Любовь, преодолевая грань, морально отделяющую одну личность от другой, тем самым преодолевает индивидуальность ответственности и добровольно принимает на себя бремя чужой ответственности. В этом заключается истинный, возвышенный смысл Заместительной Жертвы. Христос принимает на Себя ответственность за наши грехи и зовет нас поступать также, делать то же самое: принимать ответственность на себя. Фраза, которую я только что процитировал, взята мною из замечательной книги Семена Людвиговича Франка «С нами Бог». Эта книга издана в Париже, в издательстве YMCA‑PRESS, деятельностью которого руководит Никита Алексеевич Струве.

Сегодняшний вечерний эфир, в пять часов, мы, вместе с отцом Иоанном и отцом Игнатием, посвятили именно той безобразной статье, в которой Никита Алексеевич назван «колдуном», назван «магом» и «разрушителем православия и православной нравственности на Руси». Поэтому вот еще одно доказательство несостоятельности аргументов, которыми пользуются авторы брошюры «Антихрист в Москве» — книга «С нами Бог», удивительная книга православного мыслителя, изданная пока еще только в Париже, только издательством YMKA‑PRESS, а не какими‑то другими издательствами. Пока я не знаю, чтобы ее кто‑то издал в России, «Радонеж» или какие‑то другие фирмы, которые занимаются издательством книг.

Христос помогает нам преодолеть отчужденность друг от друга, помогает нам преодолеть царящее в мире зло — любовью, помогает нам тем, прежде всего, что стоит среди нас — такой беззащитный, такой уязвимый. И в своей беззащитности, в своей уязвимости именно Он остается победителем. Вспомните картину Николая Николаевича Ге «Христос и Пилат». Кто здесь победитель? Христос, в застиранном своем хитоне, или чисто выбритый, надушенный, хорошо позавтракавший и одетый в роскошную тогу Пилат? Нет, конечно, Иисус. Иисус, всю ночь не спавший, с нечесанными волосами, в своем залатанном хитоне — Он здесь Победитель, потому что Он разделил с нами полноту беды, той беды, от которой захлебывается человечество. Он среди нас, где бы ни были мы: там, где худо, там, где плохо, там, где беда, там, где отчаяние. Он именно там берет нас за руки и проводит через джунгли беды, выводит на свет, поддерживает нас там, где нас никто другой не поддержит.

До Пасхи Христовой остались считанные дни, но эти считанные дни наполнены удивительной болью и, вместе с тем, удивительной мудростью. Важно, очень важно, каждый час, каждое мгновение в течение всего этого времени быть рядом с Тем, Кто ведет нас по жизни, быть рядом с Тем, Кто удивительным образом укрепляет нас, рядом с Тем, Кто дает нам новое видение мира, новое видение жизни вокруг нас — с Иисусом.

О христианской щедрости

РАДИОБЕСЕДА О. ГЕОРГИЯ ЧИСТЯКОВА

16.04.96 г.(кассета 7, сторона В)Есть среди христианских добродетелей такая добродетель, как щедрость, увы, далеко не самая распространенная. Вместе с тем, как страдаем мы, как страдают люди вокруг нас, как страдает Церковь в целом и жизнь наша вообще — от того, что в нас мало щедрости! Я хочу привести вам один пример нашей «не щедрости». Это те резкие выпады, которые часто, особенно сейчас, приходится слышать в адрес инославных или в адрес христиан других традиций. Сейчас принято говорить о том, что они ведут наступление, принято говорить, что у них слишком много храмов, приходов, общин. Вместе с тем, когда сравниваешь ситуацию сегодняшнюю с ситуацией дореволюционной, то убеждаешься — и легко убеждаешься,  - что в прежние времена и католических храмов было значительно больше, чем сегодня, и протестантских общин тоже было значительно больше, чем сегодня. На днях в «Независимой газете» была опубликована статистика по России, ярко показывающая, что никакой агрессии протестантизма сегодня на Руси на самом деле нет.Почему же связал я  эту тему с темой нашей с вами христианской щедрости? Да потому что на Руси православный сам воздух! На Руси и католик, и протестант, со временем впитывая в себя этот воздух, становятся православными. Возьмите, например, святого архиепископа Луку — замечательного подвижника нашего столетия, великого хирурга, ученого, профессора. Отец архиепископа был католик, мать — православная, но веру во Христа владыка унаследовал именно от отца, потому что (он об этом говорит в своих воспоминаниях) мать его, хотя и была православной, но была неверующей, а отец–католик был благочестивым и верующим христианином. От отца взял свою веру во Христа владыка Лука, но при этом стал православным и затем православным архиепископом.Посмотрите хотя бы на фамилии многих наших замечательных священников: отец Всеволод Шпиллер, протопресвитер Александр Шмеман, отец Иоанн Мейендорф, митрополит Ярославский и Ростовский Иоанн Ветланд, архиепископ Георгий Вагнер. И  отец Всеволод Шпиллер, и митрополит Иоанн Ветланд, и отец Иоанн Мейендорф, и многие–многие другие — выходцы из немецких католических, лютеранских, минонитских семей. У многих из них бабушки и дедушки еще не были православными, и из них кто сами, кто в лице своих родителей приняли православную веру, потому что жили на православной Руси, потому что все больше и больше вникали в традиции православной Руси. И не потому что изменили исповеданию своих дедов и прадедов, нет, по совсем другой причине: просто, впитав в себя сокровища православия, в какой‑то момент сделали свой к православной вере окончательный шаг.И вот сейчас, когда я говорю об этом, мне приходит в голову еще одна фигура — это оптинский старец отец Климент. Фамилия его Зедергольм, и был он сыном лютеранского пастора, очень благочестивого человека, и, как подчеркивал сам отец Климент, христианскому благочестию, любви к Слову Божьему он научился от отца. Но, когда соприкоснулся с православной верой, его пронзила ее глубина! Именно глубина — многогранность, многослойность православной традиции. И так он, наученный вере в лютеранском исповедании, становится православным монахом, затем оптинским старцем и входит в число великих подвижников наших прошлого столетия. Это действительно удивительный путь. Путь, который показывает, что нельзя отталкивать христиан других исповеданий, нельзя объявлять их еретиками, недоверками, врагами истинной веры, нельзя объявлять их людьми, сбивающими честных русских православных с панталыку, нет, все обстоит гораздо сложнее.