Несмотря на то, что мы теперь побаивались вести праздные разговоры (я так вообще воспринял плутание как вразумление), но идти в безмолвии нам, мирским людям, непривычно. Хотя, казалось, что лучше: иди себе, читай Иисусову молитву. Наверное, если бы мы шли вдвоём с Алексеем Ивановичем, с которым столько переговорено, так и было бы. Но с людьми не столь близкими благостного молчания не получалось. Возникало ощущение тяжести паузы. Но и разговоров о мире не хотелось. И я спросил: а слышали ли мои спутники, как ночью подъезжала машина?

Отец Борис и Серёга дружно сказали «нет», а Алексей Иванович прокомментировал:

- Это у тебя глюки были.

Мне стало обидно.

- Я даже видел свет фар. И голоса слышал.

- Точно - глюки. Ты, Сашулька, как только головку на подушку опустил, так в свои обе свистульки и засвистел, словно пожарник на покое.

Я ещё больше обиделся: ну, бывает, что шумно сплю, но зачем сообщать интимные подробности окружающим? Однако Алексею Ивановичу сейчас не возразишь: он сразу предлагал налево идти. Алексей Иванович решил добить меня.

- Там ни одна машина не проедет.- А как же туда бетономешалку доставили? -возмутился я. - И куда делись рабочие?Действительно: мы же видели, как рабочие прикладывались к иконам, как уходили из храма, но больше мы их в скиту не встречали.- Там ещё одна дорога есть, - дошло до меня.Некоторое время шли молча, переваривая открывшееся знание и размышляя, что из этого следует.- Поздно, - ответил за всех Алексей Иванович.И мы наконец-то погрузились в молчание.Между тем дорога пошла вверх и скоро перед нами открылся изумительный вид на Ильинский скит. Это было настолько величественно и красиво - среди гор и зелени пятикупольный красавец-храм, что мы невольно остановились и минут пять любовались им.- Может, Господь нас специально этой дорогой направил, чтобы мы такую красоту увидели, - опять за всех сказал Алексей Иванович.И отец Борис поддержал, протянув:-Да-а...Мы двинулись дальше, нет-нет да и оглядываясь на Ильинский скит, который, словно добрая мама, вышедшая провожать нас, всё смотрел, как мы уходим всё дальше, и тихонько крестил наш путь.Когда дорога в очередной раз сделала крутой поворот и мы попрощались с Ильинским скитом, нам встретились два монаха. Молодые, чернобородые и жизнерадостные. Но мы всё равно обрадовались встрече больше.- Ватопеди? - переспросил более бородатый монах и задумчиво посмотрел на нас.Меня эта задумчивость при поминании Вато-педа начинала настораживать. Но монах махнул рукой как раз в том направлении, куда мы шли:-Тэсере ора.- Чего-чего? - переспросил Алексей Иванович, а я-то сразу понял и притих.Монах показал нам четыре пальца и попытался сказать по-английски:-Фо хос.Серёга машинально перевёл:- Четыре часа, - и тут же недоумённо посмотрел на монаха: - Четыре часа? - И тоже для верности выставил четыре пальца.