том-2 Основы искусства святости

§ 6. Противоестественные пороки (рукоблудие, женолюбство,

Отдел III. «Душевный» человек в борьбе со страстями. (продолжение)

Глава 1. Душевный и телесный состав падшего человека в страстном устроении и деятельно-подвижническом.

§ 5. Общее состояние тела у падшего человека. Наше отношение к телу по учению Священного Писания, святых отцов и данным современной медицинской науки.

Мы уже видели, что вместе с грехом пришла в душу и тело человека смерть. И тело из здорового и прекрасного, каким оно было в раю, стало безобразным и болезненным1. Так что и то юношеское, цветущее его состояние, когда оно носит название «здорового», в сущности — нездоровое. И у юноши тело устает, подвержено заболеваниям, а про девушек я уже и не говорю. Если же человек начинает жить по своим страстям и похотям, то вконец измождает себя и заживо начинает гнить. Тело страстного человека, будучи сластолюбивым и изнеженным или болезненным и привередливым, конечно, в этом состоянии страшится подвига и неспособно к нему. Понятны и страхи нынешних людей, боящихся постов, длинных церковных служб, отсутствия удобств на богомольях и прочего. Поэтому всякий, призванный благодатью Божией ко спасению, вскоре чувствует нужду заняться своим телом, чтобы оно помогало душе в борьбе со страстями, а не было бы для нее само наветчиком. Святые отцы давно уже выработали известные правила в отношении к своему телу. Они отвешивали ему все «мерою и весом». В меру пили, в меру ели, в меру спали, в меру занимались физическим трудом. Все в меру, ничего лишнего. В общем, их жизнь, конечно, была подвижнической, но это потому, что они сами обостряли свой труд и утончали эту меру. Но если откинуть в их аскетическом делании все крайности, на которые, к тому же, и среди них не все были способны2, то мы ясно увидим, что общий строй их внешней жизни был очень ровен, нормален, вполне соответственен

-7-

законам, положенным Творцом для бытия тварей, в высшей степени способствовал сохранению здоровья — душевного и телесного — и продлению самой жизни человека до наибольших пределов. Строгое отношение к телу у святых отцов не к самоубийству вело, а к чистоте жизни и здоровью3.К сожалению, в настоящее время в обществе принято думать совершенно наоборот. Чуть-чуть где-либо раздастся голос пастыря или просто даже благоразумного члена семьи, что нужно-де жить более простой жизнью, сейчас закричат со всех сторон: «Вы в монахи хотите наших дочерей и сыновей записать», «Молоды они, им надо повеселиться, подкормиться», «Не всем быть подвижниками», подразумевая под этим, что все монахи наживают от постной пищи только малокровие и чахотку, а от недосыпания — мигрень. Я говорю, понятно, об истинных монахах. Не есть мяса, не пить вина, не курить и тому подобное для нынешних людей есть уже не только подвиг, но, повторяю, и самоубийство. Аскетика, в задачу которой входит, между прочим, указание лучших способов обращения со своим телом, потому что оно есть друг души и без него последняя не может спасаться и приобретать добродетели, — аскетика, говорю, считается наукой (если только еще наукой!) необоснованной, странной, сумасбродной4. А лучше сказать — неизвестной. Даже в духовных академиях соответствующие кафедры только перед войной 1914 года открыли, и замещавшие их, конечно, ничего не успели сделать для этой науки, а надо бы выразиться — для спасения душ верующих.Поэтому аскетический писатель, желая быть принятым и понятным в среде, если уж не неверующих, то интеллигентов, воспитанных на доверии к так называемым научным истинам, — я разумею ту часть из них, которая нелицемерно хочет спасаться и идти ко Христу тесным Его путем, но не знает, где этот путь искать, — поневоле должен иметь опору для своих мнений во внешних источниках, в светских эмпирических науках, столь любезных культурным людям. Чисто святоотеческие доводы были бы для последних неприемлемы, невероятны, непонятны, недостоверны. Известно, что коза приманивается сеном, свинья — грязной лужей и пчелка — душистыми цветами. Каждому свое. Снисходя к немощи таковых людей, что делали в свое время и святые Василий Великий, Григорий Богослов и другие,-8-и показывая, что лучшие, то есть наиболее беспристрастные и неослепленные представители науки, не являются противниками основных точек зрения аскетики во взглядах на трактуемый предмет, аскетический писатель тем самым получает надежду заинтересовать и привлечь внимание и светских людей. Не погибать же им, и не из монахов только должно ведь состоять Царство Небесное. Когда они увидят, что наука, которой они так верят, одобряет все то, чему учит и аскетика, то сами уже возьмутся дальше за самостоятельную работу. По крайней мере, те из них, кто хочет искренне презреть мир и кто познал его суету. Вот почему я вообще часто привлекаю светские научные данные в качестве положительного или отрицательного доказательства в своих «Основах», чего до сих пор богословы-аскеты не делали. А по какой причине, мне нет необходимости здесь говорить. У меня свой путь...В дальнейшем изложении достаточно еще будут показаны и двойственность науки (то есть будет вскрыта оборотная ее сторона)5, и учение отцов-аскетов об отношении спасающихся к своему телу в целях его умерщвления. Здесь же я хочу обратить внимание читателя на то, что все излагаемое ниже не имеет отношения к подвижничеству. Ни о каком подвижничестве здесь речи нет, ибо, во-первых, о подвижнических правилах будет говорено после специально, а во-вторых, врачи, чьи рецепты и методы лечения и охраны здоровья будут предложены читателю ниже, преподавали их не подвижникам, а всем людям, и не только здоровым, но и больным и маломощным. И последним чаще, чем первым.Я нарочно здесь не приведу ни одной цитаты из писаний подвижников, но предоставлю слово одним врачам-гигиенистам и представителям школы так называемых «естественных методов лечения» (Naturlichmethoden). И мы увидим любопытнейшую вещь — ученых, и притом докторов (ведь считается, что среди естественников наибольший процент принадлежит неверам и ненавистникам «постнических» обетов), в роли апологетов прямо-таки святоотеческого образа жизни! Это еще, конечно, не значит, что они и во имя тех же убеждений ратуют, но и то внушительно, для неверующих (или кричащих: «Мы — не монахи...») устыдительно, что их же вожаки и учителя с «научными» дипломами плетутся вслед за монахами...