5. И здесь нужно исследовать отдельно поле и отдельно скрытое на нем сокровище, и каким образом, найдя это скрытое сокровище, человек от радости уходит и продает все, что имеет, чтобы купить поле то (ср. Мф. 13, 44). Следует исследовать и каково то, что он продает. Мне‑то кажется, что, согласно этому [месту], поле есть Писание, засаженное тем, что очевидно в словах [Священной] истории, закона, пророков и в остальных мыслях [Писания], — ибо это великое и разнообразное насаждение и [включает] слова всего Писания, — скрытое же <на> поле сокровище суть сокровенные и лежащие под очевидным [смыслом] мысли премудрости, сокровенной в тайне (ср. 1 Кор. 2, 7) и во Христе, «в Котором сокрыты <.> сокровища премудрости и ведения» (Кол. 2, 3). Другой же, пожалуй, скажет, что поле, поистине полное, которое благословил Господь (ср. Быт. 27, 27), есть «Христос Божий» (Лк. 9, 20), скрытое же в нем сокровище — это то, что сокрыто во Христе, по словам Павла, сказавшего о Христе: «вКотором сокрыты <.> сокровища премудрости и ведения» (Кол. 2, 3). Итак, о небесных вещах и Царстве Небесном образно написано в Писании, которое [в этом смысле] есть Царство Небесное; или Сам Христос, Царь веков, есть Царство Небесное, уподобленное сокровищу, скрытому на поле.

6. Дойдя до этого места [в рассуждении], ты спросишь, уподобляется ли Царство Небесное только сокровищу, скрытому на поле, так чтобы поле означало [нечто] другое, чем Царство, или оно уподобляется всему этому <полю и> сокровищу, скрытому на поле, так чтобы Царством Небесным, согласно уподоблению, были и поле, и скрытое на поле сокровище. Некий же человек, придя на поле, будь то Писания или Христос, сочетающий [в Себе] очевидное и сокровенное, находит скрытое сокровище премудрости либо во Христе, либо в Писаниях, — ибо обходя поле и исследуя Писания, и стремясь постичь Христа, он находит в нем сокровище, — и, найдя, утаивает (ср. Мф. 13, 44), полагая, что тайные мысли Писаний или сокровища премудрости и ведения (ср. Кол. 2, 3) во Христе небезопасно открывать кому попало, и, утаив, уходит, озабоченный тем, как он купит поле, или Писание, чтобы сделать его своим достоянием, взяв из того, что принадлежит Богу (άπο των του θεού),[339] слово Божие, которое прежде было вверено (ср. Рим. 3, 2)

Иудеям. И после того, как ученик Христа купил поле, отнимается у них «Царство Божие» (Мф. 21, 43), которое, согласно другой притче, есть виноградник (ср. Мф. 21, 33–42), и дается «народу, приносящему плоды его» (Мф. 21, 43), купившему поле верой, так как он продал все имущество и ничего из прежнего имущества у него уже нет (а имелась у него порочность). То же самое [объяснение] ты применишь и в том случае, если полем, содержащим скрытое сокровище, окажется Христос. Ибо те, кто оставили все и последовали за Ним (ср. Лк. 5, 11), если выразиться иначе (κατ' άλλον λόγον), словно бы продали свое имущество, чтобы, продав и отдав его, и при божественной помощи получив взамен его доброе намерение (καλήν προαίρεσιν), купить то поле, которое содержит в себе скрытое сокровище, за большую и достойную этого поля цену.

7. «Еще подобно Царство Небесное купцу, ищущему хороших жемчужин» (Мф. 13, 45).

Поскольку, хотя есть много купцов, торгующих многими [вещами], «Царство Небесное подобно» не кому‑либо из них, но только «ищущему хороших жемчужин» и нашедшему одну драгоценную жемчужину, стоящую многих, которую он приобрел в обмен на всё [свое имущество], я полагаю, что имеет смысл рассмотреть [сведения] о природе жемчуга. Впрочем, обрати внимание, что [Христос] не сказал, будто [купец] продал все [жемчужины], которые имел: ибо ищущий хороших жемчужин продал не только хорошие жемчужины, которые приобрел, но и всё, что имел, чтобы купить эту хорошую жемчужину (ср. Мф. 13, 45). Относительно же природы жемчуга мы нашли у тех, кто написал исследования о кам- нях[340], что из жемчужин одни бывают наземные, а другие — морские. Наземные родятся только у индусов и годятся для печаток, оправ и ожерелий. А отборные (διαφέροντες) морские [жемчужины] находят у тех же индусов, и те, что рождаются в Красном море[341], — наилучшие. На втором месте среди жемчужин стоят те, что собирают в океане у берегов Британии. Третьи же, уступающие не только первым, но и вторым, — это те, которые находят возле Босфора в Скифии[342].

Еще об индийском жемчуге сказано следующее — что он рождается в раковинах, которые от природы напоминают большие спирали (στρόμβοις). Рассказывают, что они пасутся в море стайками под руководством как бы некоего вожака стада, выдающегося цветом и размером и превосходящего своих подчиненных, так что его можно сравнить с так называемым царем пчел[343]. А о ловле отборных, то есть индийских, [жемчужин] рассказывают вот что: местные жители, окружив сетями большой круг на взморье, ныряют, стремясь захватить из всех одну главную [жемчужину], ведь после того, как она поймана, охота на подчиненное ей стадо, говорят, становится нетрудной, поскольку никто в нем не остается неподвижным, но, словно привязанный ремнем, следует за вожаком стада.

Говорят также, что рождение индийских жемчужин требует времени (χρόνοις συνίστασθαι), так как это животное претерпевает многочисленные превращения и изменения, пока не сформируется окончательно. Еще рассказывают и то, что раковина несущего жемчужину животного раскрывается подобно пасти и, раскрывшись, принимает в себя чистую и незамутненную небесную влагу, наполнившись которой она становится блестящей и производит на свет большой и соразмерный камень. Если же порой она поглощает замутненную, некачественную и штормовую (άνωμάλου χειμερίου τε) влагу, то зачинает затуманенную и испорченную пятнами жемчужину. Еще мы обнаружили, что, если в ходе образования зачатого ею камня ее застигает молния, [раковина] закрывается и словно бы***[344]от страха рассеивает и разделяет свое порождение на так называемые «пузыри» (φυσήματα)[345]. А бывает, когда [жемчужины], словно недоношенные, рождаются мелкими и темноватыми, но в остальном — соразмерными. Еще индийский жемчуг имеет следующее [отличие] от других: он белого цвета, блеском напоминает серебро и тихо излучает зеленоватое сияние, форму же, как правило, имеет круглую. Поверхность у него более нежная и мягкая, чем у камня. На него настолько приятно смотреть, что, как сказал тот, кто написал [цитируемое сочинение] о камнях (ό άναγράψας περί των λίθων)[346], он воспевается наряду с самыми прославленными [чудесами] (παρά τοις έμφανεστέροις άφυμνεΐσθαι). Признаком отборного жемчуга является еще и то, что у него ровно закругленная поверхность, ослепительно белый цвет и очень большой размер. Вот что [рассказывают] об индийском [жемчуге].

Тот же, который из Британии, говорят, золотистый по расцветке, но какой‑то затуманенный и с более тусклым блеском. А [жемчуг] с пролива на Босфоре темнее британского, бледно–синий и совершенно мутный, мягкий и крупный. И рождается [жемчуг] с пролива на Босфоре не в «пиннах» (πίναις), которые представляют собой разновидность раковин, приносящих жемчуг, но в так называемых «мидиях» (μυσί). Пастбище у этих [жемчужин], я имею в виду — у тех, которые с Босфора, расположено на болотах. Рассказывают также, что в Акарнании[347] существует и четвертая разновидность жемчужин, [рождающихся] в «пиннах». Они не слишком ценные, но и по форме неправильные, и по цвету совсем мутные и грязные. Кроме них, в той же Акарнании есть и другие [жемчужины], негодные в силу всех [возможных причин] (πάντων ενεκεν άπόβλητοι).8. Собрав эти [сведения] из исследований о камнях, я полагаю, что Спаситель сказал: «подобно Царство Небесное купцу, ищущему хороших жемчужин» (Мф. 13, 45), — зная о различии жемчужин, в роде которых [одни] хорошие, а другие плохие: ведь если бы среди жемчужин некоторые не были плохими, то не было бы сказано «ищущему хороших жемчужин». Ищи[348] же жемчужины в различных словах, которые возвещают истину и несут их [в себе], и пусть пророки, — можно сказать, раковины, беременеющие от небесной влаги и зачинающие с неба слово истины (ср. Иак. 1, 18), — будут хорошими жемчужинами, которые, согласно данному изречению, ищет купец. А вожак стада жемчужин, найдя которого, находят и остальных, — это драгоценная жемчужина, Христос Божий, Слово, превосходящее ценные писания и мысли закона и пророков, найдя Которое, легко понять и все остальное. Спаситель — там, где Он говорит: «Не бросайте жемчуга <.> перед свиньями» (Мф. 7, 6), — разговаривает со всеми учениками, как с купцами, не только ищущими хорошие жемчужины, но [уже] нашедшими и приобретшими их. А что это сказано [именно] ученикам, ясно из того, что эти слова предваряются [следующими]: «Увидев народ, Он взошел на гору; и, когда сел, приступили к Нему ученики Его» (Мф. 5, 1). Ведь [только] вслед за этими словами сказано: «Не давайте святыни псам, не бросайте жемчуга <.> перед свиньями» (Мф. 7, 6). Возможно, тот, у кого нет жемчужин или драгоценной жемчужины, не является и учеником Спасителя и*** [обладателем][349] хороших жемчужин, а не мутных и темноватых, каковы учения еретиков, рождаемые не на востоке, но на западе или на севере, если следует привлечь также и эти [детали] ввиду различия, которое мы нашли между жемчужинами, рожденными в разных местах[350]. А может быть, замутненные учения и ереси, погрязшие (κατειλιγμέναι) в делах плоти (ср. Гал. 5, 19), — это и есть темноватые и рождаемые на болотах некрасивые жемчужины.9. Ты соотнесешь с [выражением] «ищущему хороших жемчужин» [слова] «ищите и найдете» (Мф. 7, 7) и «всякий <.> ищущий находит» (Мф. 7, 8). Ибо что «ищите» или что «всякий <.> ищущий находит»? Рискну сказать — жемчужины и ту жемчужину, которую он приобретает, отдав все и понеся ущерб; ради которой, говорит Павел, «я от всего отказался <.> чтобы приобрести Христа» (Флп. 3, 8), «всем» называя хорошие жемчужины, а «приобрестиХриста» [говоря об] одной драгоценной жемчужине (ср. Мф. 13, 46). Ибо светильник ценен для тех, кто во тьме, и нужда в светильнике есть, пока не взойдет солнце; ценна и слава на лице Моисея (ср. 2 Кор. 3, 7), а я думаю, и [на лице] пророков, [ведь это] прекрасное зрелище, и при ее помощи мы допускаемся к возможности увидеть славу Христа, о которой свидетельствует Отец в словах: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение» (Мф. 3, 17). Но «прославленное в части сей лишено славы ради преимущественной славы»[351] (2 Кор. 3, 10), и поначалу нам нужна слава, которая может прекратиться ради преимущественной славы, как нужно познание отчасти, которое прекратится, когда наступит совершенное (ср. 1 Кор. 13, 10). Стало быть, всякая душа, достигнув младенчества и направляясь «к совершенству» (Евр. 6, 1), нуждается, пока не наступит для нее «полнота времени» (Гал. 4, 4), в воспитателе, домоправителях и попечителях (ср. Гал. 4, 2), чтобы после всего этого прежде ничем не отличающийся от раба, хотя и господин всего (ср. Гал. 4, 1), получил, освободившись от воспитателя[352], домоправителей и попечителей, отцовское наследство, соответствующее драгоценной жемчужине и наступившему совершенству, прекращающему то, что отчасти (ср. 1 Кор. 13, 10), когда любой [из таких людей] окажется способен вместить «превосходство познания Христа» (Флп. 3, 8), предварительно подготовленный познаниями, которые, так сказать, превзойдены познанием Христа. Но большинство, не постигнув красоты многочисленных жемчужин закона (μαργαριτων νομικων) и всякого пророческого познания, которое еще «отчасти» (1 Кор. 13, 10), думает, что может, не прояснив и не поняв этого от начала и до конца (δι' όλων), найти одну драгоценную жемчужину и узреть «превосходство познания Христа Иисуса» (Флп. 3, 8), в сравнении с коим все, что предшествовало столь великому и значительному познанию, не будучи сором (ср. Флп. 3, 8) по своей природе, выглядит сором, который, возможно, и есть навоз, подбрасываемый к смоковнице виноградарем (ср. Лк. 13, 8–9) [и] являющийся причиной того, что она плодоносит.10. Итак, «всем [вещам свое] время и время всякой вещи под небом» (Еккл. 3, 1), и есть некое «время собирать камни» (Еккл. 3, 5), [т. е.] хорошие жемчужины, и время, собрав их, найти одну драгоценную жемчужину, когда подобает пойти и продать все, что имеешь, чтобы купить ту жемчужину (ср. Мф. 13, 45–46). Ведь как всякий, кто собирается стать мудрым в словах истины, должен сперва получить начальные сведения (στοιχειωθηναι), [затем] еще более продвинуться в начальном обучении и высоко его ценить, но все же не останавливаться на нем, так чтобы, отдав ему должное в начале, но перейдя «к совершенству» (Евр. 6, 1), быть благодарным введению за то, что оно оказалось полезным в первое время, — так и совершенное постижение закона и пророков есть начальное обучение (στοιχείωσίς) для совершенного понимания Евангелия и всего, что значат слова и дела Иисуса Христа.11. «Еще подобно Царство Небесное неводу, закинутому в море» (Мф. 13, 47).Как у картин и статуй сходство с теми [вещами], по образцу которых они делаются, не является сходством во всех [отношениях], но, к примеру, картина, нарисованная воском на какой‑нибудь деревянной поверхности[353], обладает сходством во внешнем виде и цвете, но не сохраняет углубления и выступы, а только их видимость; тогда как при создании статуй пытаются сохранить подобие в том, что касается углублений и выступов, но, однако, не цвета; если же делается восковое изображение (κήρινον έκμαγεΐον), то пытаются сохранить и то, и другое — я имею в виду и [сходство] по цвету, и углубления и выступы — но не изображают и того, что в глубине, — так, заметь, и в евангельских уподоблениях уподобляемое чему- либо Царство Небесное уподобляется не из‑за всех [свойств], присущих предмету уподобления, но из‑за некоторых, в которых нуждается воспринятое [слушателями] учение (ό παραληφθείς λόγος). Стало быть, и здесь «подобно Царство Небесное неводу, закинутому в море» (Мф. 13, 47) не [в том смысле], как полагают некоторые, кто утверждает, что в этом изречении подразумеваются различные природы попавших в сеть злодеев и праведников, так чтобы на основании [слов] «захватившему [рыб] из всякого рода» (ср. Мф. 13, 47) [следовало] думать, будто существуют многочисленные и различные природы праведников и схожим образом — злодеев[354]. Ведь такому истолкованию противоречат все Писания, которые делают явной свободу воли (το αύτεξούσιον) и обвиняют грешников, а одобряют достойных, потому что порицание, следующее представителям дурных родов, оказавшимся такими по природе, или похвала представителям более благородных (των άστειοτέρων) [родов], были бы несправедливы. Ибо причина того, что рыбы дурны или хороши, не в душах рыб, но в том, что ведало Слово, когда сказало: «Да произведет вода пресмыкающихся, душу живую» (Быт. 1, 20), — когда и «сотворил Бог рыб больших и всякую душу животных пресмыкающихся, которых произвела вода, по родам их» (Быт. 1, 21). Итак, тогда «всякую душу животных пресмыкающихся» «произвела вода по родам их», и причина была не в ней [т. е. не в душе]. В этом же случае мы виной тому, что есть роды хорошие и достойные так называемых сосудов или худые и достойные быть выброшенными вон (ср. Мф. 13, 48). Ибо не природа в нас причина порочности, но добровольное решение, творящее зло (προαίρεσις έκούσιος ούσα κακοποιητική). И точно так же не природа, как неспособная к неправедности, — причина праведности, но приуготовляющее праведных Слово, которое мы приняли (ср. Мк. 4, 20). И ведь нельзя увидеть, чтобы роды живущих в воде [существ] изменялись из дурных родов, как у рыб, в благородные, или из лучших в худшие, тогда как среди людей всегда можно наблюдать, как праведники или злодеи или от порока приходят к добродетели, или от преуспеяния в добродетели возвращаются к обилию порока. Поэтому и у Иезе- кииля об обращающемся от беззакония к соблюдению божественных заповедей написано следующее: «И беззаконник, если обратится от всех беззаконий своих, какие сделал» и так далее до [слов] «чтобы он обратился с дурного пути и был жив» (ср. Иез. 18, 21. 23), о возвращающемся же от преуспеяния в добродетели к обилию порока — следующее: «И если отступит праведник от правды своей и сотворит неправду» и так далее до [слов] «и в грехах своих, которыми согрешил, в них умрет» (ср. Иез. 18, 24). Или пусть нам скажут те, кто на основании притчи[355]о неводе вводят [различные] природы, беззаконник, впоследствии обратившийся от всех беззаконий своих, какие сделал, соблюдающий все заповеди Господа и творящий правду и милость (ср. Иез. 18, 21), какой природы он был, будучи без- законником? Определенно, не той, что достойна похвалы. Но если, стало быть, той, что достойна порицания, то какую природу можно было бы ему обоснованно приписать, когда он обращается «от всех беззаконий своих, какие сделал»? Ибо если дурную по причине прежнего, то как он изменился к лучшему? Если же благородную по причине последующего, то как, будучи благородной природы, он был беззаконником? Ты столкнешься с похожим вопросом и относительно праведника, отступающего от правды своей и творящего неправду, предаваясь всем беззакониям (κατά πάσας τάς άνομίας) (ср. Иез. 18, 24). Ибо прежде чем отвратиться от праведности, пребывая среди праведных дел, он не был дурной природы; ведь в праведности дурная природа не имела бы места, поскольку не может дерево дурное — порок — приносить хорошие плоды (ср. Мф. 7, 18) — [плоды] добродетели. И с другой стороны, будучи благородной и неизменной природы, он не отвратился бы от блага, после того как слыл (χρηματίσαι) праведником, — «от правды своей» к тому, чтобы творить «неправду, предаваясь всем беззакониям, какие сделал [беззаконник]» (ср. Иез. 18, 24)[356].12. Исходя из сказанного, следует думать, что Царство Небесное уподобляется «неводу, закинутому в море и захватившему [рыб] из всякого рода» (Мф. 13, 47) для того, чтобы показать многообразие человеческих волеизъявлений, которые различаются между собой так, как только возможно, так что [слова] «захватившему из всякого рода» [имеют в виду] тех, кто достоин похвалы и порицания за склонности к [различным] видам добродетелей или пороков. А многообразному переплетению невода Царство Небесное уподоблено потому, что Ветхий и Новый Заветы сплетены из различных и многообразных мыслей. И подобно тому, как из попавших в невод рыб одни оказываются в одних частях невода, а другие — в других, и каждая — в той части, где она была поймана, так, пожалуй, и в случае с очутившимися в неводе Писаний ты найдешь, что некоторые в соответствии с этим изречением (κατά τόδε το ρητον)[357] пойманы пророческой сетью, например, Исаии, Иеремии, или Даниила, другие — [сетью] закона, иные — евангельской, а некоторые — апостольской. Ведь поначалу кто‑либо, кто уловлен Словом или кажется уловленным, захватывается [лишь] некоторой частью всего невода. Но ничего нелепого [нет в том], если некоторые из уловленных рыб опу- тываются всем переплетением невода Писаний и отовсюду охватываются и удерживаются [им], не будучи в состоянии вырваться, но, словно порабощенные со всех сторон, не получают возможности выпасть из невода. Закидывается же этот невод в море (ср. Мф. 13, 47), [т. е. в] исполненную волнений по всей вселенной жизнь людей*** <бросаемых вверх и вниз>[358] и плавающих в горьких делах жизни. Этот невод до Спасителя нашего Иисуса весь наполнен (πεπληρωμένη) не был; ведь сети закона и пророков недоставало сказавшего: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить (πληρωσαι)» (Мф. 5, 17). И сплетение невода было наполнено (πεπλήρωται) посредством Евангелий и слов Христа, [переданных] через апостолов[359]. Вот поэтому «подобно Царство Небесное неводу, закинутому в море и захватившему [рыб] из всякого рода» (Мф. 13, 47).