Пушкин не мог писать открытым текстом – он пользовался эзоповым языком, тем не менее, язык этот был столь прозрачен, что был понятен его современникам, а уж тем более самим масонам. Кораблем масоны называли ложу. Наличие у корабля трех мачт – это намек на три основные степени посвящения в масонстве: ученик, подмастерье, мастер. То, что корабль движется из Испании в Голландию – это отсылка к истории тамплиеров – предшественников масонов, которые были изгнаны из Испании и обосновались в Голландии. Всего по делу декабристов проходило около шестисот человек, среди них масонов было триста [78]. Две обезьяны – это намек на двух руководителей северного и южного общества, в ответ на то, что один из них Пушкина, позволившего себе критические замечания в адрес их затей, назвал обезьяной. Модной болезнью Пушкин называет само масонское учение. Так что говорить после этих слов о какой-то идеологической или даже формальной принадлежности Пушкина к масонству некорректно. А также считать, что Пушкин видел в масонстве какие-то идеалы, которыми он был вдохновлен и якобы готов был с масонами пострадать за социальную правду, по меньшей мере, глупо, ибо мерзавцами хороших людей не называют.

Окончательно Пушкин развенчал масонское мировоззрение и показал несостоятельность его идеалов в «Пиковой даме». Александр Сергеевич сделал это в весьма оригинальной форме. Он, пользуясь художественными средствами, изложил масонский религиозный миф, облекая его в известные всем масонские образы и символы, но снабжая его христианскими комментариями. Поэт света и гармонии не мог не дать ответов на масонские вопрошания, не мог не обличить этот религиозный миф. Так что его повесть – это, скорее, философская и богословская статья, чем художественное произведение. Даже трудно однозначно определить жанр этого произведения, потому что сознательно Пушкин пишет повесть, но бессознательно создает разоблачительный христианский комментарий к многоплановому масонскому мифу. Так как миф есть мировоззренческая часть религии, то Пушкин именно мифологическим путем и разоблачает масонское мировоззрение.

О жанре «Пиковой дамы»

Язык, которым пользуется Пушкин, так многозначен, что приобретает не столько художественное, сколько символическое значение. А его повествование столь многопланово, что невозможно даже просто описать все вводимые им планы. Сами масоны говорят, что «планов существует столько, сколько феноменов, то есть число их бесконечно» [79]. Поэтому и Пушкин пытается выстроить свое повествование в такой же масонской многоплановости. Некоторые планы Пушкин прописывает лишь намеком, неким штрихом в придаточном предложении, поэтому их очень трудно доказательно прокомментировать. Но, тем не менее, даже наличие таких намеков и аллюзий, показывает, что Пушкин безотчетно стремится наполнить миф знаковыми смыслами, охватывающими всю эту мистическую многоплановость. Он выстраивает миф в соответствии с усвоенным при чтении мистической литературы знанием.

Именно это и дает нам право определить жанр этого произведения как миф , содержащий тайные знания, причем миф, которым пользуются при оккультном посвящении. Единственное отличие этого художественного мифа от настоящего оккультного – заключается в том, что в нем содержатся Пушкинские комментарии, сквозь которые все время проглядывает авторское отношение к мифу. Иногда авторская ирония достигает такой силы, что миф превращается в трагифарс, – в некую оккультную комедию, в которой персонажи становятся символическими персонификациями живущих в человеке страстей и распавшихся под действием греха частей его души. Но, тем не менее, повесть сохраняет и все черты, присущие обычному литературному произведению. Поэтому жанр этого произведения можно определить и как философскую повесть о масонской метафизике, но только метафизика здесь выражена в художественных образах.Язык мифа наиболее адекватно выражает языческое мышление, поэтому сам миф соответствующим образом формирует сознание, вернее подсознание, так как миф обращен к подсознанию. Масонский миф долго питал подсознание интеллектуальной части русского общества. Пушкин пишет свой вариант мифа, но его произведение уже не наполняет подсознание масонскими образами и символами, а изгоняет их из него. Подсознательный мир мифа, выстраиваемого Пушкиным, насыщен теперь христианской символикой. Трудно сказать, сознательно ли Пушкин выстраивает такой миф? Скорее всего, это произведение – плод его гениальной интуиции. Совершая такой грандиозный синтез, Пушкин, естественно, не мог сознательно охватить всю бесконечность тех смыслов, которые он вводит в контекст повести. Но даже такое неосознанное конструирование мифа говорит о том, что Пушкин был знаком с этим мифом детально.Астрологический аспект мифа