Как-то я пью кофе с одним епископом американским в Англии, и он меня убеждает, что Христос – не Бог. Я спрашиваю: а кто же? И этот человек, с которым, я думал, мы сейчас о Боге поговорим, отвечает мне: нет, нет, не надо. Другой, не епископ, профессор, убеждает меня, что Христос не воскрес. Вы представляете? Вы посмотрите на статистику и увидите многое, что творится сейчас. Во Франции, например, третья часть христиан не признает Иисуса Христа Богом, и так далее. Представляете, что идет?

И вот что с этими Церквами так называемыми о чем можно говорить? Конечно, не о вере – это бесполезно. Ни о каких принципах духовной жизни – об этом и мысли нет. С ними самое большее, о чем можно говорить, как и с представителями других религий – только о том, как бы всем вместе нам жить получше здесь, на Земле, и решать разного рода проблемы: социальные, политические, экономические, экологические и так далее. Вот о чем можно говорить безотносительно к христианству.

Поэтому мое отношение к экуменизму как к движению, которое нацелено, как было заявлено изначально, на объединение христиан в единой Церкви, – отрицательное: никакой единой Церкви не может быть. Ни одна протестантская Церковь не хочет и думать, как бы стать правоверной, православной. Об этом и речи не может быть. В том числе и Католическая Церковь – об этом и речи не может быть. Папа Бенедикт XVI, до своего избрания бывший кардиналом и префектом, разослал всем епископским Католическим конференциям по всему миру документ, в котором значилось черным по белому: единственная церковь – это церковь католическая. Все прочие – православные и протестантские – это только доктрины. Что такое «доктрины»? Это только учения. Единственная Церковь – это Католическая Церковь.

Без папы нет католичества. А папа это кто? Он говорит с кафедры как верховный пастырь и учитель, он непогрешим, он безошибочен. Какое возможно единение Православия с католицизмом? Католицизм – это море; сейчас  там пять тысяч епископов. Православие – это лужица: я не знаю, 200-250 у нас имеется епископов, не больше. А о количестве верующих и говорить нечего. В Католической Церкви сейчас уже за миллиард верующих. Так вот, какое объединение может быть? Она – Церковь, мы – доктрины. Что будет? Подчинение?

Один из епископов зарубежных так и сказал сейчас, очень резко: католичество – это ересь, и объединение с католичеством возможно только тогда, когда оно, католичество, станет православным. Что невозможно. А вот православные чего хотят от католичества?

– Алексей Ильич, я бы попросил на  этом подробнее остановиться – зрители именно об этом и спрашивают: чего мы ищем в этом содружестве с католиками и не грозит ли это, собственно говоря, унией?

– Это не только грозит – иначе просто не может быть. Мы знаем, к чему привела лионская уния: там народ просто восстал против византийского императора. А посмотрите, брестская уния – униаты кто такие? Они же католики в основном. То же грозит и нам…

Не буду сейчас называть имен, но один из православных иерархов уже заявил, что наступило время предпринять решительные шаги для достижения полного единства с католичеством, и этого ожидают обе наши Церкви. Не хочется мне называть его имя – пока не время. И если такие слова действительно были, хотя сомнений в этом мало, но это странно, это ужасно совершенно – это значит, что мы перестанем быть Православной Церковью, католицизм нас поглотит полностью.Я не один десяток лет преподавал западное вероисповедание и, помню, когда пришлось немножко проанализировать католичество, я с удивлением обнаружил для себя, хотя интуитивно ощущал, что оказывается, нет ни одной вероучительной истины, в которой бы католичество не отступило от Православного учения. Само понимание спасения совсем другое, и самое ужасное, самое тяжелое то, что сами принципы и основы духовной жизни искажены до предела.Путь католической духовной жизни – это мечтательность. О чем мечты? О состоянии любви. Это особенно и очень сильно обозначено на католических святых. Вы знаете, тезис бесспорный: скажите, кто есть ваши святые, и я скажу, какова ваша Церковь. Потому что святые есть ничто иное  как идеал, на который Церковь ориентирует всех своих верующих. Вы только посмотрите, каково духовное состояние самых великих католических святых; это же сущая беда, я вам скажу, просто беда настоящая, о которой просто надо плакать и рыдать, а не прославлять. А там этих святых делают учителями Церкви. Я уже сейчас повторяюсь, мне кажется, я об этом уже достаточно много говорил.– Да, у Вас на эту тему была очень подробная и интересная лекция. Но у светского телезрителя, который нас тоже смотрит, наверняка может возникнуть вопрос: а может быть, это в Православии искажение веры? Может быть, православные не правы, может быть, католики как раз правее? Их, как Вы сами сказали, больше миллиарда, а мы по сравнению с ними – секта, меньшинство. И, может, действительно – доктрина?.. И может (такие вопросы тоже есть), пришло время объединиться и слиться?– Вопрос естественный и законный, особенно из уст тех, кто не знаком с этими вещами. Скажу вам так. Недавно была делегация у нас в академии, католическая, и они попросили встречи со мной. И я им предложил одну мысль: мы все сейчас говорим, что мир наш наполнен идеями экуменизма, единства, братства, любви и так далее. На какой основе мы можем это сделать? Я говорю им: вы знаете, у нас с вами одна общая тысячелетняя история – тысячу лет была же одна Церковь. Поэтому, по-видимому, чтобы выяснить, где же истина, кто в чем ошибается: католики, православные – мы должны обратиться к этому тысячелетию и на основании его проверить свои истины веры, свой путь духовной жизни.Проверить – и здесь самый лучший критерий. И, в частности, я обратил внимание именно на принципы, на законы духовной жизни. Вы посмотрите, о чем говорили все духоносные святые? Они говорили, что критерием спасенности является все большее видение своей греховности, видение своей неспособности исцелиться самому и все более искреннее обращение ко Христу с молитвой. Вот в чем критерий. Искание же сразу любви как таковой, которую мы видим позднее, они называли не иначе как прелестью и заблуждением.И вот теперь давайте посмотрим с этой точки зрения на то, каковы наши святые. Я говорю им: вот у нас, например, есть сейчас  старец Порфирий, афонский подвижник, который прямо говорит, что самый легкий путь к спасению, которым он следует и к которому призывает всех: любите Бога, любите Христа. И не молите Бога, чтобы Он избавил вас от грехов, не боритесь со страстями – любите Бога.