидно, что они говорят сие, не веруя в будущий век и презирая угрозы. Боящийся же судилища Христова и приводящий себе на память грехи юности не дерзнет презрительно требовать ускорения суда; а напротив того, просит себе более продолжительного срока, чтобы в течение большего времени иметь возможность очистить душу свою от греховной скверны. Примером неразумного поспешения в будущее служат Ахитофел и Иуда, которые, почитая более тягостным настоящее, а не грядущее, и укор от людей, а не наказание в геенне, предпочли естественной смерти смерть удавления (см.: 2 Цар. 17, 23; Мф. 27, 5). А если бы веровали они в грядущий век, то не удавились бы и, сколько ни горестна была бы их жизнь, остались бы привязанными к здешнему миру, признавая будущее более страшным, нежели настоящее. Таков был Иов, который говорил: «Аще бы возможно было, сам бых себе убил, или молил бых иного, дабы ми то сотворил» (Иов. 30, 24). Ибо в сих словах как показал он нестерпимость удара, так и сохранил опасение умыслить зло против себя самого. Ибо на тех, которые насильственно лишают себя жизни, лежит осуждение в самоубийстве. Когда и у Павла находим, что некоторые говорят: «сотворим злая, да приидут благая» (Рим. 3, 8), почитаем это намерение «ужем», наводящим великий грех. Говорят же, что такая мысль составилась у иудеев от великого развращения, и они рассуждали: «Поскольку все ожидают, что за множество грехов последует гибель, то сотворим злая и исполним крайнюю меру нечестия, чтобы наступила перемена настоящего, и все пришло в лучшее состояние».(20) «Горе глаголющим лукавое доброе, и доброе лукавое, полагающим тму свет, и свет тму, полагающим горькое сладкое, и сладкое горькое».