«Ничего не благороднаго не потерпишь ты, Стефан! — Не кого либо из людей имеешь ты соратником, не из друзей кто либо стоит при тебе во время ужасов, но Я с Возлюбленным взираю на совершающееся. Готово упокоение, растворены врата рая. Мало претерпев, оставь житие привременное и спеши к жизни вечной и безконечной. Еще будучи в теле, видишь ты Бога, — явление, превышающее всякое естество в сем мире. От старейших апостолов ты научен был той тайне, что Отец имеет истиннаго Сына возлюбленнаго. Вот Я тебе являю Его, сколько можешь ты воспринять. Но Сын стоит при Мне одесную, дабы по положению места ты узнал честь (Ему подобающую). Соблазняло тогда многих то, что Бог облекся плотию на земле, но зри теперь Его в высоте с Мною, носящаго небесный и пренебесный образ человека, в утверждение совершеннаго домостроительства. Побиваемый за Него[115] камнями, не ослабевай и не теряй мужества. Но взирая на Подвигоположника, не устрашайся подвига. Оставь тело, презирая как тюрьму земляную, как дом гнилой, как сосуд гончара очень хрупкий. Вознесись свободный к здешнему (небесному) уделу, ибо готов тебе венец добродетели. Переселись от земли на небо. Брось тело смертоубийцам, как корм псам. Оставь неистовствующую чернь и гряди к хору ангеловъ».

С таким советом явился Бог сильному (мужу), дабы он не испытал какой либо робости и от огромности страшных мук не ослабил бы сильной решимости. Посему ни ангела не послал ему помощником, как апосталам в тюрьме (Деян. 5, 19; 12, 6 сл.), — ни какую либо силу служебную и соподчиненную, но Сам Себя явил. Ведь тогда было начало мученичества и первому делу подобало исполниться совершеннейшим образом, дабы следующие потом мученики получили крепкую опору (своей) ревности и не были подражателями трусов. Так это и на обычных войнах: один какой либо искуснейший воин впереди, по данному знаку, начинает дело; если он победит и осилит, то всем своим сообщит мужество, а противников поразит страхом; если же обнаружит хотя какую нибудь слабость, то немедленно сокрушает и исполняет трусостию души единоплеменников и бывает условием бегства. Посему-то Бог и явился с неба.

Удостоенный великаго видения, как никто другой, не держал он в молчании, что видел, но тот час же возопил: вот я вижу небеса отверстыя и Сына человеческаго стоящаго одесную Бога (Деян. 7, 56). Думал он, что как только поведает о видении, то привлечет неверных к единомыслию (с собою). Они же, воспылав от этих слов еще большим гневом и яростию и закрыв слух свой к речи этой как хульной, немедленно принялись за убийство. Вытащив вон из города человека-христоносца, несущаго терпение как Господь — крест, — они зло ко злу прибавляют[116], убийством в убийстве оправдываются и ко кресту присоединяют камни. На некоем ровном месте поставили они треблаженнаго — эту великую главу и высокий трофей мучеников, — обступил его кругом народ крови и гнева, — и подражая так называемой на войнах агинии[117], бросили камнями в служителя (диакона) Краеугольнаго Камня (Ефес. 2, 20; 2 Петр. 2, 6). И всякая рука еврейская совершала убиение; а целью для бросающих был мученик, стоявший по средине, как знак (прицел) для стрелка.

Когда же тело его, отовсюду пораженное и омытое кровью, стало наконец склоняться к смертельному состоянию[118], — оно хотя и потрясалось и грозило падением, как какой либо высокий платан, подрубленный многими древосеками, но не испытало, подобно многим, чего либо непристойнаго при падении. Не простерлось оно ниц (по земле), не упало на бок, не отклонилось навзнач; но, склонив колена в благопристойном виде молящагося, он скончался, посредством молитвы ускоряя душе разделение от тела и взывая к созерцаемому им Господу: Господи Иисусе Христе! приими дух мой (Деян. 7, 58). Спешил он как к какому либо переселению, — как из чужой страны в отчизну, — как из земли пустынной и изсушенной в город славный. К прошению этому присоединил и молитву за побивавших его камнями, ибо они против воли благодетельствовали ему, — побивая камнями, спасали, — умервщляя, животворили, — и отделяя от грязи, посылали его к царству.

Но разсмотрим и слова молитвы, какую цель они имеют: Господи! не вмени им греха сего (Деян. 7, 60). Не о том молится он, как думают некоторые злонамеренные люди, — чтобы преступление врагов его осталось ненаказанным и безответственным; ибо это было бы явным противлением божественным предначертаниям и нарушением суда и закона правды, определяющаго человекоубийцам достойныя казни. Но что говорит? — Господи! не вмени[119] им греха сего, то-есть: дай (им) умилительный страх, приведи дерзновенных к покаянию, не попусти умереть в обрезании, привлеки чрез покаяние к познанию Тебя, зажги в сердцах пламень Духа. Если таким именно образом они улучшатся, то очевидно, что тогда не вменит греха; но, банею благодати смыв с себя Твою и мою кровь, они сделаются свободными от обвинения за преступления.

Вот что было, и так кончилось это дело. И воинства ангелов радовались, удивляясь подвигу (первомученика) и с великою стражею почетною возводя Стефана в назначенный ему удел. Диавол же отступил ни с чем, в ужасном затруднении; но, чтобы употребить мне некоторое более чувственное выражение о духе воздушном, подражая пророческому слову: «с лицом аки опаление горнца» (Иоил. 2, 6; Наум. 2, 10), — устроив противное тому, что ожидал, — и чрез что думал уменьшить христиан, чрез то самое увеличив число мучеников.

Но что же сказать о Павле священном? Ведь и он был одним из убийц, истый Вениамин волк хищник (Быт. 49, 27)[120]. И если сам он не побивал камнями, то все же стерег одежду убивающих и был служителем смертоубийственной толпы (Деян. 7, 58). Впрочем, теперь преисполненнаго сил и дышащаго дикою яростию немного после я увижу тебя, подобно какой нибудь старухе немощной, ведомаго за руку, когда тебя, вкусившаго истину, подобало привести к Анании (Деян. 9, 8 дал.). Сладко порадуюсь я также и тогда, когда услышу тебя повествующаго о мучениях за Евангелие и между другими опасностями говорящаго: однажды я был побит камнями (2 Кор. 11, 25). Посредством камней подобало тебе оправдаться за камни и испытанием того же самого разрешить вину греха.

Не должно оставить без изследования и видение Стефана. Бог всяческих, всегда наперед заботясь об имеющих быть впоследствии человеческих прегрешениях, предуготовляет предохранительныя средства, что и теперь сделал (в видении Стефана). Ведь если бы для пользы подвижника только совершалось богоявление, то достаточно было бы и (одного) голоса с неба, как и при крещении прежде (Матф. 3, 17; Марк. 1, 11; Лук. 3, 22), или впоследствии времени при преображении (Матф. 17, 5; Марк. 9, 7; Лук. 9, 35), или даже и с Павлом этим, когда он совершал путь к Дамаску (Деян. 9, 4; 22, 7; 26, 14).Теперь же (было такое явление Стефану) как по другим причинам, так и потому, что имело произрости из Ливии для церквей Божиих зло — (именно) Савеллий и ввести в мир худославное смешение Ипостасей. Ради этого Бог, наперед как бы пресекая имеющее быть (зло) и предохраняя (от него) души последующих поколений, показывает Себя Стефану в собственной некоей и самосовершенной славе, — показывает и Сына в совершенно-полном лице, — поставляет Его одесную Себя, дабы ясным различением лиц (τῶν προσώπων) изъяснить ипостаси (τὰς ὑποστάσεις)[121].Но быть может скажет кто: так любомудрствуется тебе об Отце и Сыне; а где же Дух Святый? Ведь если ради утверждения веры являлся с неба Отец с Сыном, то надлежало соприсутствовать и Духу Святому, дабы чрез видение дать[122] людям некое действенное тайноводство. Посему противопоставляющему нам такое возражение мы должны сказать вот что:«Мудрейший! Изследователю чтений[123] надо иметь как здравый разсудок так при этом и сильную память, дабы таким образом он мог обнимать вместе все написанное. Посему, если ты ищешь присутствие Духа, то обратись к сказанному немного прежде камней и человекоубийства, и найдешь, что до видения говорит Дух и соприсутствует Стефану и предуготовляет мученика; ибо тотчас же в начале поветствования провозгласил нам такия слова: Стефан, исполненный благодати и истины и силы, совершал знамения и чудеса великия в народе. Возстали же некоторые из так называемой синагоги Либертинцев и Киринейцев и Александрийцев и из Киликии и Асии, вступив в спор с Стефаном. Но не могли противостоять мудрости и Духу, Коим[124] он говорил (Деян. 6, 8-10).Так вот и лицо Духа отдельно представило нам Слово Божие. Если же это написано прежде, а на конце Отец и Сын, то такое изменение порядка нисколько не вредит вере, ибо Писание обычно делает это: то называет оно одного Сына, то Духа с Сыном, иногда начинает с Отца и оканчивает Духом, и наоборот — сделав начало с Духа, чрез Сына переходит в речи к Отцу. Эту особенность речи преимущественно у великаго Павла можно видеть употребляемою безразлично (См. Рим. 5, 5-8; 8, 2-3; 8, 9-12; 16, 24; 1 Кор. 16, 23; 2 Кор. 13, 13; Гал. 6, 18; Ефес. 6, 24 и др.).Так, исполнен и наш долг в отношении к Стефану, — если судить по величию (предмета) — недостаточно; а если по способности проповедника — довольно для него, за что Богу нашему слава, ныне и присно и во веки веков. Аминь.