Борись с бесплотными злодеями: Владыко все видит, и может быть, недалек час, в который Он воззовет тебя к Себе и увенчает тебя за победу. Побеждающему дам сести со Мною на престоле Моем (Откр. 3, 21). Одушевляйся этою мыслию.

Как смотреть на познание языков? — Дар языков дан был Святым Духом апостолам для того, чтобы они проповедали всем народам, говорящим на разных языках (См.: Деян, 2, 4), Слово Божие — о покаянии и оставлении грехов во имя Иисуса Христа и о даровании жизни вечной во Христе. Соответственно этому и теперь — сближение человека одной нации с человеком другой и одного народа с другим чрез взаимное познание языков должно главным образом иметь ту цель, чтобы чрез это сближение нация, исповедующая веру истинную, не поврежденную мудрованием человеческим, проповедовала о необходимости исповедовать именно эту веру (или исповедание), а не другую, то есть сближение должно иметь целию — славу Божию и спасение душ человеческих. Для этой цели хорошо обладать познанием языков, но если эта цель совсем выпускается из виду и на место ее поставляются одни цели и отношения житейские, особенно — суетные, вредные вере и отечеству, как и бывает обыкновенно, то познание языков будет для лингвиста мечом, убивающим его собственную душу, бесполезным капиталом, тратою драгоценного времени. Надо помнить, что хотя Дух Снятый егда огненныя языки раздаяше, в соединение всех призвал [199], но в соединение веры и любви; для такого соединения дай Бог, чтобы все приступали со всем усердием к изучению иноземных языков и своими познаниями в них способствовали распространению в мире истины Божией, святой православной веры, успокоительной надежды и оживотворяющей сердца человеческие истинной любви, что и делается у нас в России, потому что благовествуется Евангелие Царствия Божия таким народам, которые прежде не знали Господа, идеже имя Его не призваша (Ср.: Пс. 78, 6). Но если нет этой цели в виду, тогда лучше оставаться при своем родном языке и помнить, почему Господь некогда сошедше смесил языки людей (Ср.: Быт. 11, 7). Смешение это было тогда необходимо для гордых и безрассудных людей. Необходимо оно для многих лингвистов и теперь. Развяжись их язык для беседы с другими нациями, и наделают проказ, и погубят свою душу или отступничеством в другое вероисповедание, или злобною болтливостию в своем родном крае, или принятием обычаев и пороков иноземных. Но всего удивительнее то явление, что в пределах родного отечества язык родной даже в пренебрежении, между тем как в великом почтении языки иностранные. Что это за комедия, что на изучение иностранных языков и при воспитании обращено огромное внимание, а на веру, на Закон Божий — на эту основу человеческого благоденствия земного и залог блаженства вечного — только по вниманию к нему власти самодержавной и низшего начальства обращено внимание, на самом же деле родителями обращается весьма мало внимания? Объюродели; впали в неискусен ум — творити неподобная (Ср.: Рим. 1, 28). Родной язык — дар нам Божий вместе с бытием и после бытия — величайший дар Божий: на нем возносилась первая молитва о нас к Богу, на нем совершено наше духовное возрождение, на нем мы прежде всего слышали Слово Божие, воззвавшее нас из небытия в бытие, слово о воплотившемся для нашего спасения Слове как Сыне Божием, об оставлении грехов во имя Его; на нем мы слышали все Божественные службы, на нем слышим мы совершение всех таинств. И как же после этого пренебрегать родным языком? Как с предпочтением смотреть на другие языки и заниматься ими? Не значит ли это ругаться над дарами Божиими, то есть над языком отечественным, и над неоцененным даром веры православной? Так и ругаются: и индифферентизм или холодное безразличие в вере многих доказывает, что вера православная для них все равно что католицизм или лютеранизм, даже — исламизм. Как пагубно отведать иностранного! Свое–то кажется и ниже всего иностранного. И это не в вере только, а и во всех почти науках и искусствах, как будто все, что наше, от сравнения с иностранным в самом деле становится хуже. Ослепит же окаянный так страшно — неразумных почитателей всего иностранного. О родной язык! О сильный и звучный язык! Звони колоколом на всех любителей языков иноземных, сзывай, зови на защиту свою всех верных сынов отечества и их устами скажи всем любителям иноземного, скажи им, благородный, священный язык: я принес к вам первоначально веру православную и с верою — ваше спасение; я возгремел к вам в спасительном слове Евангелия и в святолепном чине православного Богослужения; я в продолжение почти тысячелетия раздаюсь во всех храмах ваших и приношу на нем в сердца верные волны благодати Божией; я, а не французский, не английский и немецкий языки, был в сердце и на устах всех святых вашей Церкви, прославленных от Бога нетлением и чудесами; мною выражали свою верность и любовь к царю и отечеству все верные сыны отечества; чрез меня слышали клич победоносным вашим воинам, когда взывали к ним о защите отечества или когда они возвращались, увенчанные славою, с поля брани; и чтоб сказать короче: чрез меня стояло и стоит могучее царство Русское; чрез меня переливаются из сердец в сердца величайшие сокровища всех людей — странников к отечеству небесному — вера, надежда и любовь. За что же вы мною пренебрегаете? Какое нашли вы во мне погрешение, легкомысленные чада мои? Не звоню я так нежно и приятно, как звонит язык француза, германца и британца? Но разве вы дети? Разве ваше дело только колокольчики? Разве сущность языка — в нежности и мягкости звона? Язык — орган истины; разве святая истина хуже может выражаться мною, чем на языках иностранных? Но нет: вы ищете не истины. Вы любите суету и ищете лжи (Пс. 4, 3), как говорит Давид. Оттого они (особенно язык французский) и нравятся вам больше, чем свой язык. Не ревную я вас без разума. Изучайте, знайте языки иноземные, но знайте для пользы души своей и отечества; о том я и сокрушаюсь, о том и скорблю, что вы изучаете и знаете их не для того. Смотрите же: я скажу об вас Слову, Которое раздает всем слово чрез Духа Святого, что вы обижаете родное слово, а с родным словом и Слово Божие на родном языке. Вы оставили Слово и не читаете Слова, и говорите: непонятно Божие Слово. А разве языки иностранные сначала были понятны? Разве вдруг, как апостолы, получили вы дар говорить на разных языках? Разве не учились вы им долго? Точно так же, если бы вы захотели изучить язык родной славянорусский, вы узнали бы и его, и ясно было бы вам Божие слово. А теперь что же? Зная в совершенстве языки иностранные, вы не знаете и читать по–церковнославянски и удалились вы сами от глаголов живота вечного (Ин. 6, 68), изрекаемых в Божием Слове. — Мария сидит у ног Господа и слушает слово Его; а Марфа молвит — только о мнозе службе (Лк. 10, 41) — о европейских языках, о разглагольствии пустом и бесполезном на этих языках; пишет письма на этих языках и просит в них новых мод платья, различного снадобья для убранства телесного, различных предметов суетности житейской. — Про ту Марфу больше ничего худого сказать нельзя, а про нашу надо сказать много худого: у нашей Марфы сердце очень растленное, нет у ней заботы о душе своей, а забота все о теле: кумир для нее тело; не знает, как украсить, как почтить свое тело; кланяется ему день, да и ночь почти, а все кажется ей еще, что мало боготворит свое тело. И весь век свой Марфа сидит над телом своим. А век–то такой короткий, смотришь, Марфе дурно и Марфа в отчаянии и бросается во все стороны, а помочь–то нечем, и раздушенная, разряженная Марфа умирает, и, как разломанную куклу, выносят — в могилу. Вот свет! Подумайте: чудные дела! Да как только они делаются.

Кто не терпит недобрых отзывов о себе, кто мучится подозрительностию и хочет заставить говорить о себе всех только хорошо, тот очень горд и самолюбив. Если совесть твоя действительно упрекает тебя в чувственной слабости и ты думаешь, что за нее тебя осуждают: терпи, осуждение ты заслужил; смирись и исправься; а если совесть твоя чиста: чего тебе возмущаться? — Господь терпел злословие; а ты — кто, что не хочешь терпеть его? Разве ты не последователь Его? Блажени есте, егда поносят вам (Мф. 5, 11). Горе, егда добре рекут вам ecu человецы (Лк. 6, 26).

Почитая святых Божиих, прославляя дни памяти их, мы должны помнить, что и нас ожидает вечное упокоение и слава, если мы будем подражать вере и жизни их.

Когда диавол усиливает свои нападения на нас? — Когда надобно нам раскрывать уста на учение и наставление: для этого он поселяется в сердце и силится заглушить в нем всякое доброе чувство, чтобы оно, не будучи в сердце, не могло явиться и на устах. Далее — пред праздниками, особенно пред великими, чтобы лишить нас всяких плодов праздника; в конце благочестивых занятий, например, молитвы — для того, чтобы одним концом дела погубить все предыдущее дело, иногда очень продолжительное. Характер его нападений — неописанная злоба, разрушительная жгучесть, тяжесть и теснота в груди и на сердце, смущение и боязнь, нетерпение и раздражительность в высшей степени, происходящей от внутреннего огня и тесноты; уныние, расслабление души и сильная неохота ко всякому делу, тупик или столбняк, или жгучий поток недобрых мыслей. Что же противопоставлять ему должно нам? — Терпение и веру. Здесь терпение и вера святых (Откр. 13, 10). Не поддаваться ему ни на шаг и питать в душе кротость, смирение, терпение, любовь ко всем, особенно к присным или домашним своим. Надо вести с ним постоянную внутреннюю брань и умудряться в познании его хитростей при нападениях, и всячески лишать его надежды на успех: нападая на нас, он имеет всегда надежду и никогда не отчаивается искусить, зная преклонность нашу ко греху. Потому надо показывать всегда особенную твердость при искушениях и говорить ему, например, так: хотя ты седмерицею разжжешь стрелы свои и двигнешь их в меня, но не поддамся тебе и о имени Господни и Крестом Его Животворящим потушу их и тебя в постыдное бегство обращу.

Замечаем, что всегда близок к нам диавол, но еще ближе к нам Господь Бог.

Не воздремлет Он, ниже уснет храняй Израиля (Ср.: Пс. 120, 4).

+ Если сердце поражено диаволом, я весь поражен, весь бессилен, мертв духовно; если сердце мое напоено благодатию Христовою, если Христос в сердце, всему моему существу легко, благо. Значит, сердце — душа наша. Как же я много должен ценить блага Христовы, блага мира и радости оДусе Святе, изливающиеся в мое сердце.О, как славен во мне Христос Бог мой! Как дивен во мне Дух Животворящий, Дух Отца нашего Небесного!Когда другие так или иначе сильно оскорбляют тебя и ты возмущаешься духом, скажи себе: Иисус Христос, Господь мой, не то претерпел, а гораздо больше. Мое терпение ничтожно, — и молись за врагов своих вместе со Спасителем: Господи! Отпусти им: не ведят бо что творят (Ср.: Лк. 23, 34).Вот вы ходите в церковь и, по–видимому, молитесь Богу, иной посмотрит на вас и скажет: по всему вы вижу, аки благочестивые. Но не правда ли, что многие из вас не творят сердечной молитвы, а пришли в церковь только по привычке, по необходимости и молятся только наружно — устами? Вот внешность как иногда обманчива! Потому никак нельзя заключить из некоторых наружных типов о внутренних движениях души человека. Впрочем, легко при усиленном внимании заметить, кто молится только наружно и кто внутренно. Внутреннее выражается во внешнем и… [200]NB. Омрачися неразумное их сердце… (Рим. 1, 21.) Сердцу приписывается разумение…Теснота и неопрятность моей квартиры — достойное возмездие мне от Бога за утеснение мое во утробе моей и за нечистоту сердца моего. Некоторые святые подвижники намеренно жили в тесных и душных кельях или пещерах.+ Добро нам зде быти (Лк. 9, 33). Вот характер нахождения с Богом — во время молитвы или по принятии спасительного Таинства: нам бывает благо, хорошо — невыразимо хорошо — так, что мы не расстались бы с Богом и остались бы с Ним в таком приятном положении всегда. Сотворим зде три сени (Ср.: Лк. 9, 33).