Старчество.

В лагерях я встречался со старцами, владеющими искусством умной молитвы. Был такой отец, что во время его молитвы снег таял! Но многое ли почерпнешь в лагере, где нет ни сил, ни время, так, азы. Да, изучил всю духовную литературу, имевшуюся у меня, но все одно, хотелось соприкоснуться со всем, непосредственно. И вот теперь я отправился в путь, на поиски науки духовного делания.

Стучите и отверзится, почти десять лет я прожил у некоего старца, хранителя великой премудрости спасения, что несла людям Оптина, лишь изредка отлучаясь в свой поселок для служб. Перед кончиной, благословил он меня идти тем же путем. Вот и хромаю, грешный, по мере сил.

Видение старца Антония.

Где-то в начале семидесятых, во время служения Божественной Литургии, я сподобился первого видения. А дело было так. В то время началось повальное увлечение людей Западом и, соответственно, стирались черты, присущие славянам - неприхотливость, хлебосольство, нестяжательство. Стяжательство, как раз, становится во главу угла нового взгляда на мир, деньги и вещи ставятся выше нравственности, духовности. И что самое страшное случилось, так это то, что образ жизни людей, называющих себя православными, очень часто, строго соблюдающими обрядность церковную, становится такой же, как и у окружающих язычников! Такая же нескромность в быту, такое же стремление к карьере, к высокому положению в обществе. Для детей из верующих семей уже ведь не вызывает душевных мук вступление в пионеры, комсомол, партию. И оправдание ведь под рукой: "А как без этого, не в пустыне же живем, среди людей. Ну, грех, так начни разбираться - все грех, поедем покаемся". Такое легковесное отношение вызывало большие опасения за саму возможность спасения. Я перечитывал Евангелие, о последних временах особо, Апокалипсис, не давал покоя вопрос о пустыни, в которую люди должны бежать.

И вот вижу я огромное количество идущих людей, едущих людей. Некоторые, кажется, и не едут, одни - пиршествуют, другие - блудят, третьи - ближним пакости строят, но все равно, как рекой их увлекает вперед. Все они очень разные, тут и миряне, и духовенство, и военные, и политики, все, все. Большая часть людей просто рвутся вперед, а некоторые идут спокойно. На пути у них пропасть страшная, пропасть в ад. Казалось бы, все должны в нее провалиться, но нет. Большая часть людей, так и есть, летит вниз, мне видно, как тянет их туда, кого машины, кого застолья, кого деньги, кого наряды дорогие. А некоторые спокойно переходят через эту пропасть, даже сказать, над ней. Кое-кто не проваливается, но опускается в пропасть, - светящиеся мужи помогают перебраться, поддерживают. Проваливаются не только богачи, но и люди явно не располагающие большими средствами. Но у всех у них один кумир-похоть мира.

Страшно было. Из пропасти доносился не то, что стон, - вой попавших туда, и вонь. Это не просто запах, нет. Как благоуханию нет описания, благоуханию не от цветов, или травы, а благоуханию благодати, тому, что даруется Господом от мощей, чудотворных икон или еще как. Адская вонь - не просто дурной запах, как запах серы, это ощущение ужаса и безвозвратности, одним словом - ад.

Вот тебе и пустыня. И там отшельников соблазнял человекоубийца, стараясь возбудить страсть наживы, похоть, уныние. Многие падали, многие. В то же время, сколько князей и сильных мира сего спаслось, и не просто спаслось, но прославлено Церковью во святых - они имели все, но сердце их принадлежало не тлению мира, а горнему. Но наше время тем и страшно, что искушения подстерегают человека везде, каждый шаг, и чаще всего, такие, что и разгадать их трудно. Сколько людей ко мне приходит, кажется, всех волнует один вопрос - как спастись, как поступить в той или иной ситуации. Но разве можно на каждый поступок, не то, что в течение дня, а даже месяца, взять благословение?! Значит нужно представлять пути соблазна, основные направления его. А они неизменны от сотворения мира, ибо дьявол не творец. Другое дело, что за многие тысячелетия он набрался опыта, и теперь его предложения человечеству сойти к нему во ад стали более изощренными, по сути, весь современный мир - это сплошное его предложение. Предложение, потому, что заставить он не может, не в его силах, но упаковать грех в соблазнительную для человека обвертку, тут да, это пожалуйте, всегда слуги тьмы готовы со своим: "Чего изволите?".. Еще одна особенность сегоденья, это скорый приход антихриста. Многие духовные люди говорят, что он уже родился. Об этом трудно судить, враг лукав, лукав он даже и с теми, кто ему служит. Из них многие считали себя антихристами, они являлись такими по сути своего мировоззрениям поступков, но не являлись тем, о котором говорит Церковь. Может и родился, может - нет, вопрос не в этом. Когда Святителя Игнатия (Брянчанинова) спрашивали о приходе антихриста, то он отвечал, что точной даты нет, приход антихриста определят люди своей злобой. Так вот сейчас время окончательной подготовки к его приходу. Здесь и концентрация мировой власти, он ведь будет правителем не одной страны, а мира, и необходимо "озверение" человечества. Но даже этого маловато для того, чтобы все человечество поставить на колени, необходимо создать такую систему жизни, малейшее нарушение которой влекло бы за собой катастрофические для людей последствия - голод, холод, разруха. И система эта создается. Как все будет происходить, я увидел позже, через несколько лет. Второе видение старца Антония. Поучения. Трудно было это воспринять в те годы кажущегося советского благоденствия, не думал тогда, что и доживу до лет исполнения многого из того, что увидел. Итак, как я уже сказал, второе видение не было продолжением первого, нет. И по времени оно было значительно позже, и по содержанию также весьма различно. Первое видение - это, своего рода, назидание, вразумление, что ли. Я просил ответа и получил его. Второе видение совсем другого рода, свойства, можно сказать. Я ни о чем не просил, но дано было свыше увидеть то, о чем спрашивали люди, приходившие ко мне. Если первое видение можно было пересказать с большей или меньшей точностью, то второе, в принципе, пересказать невозможно. Я, от. Александр, вообще первый раз попытаюсь тебе изложить это хоть в какой-то последовательности, языком светской науки - систематизировать. Но именно изложить в некоем порядке, а совсем не так, как дано было мне увидеть. Ибо мне дано было одно, для вящей пользы, для тебя и твоих прихожан, мню, лучше в иной последовательности. До этого же все, что дано было мне увидеть, я использовал лишь в ответах на недоуменные вопросы верующих. Еще несколько слов, не из видения, но о мироздании, дабы лучше понять последующее. Господь сотворяет все живое в единой, очень жесткой системе. Вся вселенная абсолютно связана каждым действом ее самой мизерной части, а для разумного существа - человека, даже действом не относящимся к видимому миру, - мысли. Действа неразумных тварей не могут вселенной нанести урона, - они ограничены как тормозами внутренними, то бишь, инстинктами и иже с ними, так и саморегулирующими свойствами самой природы. Другое дело - человек. Он создан по образу и подобию Божьему. И как бы мы не спорили, что есть образ, а что - подобие, что стираемо, а что - не стираемо, что он, человек, имеет от рождения, а что призван стяжать за всю жизнь, в данном случае, важно другое - его действия, как в материальном мире так и с невидимыми свойствами, отражаются на окружающей среде, на среде его обитания, на всей вселенной. Не Бог стер с лица земли Содом и Гоморру, но отрешившиеся от промысла Творца люди. Это я к тому говорю, что все беды, должные случиться с человечеством и природой, не следствие гнева Божия, ибо мы исповедуем, что он Всеблаг и Всемилосерден, и исповедуем истинно и истину, но являются следствием всеразрушительного действа самого человечества, пошедшего даже не на поводу врага, повода нет и быть не может, повод-это принуждение, но хулившегося на уловки диавола. Ну, а теперь, собственно о видении, о том, что всех ожидает, увы, в не таком далеком будущем, некоторое же и происходит в настоящее время. И так, что увидел я о будущем.