Брат прославляемого, больше всех гневаясь на старца, приказывал толпе лопатами низвергнуть на землю столп и таким образом ниспослать в ад стоявшего на нем.

Если бы я умер, разве вы не могли бы управиться и без меня?» Увидев его одетым во [229] вретище и необутым, они закричали с плачем, не могли удержать потоком лившихся из‑за него слез и горько оплакивали его печальную судьбу. Антоний, упросив их укоризненными речами, с трудом убедил уйти домой.

24. Чрез месяц император, узнав об этом, высылает патриция с флотом повесить навлекшего на себя вину дезертирства и убить его, задушив дымом мякины. Итак, получивший на него власть, придя в город Силеотский и рассматривая дела его управления, видит во сне двух мужей в белых одеждах, в великой славе, говорящих ему: «Ничто тебе и рабу Христову; смотри, не наложи рук на него, ибо ни ты, ни подвластное тебе войско не увидите царствующего града». Увидев это сновидение трижды, начальник говорит городским вельможам: «Братия, как я вижу, наместник Иоанн удалился по хотению Божию, и дело его сочтено жертвою, угодною Христу; ибо вот я трижды непрерывно видел во сне то и то. Итак, узнайте, что я не сделаю с ним того, что повелено мне царем, и не навлеку на себя и на сущих со мною гибели от гнева Божия». Оказав сие начальникам, он отправился в путь к Антонию; сей, узнав об его приближении, вышел ему на встречу; патриций, увидев его издали, сойдя с колесницы своей, поклонился до земли и, вставши и приблизившись к нему, пал к ногам его, прося у него молитвы и благословения. Антоний, пораженный великою переменою дел, тайными песнями прославил благого Господа, а его обнявши, весьма учтиво дал объяснения; и вот они сговорились друг с другом, получили взаимно молитвы, и тот, который только ради этого и прибыл к ним, радостно отправился в путь свой. [230]

25. Так как брат Сава, бывший прежде рабом, совершенно не был обучен грамоте, Антоний повергает его пред столпом и говорит отцу: «Помолись, авва, за брата, да снидет на него благодать к изучению грамоты». Сказал ему преподобный: «Помолись и ты, дитя, дабы молитва моя имела силу умилостивить благого Господа в этом деле». И так они оба молились целую ночь за Саву, и брат тотчас получил от Господа такую остроту, что в три дня изучил псалтирь по первому и единственному чтению, совершенно не писав из нее на дщице. Пробыв довольное время с богоносным столпником и раздав все свое имение нуждающимся и бедным, Антоний попросил старца отпустить его постранствовать и быть не тревожимым от сродников и пребывающих начальников. Итак, получив молитвы духовного отца своего в напутствие жизни вечной, Антоний удалился с Савою из тех мест, ничего не взяв с собою, кроме власяницы, которую носил, и четырех монет.

26. Он шел необутым и так совершал длину пути; они прибыли в Аморий и, проведя в нем некоторое время, бедствовали, ослабляя плоть постами и бедственным житием, не устраивая себе места пристанища, ибо Антоний это больше всего одобрял всею силою и предпочитал для доказательства любви к Богу и отречения от прежней телесной изнеженности. Когда же были издержаны деньги и они очень нуждались в продовольствии тела, Сава, отчаявшись в трудах, сказал Антонию: «Уйдем в другое место, где бы мы могли как‑нибудь прожить». Антоний говорит ему: «Пойди и найми ослика, так как я уже совершенно не имею силы идти пешком много дней». [231] Сказал Сава: «Что же мы имеем дать человеку, не имея даже хлеба для пищи?» Отец сказал ему: «Ты исполни послушание, и Бог может промыслить о нашем смирении». Сава, приведя человека с животным его, условился с ним за две монеты свезти их до Пил. Итак, когда они выходили из городских ворот, встречается им муж благородный, который, увидев Антония истомленным и нагим, вынул две монеты и дал ему, говоря: «Прими это, отче, и молись за нас». Антоний же сказал ему: «Бог по вере твоей, брат, да подаст тебе». И обратившись, говорит ученику: «Вот послал Бог плату для человека. Возьми их и имей на Христа упования твои, и будешь всегда под промыслом Его».

27. Когда они дошли до города Никеи, Антоний повелел человеку возвратиться, а сам, заключив себя в затвор, стал подвизаться в нем недоступно, пять дней в неделю не принимая пищи и никого не видя. В субботу и воскресение он вкушал хлеба и воды и благодушно принимал всякого приходящего для беседы с ним. Проведя в таком подвиге девять месяцев и будучи весьма сильно удручен бесом небрежения, он вышел из келлии и, отпустив Саву возвратиться в какие он хочет места, сам взошел на Агавр, желая упокоиться на горе Олимпе. Узнавши же, что там разъезжают вожди лжеверной ереси иконоборцев, разыскивая православных, и выйдя оттуда, он встречается с монахом, который, узнав цель его, сказал ему: «Если ты хочешь спастись от волнения и от пиратов еретического моря, уйди в монастырь Евнухов». Когда же Антоний сказал: «Кто же покажет мне дорогу?» — некто из мирян сказал ему: «Я пойду с тобою, если ты дашь мне плату за труд». Итак, [232] когда они шли по горной и трудно проходимой тропе и дошли до распутья, проводник затруднялся найти дорогу, ведущую к монастырю; Антоний же, мучимый голодом и жаждою, уже не имел намерения идти вперед. Долгое время смотря на затруднение мужа, он сказал ему: «Возьми условленную плату, дитя, и возвратись восвояси; меня же Господь проведет, как хочет». И обратясь к востоку, помолился Господу, говоря: «Ты знаешь, Владыко, что ради имени Твоего я оставил все и последовал за Тобою, человеколюбцем и милосердным Богом; не оставь меня в сей нужде моей предстательством Твоего славного и добропобедного мученика Георгия».

28. Так помолившись со слезами и взглянувши, он видит некоего мужа, несущего обеими руками кувшин воды, который весь был покрыт росою от просачивавшейся воды, и предложившего ему выпить из него; он, взявши в свои руки кувшин, выпил его весь. И говорит ему явившийся, указывая пальцем: «Иди по этой дороге и придешь прямо на то место, в которое идешь». Антоний, услышав это и еще более укрепившись силою, как удостоенный столь великого призрения Христова, воспрянул духом к последующему и, пройдя оттуда вперед, встретил молитвенный дом и, найдя там некоего земледельца, сказал ему: «Чья благодать над молитвенным домом сим, брат?» Он же сказал: «Святого мученика Георгия». Итак, весьма обрадовавшись вследствие поименования мученика, он вошел и помолился, а затем, получив от человека указание тропы, ведущей к Пандиму, пришел в монастырь Евнухов. Радушно принятый ими, он был обласкан достойно своего жития: ибо до них раньше дошла молва о [233]добродетели преподобного во Христе. Они сделали ему келлию стадиях в пяти от монастыря, и он покоился в ней долгое время, не вкушая ничего другого, кроме вареных бобов (которые приготовляли ему в горшке и приносили каждую субботу), которыми он и питался целую неделю. Питьем же его была одна вода, и притом приносимая им издалека, чем он и утомлялся довольно сильно, особенно в зимнюю пору. Нашедши там жившего отшельником иже во святых Иакова, бывшего епископом в Анхиале во дни святейшего патриарха Константинопольского Тарасия, он был им научен правилу полнейшего покоя и отшельничества, получив в сем святом величайшее утешение и опытнейшего врача душевных страданий.

29. В один день Антоний, выйдя из келлии, снял свою власяницу вследствие того, что в ней размножились вши, и сидел нагим на солнце, ибо не имел другой одежды. По прошествии часа, взглянувши, он видит женщину с распущенными волосами, очень красивую, идущую бесстыдно выше его, и, смутившись при виде ее, встал и вошел в келлию. Сотворив молитву к Богу, он идет к великому Иакову возвестить случившееся. Святой же, услышав, говорит ему: «Это не была воистину женщина, но наваждение бесовское; итак ты мужайся и не бойся, но сиди в келлии твоей, следи за собою и не приходи сюда часто, если не найдет на тебя такая нужда; ибо это является и исчезает быстро». В другой раз опять ночью кто‑то постучал в дверь его келлии, Антоний же, находясь в ней, говорит: «Кто ты и откуда сейчас пришел?» Тот сказал голосом: «Зажги светильник и дай мне его». Антоний [234] подумал, что это один из монастырской братии, и протянул руку взять светильник, но десница его оказалась держащею помет вместо воска. Итак, поняв коварство врага, он сказал ему: «Воистину, всегнусный, ты больше ее посмеешься надо мною, так как Спаситель дает мне ум здравый и понятливый против твоих измышлений».30. Антоний имел обычай по воскресеньям и праздникам с вечера начинать славословие к Богу и до восхода солнца пребывать в песнопении, молитве и изучении божественных писаний. Итак, в одну ночь, около зимнего поворота года, когда он совершал такое служение Христу, ум его был восхищен к созерцанию, и когда он в течение многих часов пребывал в нем недвижимо, ноги его от холода примерзли к земле. Придя в себя на заре и силою сдвинувшись с места, он потерял подошвы ног своих. В течении многих дней страдая от боли, он приходит к великому Иакову и говорит ему: «Я ухожу отсюда, владыко, из‑за воды, так как уже не имею силы добывать себе воду в этом месте». Святой сказал ему: «Нет, но помолись Богу, и Он доставит тебе воду для надобностей жития твоего». Итак он, послушавшись слова преподобного, целую ночь просил Бога и утром, взяв кирку, сделал один удар по скале, и она, тотчас расколовшись, вывела прозрачнейшую и весьма хорошую воду. Таким образом обогатившись чрез Бога и самородным питьем, он возблагодарил Христа, утешившего его в его слабости и уединении, и возвестил великому Иакову происшедшее, говоря, что «твоими молитвами, владыко, случилось мне как ты сказал». [235]31. Когда царь Феофил вступил на престол после смерти Михаила, к нему пришли восставшие вместе с обезумевшим Фомою против бывшего наместника Кивиреотской области Иоанна, как обиженные им и лишенные своих денег и имений. Царь, расспросив и узнав о деятельности Иоанна, повелел его сродникам отдать якобы обиженным их имущество. Вследствие этого распоряжения брат его Давид был вынужден приехать в Константинополь и, припав к царю, попросил отсрочки, чтобы поискать и найти сделавшего это брата своего и представить его, чтобы он дал в этом отчет. Получив от самодержца просимую отсрочку, он приезжает в Пандим и возвещает о своем прибытии авве Антонию. Он же возразил ему, говоря: «Если ты по долгу плотского родства предпринял такой труд, чтобы повидаться со мною, то не увидишь лица Антония; если же вас принудила сделать это какая‑либо спешная нужда, то я приму тебя для беседы». Итак брат его, пришедши, возвестил ему дело; он же, пожалев его вследствие того, что он был приговорен неправедно, приходит с ним к царю и на вопрос о причине жалобы отвечает так: «Я, владыко, в тот день отдал их под суд и взял имущество, как врагов царства твоего отца и противников христиан, и имения их, взявши, отдал оруженосцам вашего владычества. Итак, если оказывается, что я в этом распорядился худо, то мудрость вашей державы рассудит об этом».32. Услышав это, Феофил передает его заведывающему прошениями, именем Стефану, который, получив Антония, заключает его под стражу и через несколько дней посылает к нему, надеясь получить [236] взятку от того, кто от всего отрекся, даже от самой души. Он же, изумившись бесчувственности и корыстолюбию Стефана, просит в субботу и воскресенье быть свободным для того, чтобы обходить друзей ради искомых денег. Когда тот позволил это после того, как Антоний дал поручителя, преподобный не предпринимал никаких хлопот о таковых поисках, но, отправляясь в дома церковные, просил милосердного Господа поспешить на помощь ему. Когда прошло пятимесячное время и Стефан не получил ничего из того, на что понадеялся, он повелевает слугам своим посадить раба Божия на самого скверного осла, якобы в посмеяние ему, и позорно тащить его от претория до дома его. Затем, возведя его в триклин и принеся три воловьи жилы, мочимые уксусом в корыте, говорит: «Я сейчас выбью ими твою душу из тела, если ты не отдашь золота, сколько определил царь». Антоний бесстрашно говорит ему: «Я весьма дивлюсь твоему решению, что ты желаешь получить золото от нагого человека; ты видишь не имеющего ничего другого, кроме сей власяницы, и требуешь от меня даней». Тогда начальник, разгневавшись, приказал раздеть его и поставить под бичи; но раб, получивший приказ бичевать преподобного, упав на землю, закричал, что он не дерзает ни на что подобное против раба Божия, даже если подвергнется насилию до смерти. Дикий зверь Стефан собственными руками нанесши святому пятьдесят тягчайших ударов жилами, так что и хитон его обагрился кровью праведного, приказывает забить его ноги в железа и так оставить в одной из маленьких комнат до следующего дня.38. Услышав это, жена его прибегает бегом на [237] место, крича против жестокости своего мужа и говоря следующее: «Увы дому сему от неправедно пролитой на него крови; не будет с этого часа призрения Божия, дарующего мир и согласие, совершившим в нем неправду». Антоний с наступлением ночи был одержим страданиями и слезами, предавшись молитве. Пока он был занят молитвою к Богу, внезапно запор желез, открывшись, позволил узам упасть с ног его; пораженный этим, он по великому своему смиренномыслию подумал, что это последовало по действию бесовскому на соблазн ему. Посему, осязав и найдя их, он снова заключил в них свои ноги; когда же сие чудо повторилось с ним трижды, он, признав неблагочестивым еще искушать Господа Бога своего, остался до утра, молитвенно преклонив колена и славя Бога, так что забыл об язвах тела и продлил молитву до света. Когда в этом застиг его день, он снова возложил железа на свои ноги, а тот жестокий, пришедши к нему, приказал снять с него узы. Много потрудившись, они не могли открыть их. Тогда говорит ему Антоний: «Я хотел пройти молчанием оказанную мне в эту ночь милость Господню и вместе чудо; но поелику я вижу, что злоба твоя изобличается даже самым неодушевленным веществом, не скрою благости Божией. Знай, что я всю ночь провел без обложения этими железами, спавшими с меня по неизреченной силе Христовой; и ныне говорю тебе, что они не откроются и не снимутся с ног моих, если не будут разломаны». Тогда предстоявшие разбили их и заведывающий прошениями представил Антония царю; он же, увидев его, совсем не спросил и не разобрал, за что он был задержан, но освободил его, говоря: «Уйди, [238] авва, на место твое, ничего не боясь, и молись за нас». Еще не прошли и две седмицы дней со времени отпущения преподобного, и множество зол постигло жестокого Стефана, ибо правильно сказано, что никто творящий лукавое не скрывается от наказания. Ибо царь Феофил, разгневавшись на него, истязал его, остриг и со всем домом выслал из города, а имущество его передал в казну.34. Молва о святости блаженного Антония распространилась между всеми живущими в городе, он был известен вельможам и уважаем властями. Пока он еще пребывал там, случилось, что маленькая дочь одного из вельмож и друзей его ослабела до смерти. Когда девочка испустила дух и по обычаю были призваны из сиротского дома певцы и подвижницы на погребение ее, преподобный, призванный друзьями, также пришел в дом. Его по прибытии ввели в горницу, и родители девочки предстали, плача и говоря ему следующее: «Мы веруем, что даровавший святому Петру благодать воскресить верную Тавифу услышит и твою молитву и воскресит дочь нашу». Итак Антоний, удалив всех, трижды назнаменовал девочку на груди знамением животворящего креста; она же, тотчас придя в себя и увидев Антония, села. Дав ей собственноручно пищу, он возвратил ее в состояние здоровья. Давши родителям девочки заповедь, чтобы они до смерти его ни кому не рассказывали о чуде, он, избегая славы от людей, снова взошел в Пандим и пребывал там, ежедневно подвизаясь и борясь против духов злобы с равноангельским отцом и епископом Иаковом и совершая течение своего ангельского жития.35. Господь Бог дал ему благодать в утешение [239] его, и пришла лисица и села у ног его, кротко и ласково получая от него пищу; точно так же и воробей, летая, садился на руки его и он, покормив его орехом, прогонял от себя. Однако, спросив об этом отца Иакова, он услышал, что «По малодушию твоему сотворил Бог такое устроение, дабы ты имел некое утешение и более благодушествовал к познанию Бога чрез неослабное стремление к Нему. Посему корми их и не гони от себя, воздавая славу Богу, покоряющему нам, как созданным по образу Его, природу бессловесных животных, дабы мы не боялись чрез работу добродетелей приобрести по уподоблению».