- Это не всегда верно, — сказал патер, — поскольку наш великий Молина учит нас (т. 2, тр. 2, от. 328, № 8), что «заповедь любви к ближнему не требует, чтобы лишали себя выгоды для спасения ближнего от равной потери». Эго он говорит в доказательство следующего тезиса: «По совести, мы не обязаны возвращать имущество, которое нам передал кто–нибудь другой, хотевший таким образом скрыть его от своих кредиторов». И Лессий, защищая данное мнение, подтверждает его тем же принципом (кн. 2, гл. 20, расс. 19, № 168).

У вас нет достаточного сострадания к находящимся в стесненном положении; наши отцы выказали больше милосердия. Они одинаково справедливы и к бедным, и к богатым. Скажу еще более: они справедливы и к грешникам. Потому что они, хотя и сильно противодействуют тем, кто совершает преступление, тем не менее проповедуют, что имущество, приобретенное преступлениями, может быть законно удержано. Это вообще проповедует Лессий (кн. 2, гл. 14, от. 8). «Никто не обязан, — говорит он, — ни законом естественным, ни законами положительными, то есть никаким законом, возвращать то, что получено за совершение преступного деяния, как, например, за прелюбодеяние, хотя деяние это и противозаконно». Ибо, как дополняет Эскобар, приводя слова Лессия (тр.1, пр. 8, № 59): «Имущество, приобретенное женщиной через прелюбодеяние, в действительности получено ею незаконным путем, но обладание им законно: quamvis mulier itticite acquirat, licite tamefi retinet acquisita». И вот почему самые знаменитые из наших отцов устанавливают формальное решение: полученное судьей от той из сторон, права которой неосновательны, в целях вынесения несправедливого приговора в ее пользу, и полученное солдатом за убийство человека, и все, добываемое гнусными преступлениями, может быть справедливо удержано. Эскобар собрал это из наших авторов и сделал свод (тр. 3, пр. 1, Me 23), из которого выводит следующее общее правило: «Владение имуществом, приобретенным постыдными путями, как, например, убийством, несправедливым приговором, бесчестным поступком и т. д., законно, и никто не обязан возвращать его». И еще (тр. 5, пр. 5, № 53): «Можно располагать имуществом, полученным за человекоубийство, несправедливый приговор, гнусные преступления и т. д., потому что владение им законно и потому что приобретаешь право собственности и владения на имущество, приобретенное таким образом».

- Ох, отец мой, не слыхал я что–то о таком пути приобретения и сомневаюсь, чтобы правосудие узаконило его и считало бы основанием права на собственность убийство, нарушение правосудия и прелюбодеяние.

- Я не знаю, — сказал патер, — как говорят об этом книги по законоведению, но я очень хорошо знаю, что наши книги, которые суть истинные руководства для совести, говорят об этом, как я. Правда, что они делают исключения в одном случае, в котором обязывают к возврату. Это тогда, «когда деньги были получены от тех, кто не имеет правоспособности располагать своим имуществом, как, например, несовершеннолетние дети и монахи». Потому и наш великий Молина делает для них йсключение (т. 1 de Just., тр. 2, от. 94): Nisi mulier accepisset ab eo, qui alienare non potest, ut a religiose et filiofamilias; им надо тогда возвращать их деньги. Эскобар приводит это место (тр. 1, пр. 8, № 59) и подтверждает то же самое (тр. 3, пр. 1, № 23).

- Ваше преподобие, — сказал я ему, — я вижу, что с монахами туг обошлись лучше, чем с остальными.

- Нисколько, — сказал патер, — не то ли же сделано и для всех несовершеннолетних вообще, к числу которых монахи принадлежат всю жизнь? Исключить их справедливо. Но по отношению ко всем остальным нет обязанности возвращать то, что получено от них за дурное дело. И Лессий подробно доказывает это (кн. 2 De just., гл. 14, от. 8, Ms 52). «Потому что, — говорит он, — дурное дело может быть оценено деньгами, если принять в расчет выгоду, получаемую тем, кто поручает его сделать, и труд, принимаемый за себя тем, кто его исполняет; и вот почему нет обязанности возвращать полученное за подобный поступок, какого бы рода он ни был: человекоубийство, беззаконный приговор, грязное дело (это ведь примеры, которыми он пользуется во всем своем исследовании), если только деньги получены не от лиц, не имеющих правоспособности пользоваться своим имуществом. Вы скажете, быть может, что тот, кто получает деньги за дурное дело, срешит и что, таким образом, он не может ни взять, ни оставить их у себя. Но я отвечаю, что после того, как дело сделано, нет более никакого греха ни платить за него, ни получать за него плату». Наш великий Филиуций еще более входит в подробности этой практики; так, он замечает, «что, по совести, обязаны платить различно за дела этого рода, смотря по различию положений людей, совершающих их, и потому, что одни стоят больше других. Он подтверждает это основательными доводами (тр. 31, гл. 9, М® 231): Оссикае fomicariae debetur pretium in comcientia, et multo majore ratione, quam publicae. Copia enim, quam occulta facit muliersui corporis, multo plus valet quam ea, quam publica facit meretrix; nee uUa est lex positiva, quae reddat earn incapacem pretii. Idem dicendum de pretio pramisso virgini, conjugatae, moniali, et cuicumque alii. Est enim omnium eadem ratio[155].

Затем он показал мне у своих авторов вещи в том же роде и столь гнусные, что я не осмеливаюсь их привести, да и сам он почувствовал бы омерзение к ним (так как он добрый человек), если бы не уважение, питаемое к своим отцам, заставляющее его принимать с благоговением все, что исходит от последних. Я все время молчал, не столько из намерения поощрить его продолжать данную тему, сколько от изумления, что книги монахов полны постановлений столь ужасных, столь несправедливых и столь странных вместе с тем. Он, следовательно, свободно продолжал свою речь, заключение которой было следующее.

- Вот отчего, — сказал он, — наш знаменитый Молина (надеюсь, что после этого вы останетесь довольны) решает так следующий вопрос: «Если получены деньги в виде платы за дурное дело, обязаны ли возвратить их? Надо различать, — говорит этот великий человек, — если дело, за которое внесли плату, не было сделано, надо возвратить деньги, но если оно исполнено, то не обязаны возвращать: Si non fecit hoc malumt tenetur restituere; secus, si fecit. Эскобар приводит это в тр. 3, пр. 2, № 138.Вот некоторые из наших правил относительно возврата. Вы сегодня узнали довольно много их, я хочу посмотреть теперь, как бы вы ими воспользовались. Отвечайте же мне. «Обязан ли судья, получивший деньги от одной из сторон, чтобы произнести приговор в ее пользу, возвратить их?»- Вы мне только что сказали, что нет, отец мой.- Я так и думал, — сказал он, — разве я говорил вообще? Я сказал вам, что он не обязан возвращать, если дал выиграть в тяжбе того, у кого нет законного права. Но, если есть это право, неужели вы хотите, чтобы еще покупали благоприятный исход своего дела, когда он следует по закону. Вы не правы. Не понимаете вы разве, что судья обязан давать правосудие и, следовательно, не может продавать его, но к несправедливости он не обязан, и, таким образом, он может получать за нее деньги. Поэтому–то все наши главные авторы, как то: Молина (расс. 94 и 99), Регинальд (кн. 10, №№ 184, 185 и 187), Филиуций (тр. 31, №№ 220 и 228), Эскобар (тр. 3, пр. 1, №№ 21 и 23). Лессий (кн. 2, гл. 14, расс. 8, № 55) — учат единогласно, «что судья, разумеется, обязан возвратить полученное им за оказанное правосудие, если только это не было дано ему от щедрости, но что он никогда не обязан возвращать то, что получил от человека, в пользу которого он произнес несправедливый приговор».Я был совершенно ошеломлен столь странным решением, и, пока раздумывал о его гибельных последствиях, патер приготовил мне другой вопрос и сказал:- Отвечайте же в этот раз с большей осмотрительностью. Я спрашиваю у вас теперь: «Обязан ли человек, занимающийся ворожбой, возвращать деньги, заработанные этим ремеслом?»- Это, как вам будет угодно, ваше преподобие, — сказал я ему.