«Тетеродоксалъные» авторы

Зачастую авторы, признанные «еретическими», тем не менее почитаются как духовные наставники христианской общины, обвинившей их в богословских заблуждениях, но никак не отвергнувшей их аскетическое и мистическое учение. Греческая литература дает тому яркие примеры. Ориген, начиная с VI в., приобретает эпитет нечестивого, однако чем более изучается его духовное наследие, тем он оказывает более мощное воздействие. Духовные проповеди Псевдо–Макария могут содержать осужденные православием предположения, заимствованные из Аскетикона мессалиан, однако на протяжении веков они окорм–ляют души христиан[58]. Автор мистических сочинений Исаак Сирин, весьма почитаемый в Византии и России, был несторианс–ким епископом[59]. Авва Исайя, цитируемый в Добротолюбии, был монофизитом[60].

Духовная традиция является пережитой на опыте догмой[61], но никак не плодом абстрактных заключений. Духовное знание имеет иерархию принципов, отличную от той, которую можно было бы вывести из умозрительного синтеза, воспринятого априори. Вероучительная ересь состоит в «подборке» истин веры. Духовное учение «еретика» будет заблуждением, если оно основывается на подобной «редукции» веры, тогда как это неприемлемо для подлинного мистика, который, напротив, принимает принцип соблюдения всех заповедей и прежде всего заповеди любви, praxis (делания), в качестве гаранта верности своей созерцательной жизни и духовного знания[62].

2. Творения духовных авторов отдельных Церквей

Греческие и византийские авторы

Первыми греческими «духовными» писателями, без сомнения, являются древние отцы. Христианский Восток никогда не забывал о «духовной» наполненности их произведений. Ограничимся пока лишь некоторыми предварительными замечаниями, адресованными тем, кто сегодня обращается к изучению патристики с этой точки зрения.

Значение, приписываемое тому или иному творению в руководствах к изучению патрологии, не всегда соответствует его реальному влиянию: часто духовные отцы читали и перечитывали сотницы (центурии) — сборники изречений, сгруппированных по сотням — но о них учебники патрологии[63] упоминают лишь вскользь. Поскольку не всегда была возможность иметь в руках произведения целиком, бытовали сборники проповедей (омелиа–рии)[64], антологии (прежде всего, Пандекты Никона Черногорца[65] и Сборник Павла Евергета[66], а в позднейшую эпоху Добротолю–бие Никодима Святогорца)[67]. Каждая отдельная Церковь, каждое духовное направление и почти каждый монастырь имели в своем распоряжении «своих отцов», выбранных по идеологическим критериям или же случайно.

Укажем, однако, несколько произведений, необходимых для изучения духовной традиции: творение Оригена О молитве; Житие св. Антония Великого, написанное Афанасием; Отечники (Патерики); Лавсийская история Палладия; Луг духовный Иоанна Мосха;Жизнеописания сирийских монахов Феодорита Кирского; Правила Василия Великого; О жизни Моисея и Толкования на Песнь песней Григория Нисского; О молитве и Главы практические Еваг–рия Понтийского; Сотницы о духовном совершенстве Диадоха Фотикийского; Сотницы о любви Максима Исповедника; Лестви–ца Райская Иоанна Лествичника. Из латинских отцов на Востоке читали Диалоги Григория Великого (прозванного вслед за тем Григорием Двоесловом); Кассиан же, писавший по–латыни, тем не менее считается восточным автором.Первым учителем византийской эпохи является Феодор Студит (+ 826), реформатор монастырской жизни «согласно учению Отцов», в духе василианского кеновитизма[68] (общежительного монашества Василия Великого).В IX–X вв. ничего значительного не прибавилось в аскетической книжности. В атмосфере приближающейся духовной засухи в Персии открывается новый источник — греческий перевод творений сирийского инока Исаака Ниневийского. По существу это было возвращением к созерцательному по своему духу учению Евагрия[69].Одиннадцатый век оставил нам великого мистика Симеона Нового Богослова (+ 1022), а также несколько знаменитых типиконов (Евергета, Пакуриана, Алексия Студита, Михаила Аттали–ата), сыгравших важную роль в становлении монашества[70]. Со своим неизменным спутником Никитой Стефатос Симеон разделит подобающие почести, особенно начиная с XIV века[71].На заре XIV в. Григорий Синаит[72] откроет собой наиболее значительное в истории Византии возрождение духовной традиции исихазма на Афоне[73]. В средоточии богословского синтеза Григория Паламы (+ 1359) находятся учение об обожении человека и связанное с ним учение о «Фаворском свете»[74]. Среди его последователей почетное место занимает Николай Кавасила (+ около 1380), чей труд Жизнь во Христе считается одним из лучших творений византийской духовной традиции[75].Что касается последующих столетий, ограничимся лишь упоминанием произведений и имен авторов, которых издатели Добротолюбия сочли достойными войти в их сборник Tomus Hagioriticus, составленный Филофеем Коккиносом, а именно сотницы двух ксанфопулосских иноков — Каллиста и Игнатия; Симеона Солунского и некоторых других.