Установка антихриста по отношению к Христу — Богу, как видим, строго отрицательна. Этот дух всеми возможными способами Ή средствами пытается вырвать и стереть Иисуса как образ Божий из сознания человечества. Божественность Христа просто нестерпима ни для одного антихриста. Потому и нападки на Богочеловека повторяются в ходе веков в виде разнообразных способов и проявляются в различных идеях. Эти нападки начинаются мягкими научными сомнениями и заканчиваются жестокой ненавистью и кровавыми преследованиями, они продолжаются во все времена мировой истории, и так до самого конца, ибо только в конце антихрист будет уловлен и изгнан, чтобы не вводить в заблуждение своей ложью. Сегодня эти нападки умело скрываются. Иногда даже кажется, что борьба против Христа прекратилась. Антихрист пытается уверить всех, что она прекращена, ибо добиться успеха легче всего тогда, когда нападение не воспринимается как нападение. Однако мы видели, что восприятие Христа предтечей и непризнание Его воскресения — идеи, в существе которых кроется опровержение божественности Христа в самой наистрожайшей форме. Но сегодня эти идеи скрыты. Сегодня антихрист пытается сосредоточить внимание мира на Христе — человеке, чтобы таким способом скрыть Христа — Бога. Он не скупится на похвалы и восславление Христа — человека, Христа — Мессии, Христа — предтечи. Он признает Его посланническую миссию и Его ценность, как это делает антихрист Соловьева, но только для того, чтобы опровергнуть Его как Единственного, как Первого и Последнего, как истинного Бога истории. Усилия современного антихриста идут в направлении секуляризации истории, исключая Христа из ее процесса и делая лишь объектом истории, но не ее началом, центром и завершением. Древняя судьба, более высокая, нежели человек и Бог, начинает все ярче вырисовываться в переживаниях современности. Нечто темное и мрачное стоит за всеми нашими историческими событиями. Упоминаемое Соловьевым «дурное предчувствие» становится весьма ощутимым. Тютчевский прилив действительно несет нас в свою темную бесконечность. Потому христианское бдение сегодня становится не столько аскетическим, но историческим требованием. Мы живем в сочельник истории.

4. КОНФИРМАЦИЯ ДЬЯВОЛА

Возможно, самым удивительным из всех свойств антихриста является его своеобразное призвание. Еще св. Иоанн обратил наше внимание на двойственный характер антихристова духа, сказав: «Теперь появилось много антихристов… Они вышли от нас, но не были наши» (1 Ин. 2, 18—19). Этими словами св. Иоанн напоминает нам о молитве Христа, в которой Он молит Отца своего за апостолов, которые в мире, но не от мира (ср.: Ин. 17). Апостолы как представители Христа остаются в мире, принимая на себя все его тяготы, как и Христос их принял. Они в нем действуют — учат, руководят, посвящая себя этому, и умирают, ибо и Христос так поступил. Однако по своему апостольскому призванию и силой своей они не от мира. Апостолов Христу дал небесный Его Отец (ср.: Ин. 17, 9). Потому и молится Христос: «Отче Святый! соблюди их во имя Твое; тех, которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и Мы» (17, 11). Этим Христос хочет сказать, что апостольская миссия дана свыше; что она есть благо, что она приходит не из природы человека, не является общественной обязанностью, но приходит от Отца небесного. Правда, это благо и дар должны быть используемы в мире; они должны быть продолжением посланнической миссии Христа. Но по своему происхождению и по своей сущности они не · от мира сего. Двойственность апостольского характера — деяния в мире и сила не от мира, составляет характернейшее свойство их личности и жизни.

Но такой же двойственный характер свойствен и апостолам антихриста: «Они вышли от нас, но не были наши» (1 Ин. 2, 19). Упомянутый св. Иоанном выход здесь не является пространственным выходом от нас, но лишь указание на источник антихристова духа. Антихристы не покидают общества Христа. Они не выходят из него. Напротив, они в нем существуют и действуют. Христово Царство на земле — нива деятельности антихристов. Они возникают в нем и в нем трудятся, уничтожая свой труд. Однако по своему призванию они не от него. Они призваны не Христом, но Его противником. Как есть апостолы в мире, но не от мира, так и антихристы есть в Царстве Христовом, но не от Царства Христова. Однако и те и другие призваны. И те и другие действуют в среде, противной их сущности: мир противен апостольскому духу, Царство Христово противно антихристову духу. И те и другие обладают силою, возникающей не от той среды, в которую они поставлены. Противоположность и происхождения, и миссий ярко выражена и в представителях Христа, и в сторонниках антихриста.

В более глубоком смысле антихристов дух — это своеобразное священническое служение дьяволу. Антихристы, действующие в виноградниках Христа, не прост о оступившиеся людишки или слабые грешники. Они — помазанники дьявола: его посланники и апостолы, получившие его дух, укрепленный его дарами. Дьявол и в этом, как и во всем другом, подражает Христу, он отбирает для себя священнослужителей, вдохновляет и посылает их сеять в почву Христову плевелы (Мф. 13, 25). Эту священническую черту антихриста Соловьев отражает в одной весьма значительной сцене своей повести. Когда его антихристу приходит мысль, что Христос все же, возможно, и не предтеча, но Первый и Последний, что Он жив и потому может действовать в истории через века, в нем зарождается глубокая ненависть к Христу и вместе с тем глубокое отчаяние, которое ведет его в ночи к отвесному обрыву, с которого он бросается в пропасть, желая покончить жизнь самоубийством. «Но что‑то упругое, как водяной столб, удержало его в воздухе, он почувствовал сотрясение, как от электрического удара, и какая‑то сила отбросила его назад. На миг он потерял сознание и очнулся стоящим на коленях в нескольких шагах от обрыва. Перед ним обрисовалась какая‑то светящаяся фосфорическим туманным сиянием фигура, и из нее два глаза нестерпимым и острым блеском пронизывали его душу… Видит он эти два пронзительных глаза и слышит не то внутри себя, не то снаружи какой‑то странный голос, глухой, точно сдавленный…» И этот голос говорит ему: «Сын мой возлюбленный, в тебе все мое благоволение. Зачем ты не взыскал меня? Зачем почитал того, дурного и отца его? Я бог и отец твой. А тот нищий, распятый — мне и тебе чужой. У меня нет другого сына, кроме тебя. Ты единственный, единородный, равный со мной. Я люблю тебя и ничего от тебя не требую, и я помогу тебе… Прими дух мой! Как прежде мой дух родил тебя в красоте, так теперь он рождает тебя в силе».

Эта демоническая формула таинства преобразила антихриста. «…Он почувствовал, как острая ледяная струя вошла в него и наполнила все существо его. И с тем вместе он почувствовал небывалую силу, бодрость, легкость, восторг». Разве эта сцена не напоминает нисхождение Духа Святого на апостолов? Возможно также, что Соловьев сознательно сделал ее такой. Но это сходство имеет глубокий смысл. Оно раскрывает перед нами истинную силу антихриста, не человеческую, но дьявольскую. Оно указывает на то, что в борьбе Христа и антихриста человек всегда только учйстник. Он в этой борьбе не самостоятельный борец. Он никогда в этой борьбе не пользуется собственной силою. Если он решает встать на сторону антихриста, он получает дьявольский дух. Таинство конфирмации в каждом случае накладывает на него отпечаток, придает ему новое свойство, которым до этого он не обладал; придает ему силу и смелость, которых он до этого не ощущал в себе; вызывает в нем радость от своей избранности, от миссии, которая до этого момента была для него не ясна. Его может коснуться или язык пламени Троицына дня, или холодное фосфорическое пламя и преобразить все его существо. Тогда он становится носителем нового начала, его глашатаем. Он становится апостолом: либо Христа — либо антихриста.

В этом призвании, в этом утверждении, в этом священстве дьявола как раз и кроется источник действенности антихриста. Мы часто удивляемся тому, что сторонники антихриста даже больше готовы на жертву, более отважны, нежели служители Христа. И мы спрашиваем: неужели, служа злу, человек может быть таким деятельным? Сам по себе, конечно, нет. Но отмеченный тем фосфорическим светом и знаком дьявола в своем духе, он возрождается в силе и начинает действовать прямо‑таки сверхъестественно. Вложенная Соловьевым в уста дьявола формула таинства имеет глубокий смысл. Антихрист действительно сын дьявола. Его зачатие, как вскоре увидим, тоже демоническое. Но, посылая его в мир, он породил его в красоте. Соловьев подчеркивает, что его антихрист, «будучи исключительной гениальности, красоты и благородства», был «выбран почти единогласно в пожизненные президенты Европейских Соединенных Штатов», явившись «во всем блеске своей сверхчеловеческой юной красоты и силы». Этой характеристикой Соловьев подчеркивает, что красота — это та одежда, в которую дьявол облачает своих сторонников и их дела, чтобы привлечь к себе членов Царства Христова.

Красота в своей глубинной сущности есть образ Божий. Проявляясь в творчестве Бога или человека, она раскрывает внутреннее совершенство бытия. Она также указывает на будущее преображение мира и на особенности воскресшей благословенной плоти. Однако в любом случае красота есть ценность вещи. Красота, как сияние совершенства бытия, проявляется в формах, доступных нашим ощущениям, и потому может заключаться только в вещи. Лишь вещь конкретная, материальная вещь может быть красивой. Потому красота никогда не является ценностью личности, ибо личность не доступна ощущениям. Ценность личности не красота, но святость. Человеческая личность не измеряется и не может быть измерена красотой. Потому дьявол, родив антихриста в красоте, как раз и хочет ею прикрыть отсутствие святости. Он хочет обратить глаза людей на эту блестящую предметную форму, на эту молодую силу и благородную осанку, чтобы таким образом была бы не видна настоящая цена личности, отмеченной таким предметным свойством. Красота в руках, дьявола служит для сокрытия отсутствия святости. Дьявольские твари могут быть очень красивы, но они никогда не бывают святыми.Здесь антихрист как раз и выявляет свою необычайно глубокую противоположность Христу, противоположность не замечаемую и недооцененную. Евангелия нигде не упоминают о том, что Христос красив. О красоте Христа они не упоминают. Однако это не означает, что он был безобразен. Это неупоминание в Евангелиях указывает, что Христос, приняв на себя судьбу человека до ее пограничных ситуаций — страдания и смерти, не отличался строением своего тела от обычного среднего уровня и потому Его плотское начало никому особенно не бросалось в глаза. Он предстал перед человеком не как красавец, но как Агнец Божий, как полнота святости. Он привлек к себе не глаз человека — «pulchrum est quod visum placet», как глубокомысленно замечает св. Фома Аквинский[397], но его сердце и душу. Правда, однажды Христос действительно сделался красивым.Тогда «преобразился пред ними: и просияло лице Его как солнце, одежды же Его сделались белыми как свет» (Мф. 17, 2). Это произошло на Фаворской горе во время Преображения. Но об этом своем кратком преображении Он как раз и запретил апостолам рассказывать, «доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых» (Мф. 17, 9). Преображение Христа было отблеском того вселенского очищения, когда всякий предмет станет красивым. Но постоянной — даже и в самом Христе — она могла стать только после воскресения, только после вселенского преображения, только в той сверхприродной действительности. Земля, не прошедшая через страдание и смерть, не может вынести форм совершенной красоты. Поэтому дьявол, возводя красоту на самую вершину ценностей, ею и отмечает своих избранников, пытаясь опровергнуть необходимость вселенского преображения и свою Фаворскую гору воздвигнуть в нашей действительности. Антихрист — красавец. Он стоит перед человеком как нечто изумляющее, как произведение искусства; следовательно, как предметная, но не как личностная ценность, ибо своей личности он действительно не имеет. Он создание дьявола, вмонтированное в человеческую природу.Но красота не действенна. Красота сама по себе — для наслаждения. Она — покой в себе; она — гармоническое сочетание частей; она отделяет от себя любую борьбу. Красота — знак завершенного и потому успокоенного в себе бытия. Тварь, отмеченная этим знаком, не действенна, не отважна и не готова к жертве. Поэтому рождение антихриста в красоте не является достаточным для общества зверя. Антихрист является в мир не для того, чтобы доставить наслаждение людям, но для того, чтобы разделить их с Христом и отдать в рабство дьяволу. Для того чтобы выполнить эту задачу, необходима действенность, отвага и самопожертвование. Красота не может дать человеку все это. Потому, наряду с красотой, дьявол дает своим избранникам силу. Однажды родив их в красоте, он перерождает их еще в силе. И это перерождение делает антихриста настоящим служителем дьявола. Вначале антихрист Соловьева наслаждался своими исключительными способностями и нравственными качествами и в прекрасном настроении ожидал «какого‑нибудь ясного призыва Божия», три года ожидал. В своей красоте он не нашел достаточно силы, чтобы начать какую‑то деятельность. Между тем возрожденный в силе и получив укрепляющий дух дьявола, он тут же начинает действовать, а позднее и бороться. На следующий день после ночного таинства обретения силы все «были изумлены его особенным, каким‑то вдохновенным видом. Но они были бы еще более поражены, если бы могли видеть, с какой сверхъестественной быстротой и легкостью писал он, запершись в своем кабинете, свое знаменитое сочинение под заглавием:«Открытый путь к вселенскому миру и благоденствию»».Это произведение как раз и было началом его антихристовой деятельности. И этот человек больше не успокоился. Он действовал и боролся до тех пор, пока его не поглотила земля. О его деятельности будем говорить позже. Здесь хочется указать лишь ее источник, который заключался в перерождении антихриста через демоническую силу. Рожденный в красоте, антихрист привлекает людей, удивляет и ослепляет, дабы они не видели настоящей его личности. Перерожденный в силе, он начинает принуждать людей. Насилие становится для него одним из основных способов его господства. Красотой он восхищает людей, силою он их подчиняет. Они сразу идут за ним, очарованные его обаянием, а позже они идут за ним из страха. Молнией убив папу Петра и старца Иоанна, антихрист торжественно провозгласил, что «так от руки отца моего погибнут все враги мои». И дрожащие князья церкви закричали, соглашаясь: «Pereant! Pereant!» — Да погибнут! Да погибнут!» В этом их крике как раз и слышен стон порабощенной, дрожащей от страха твари. Это крик рабов. Это крик человека, запутавшегося в антихристовых замыслах и не находящего пути назад, ибо путь этот для него закрыт смертью. А умереть эта тварь боится. Потому она и дрожит и кричит, соглашаясь с антихристом. Она благословляет смерть другого только для того, чтобы самой не умереть. Христос умер, чтобы мы были живы. И не один из Его соратников умер в ходе истории за других. Эта самая высокая любовь, ибо «сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, как Я возлюбил вас» (Ин. 15, 12). Между тем люди, порабощенные антихристом, кричат «pereant», надеясь таким образом выкупить себе жизнь. Самолюбие завело их настолько далеко, что на смерти другого они строят себе существование. Но это лишь последовательный результат всей себялюбивой жизни и всего пути антихриста. Антихрист завладевает человеком не любовью, но силою, вселяя в него страх смерти.Соловьев считает антихриста религиозным захватчиком, ибо тот подчиняет себе людей не любовью, не духовностью, не святостью, но насилием; он захватывает место Христа в сердцах людей и в их жизни. Характерно, что этого же мнения придерживается и Достоевский. Иван Карамазов после своего продолжительного кошмара, во время которого ему представлялось, что он беседует с чертом, разрешает войти к нему брату Алеше и рассказывает ему о своем переживании. Рассказывая, он вскричал: «Но он не сатана, это он лжет. Он самозванец… Он ужасно глуп, но он этим берет»[398]. Он — захватчик. Иван говорит только о самом себе; черт завладел его мыслями и его чувствами, он говорит так же, как и Иван, высказывает мысли и переживания самого Ивана. Дьявол действительно захватчик, как и его сторонники. Он таков во всей истории. Антихрист никогда не несет в мир новую действительность, как это сделал Христос. Он только захватывает силою эту земную действительность, а потом ее же, ту же самую, предлагает людям, требуя за это преклонения и признания себя их вождем. Что нового совершил антихрист Соловьева, возвратив пап в Рим? Папы жили в Риме в веках. Но за это восстановление прежней действительности он потребовал сесть в тени своего трона. Не давать ничего нового, но поступать так, словно жизнь сущностно измененаистинный знак антихриста. Антихрист — ничуть не творец. Он лишь подражатель. Потому он всегда примыкает к тому, что уже есть. Он захватывает площади Царства Христова и объявляет их своими. Землю он не преображает, но провозглашает, что создает на ней рай. Человека он не воскрешает, но объявляет, что гарантирует ему вечность. Ближнего он не любит, но объявляет, что создает общество единой мысли и единого сердца. Казаться вместо того, чтобы бытьодно из глубочайших свойств антихристова захватчика. Перерождение в силе дает сторонникам антихриста энергию и желание искажать действительность, вместо бытия предлагать небытие. Могущество антихристово в силе, разрушающей действительность. Антихристово утверждение порождает в человеке разрушительную силу. Если в Христовом таинстве конфирмации на человека снисходит животворящий Дух — Spiritus Creator, то при утверждении дьявола человеком овладевает разрушительный дух, дух отрицания и смерти.5. ПРОИЗОШЕДШИЙ ОТ БЛУДА