Как подумаешь, какое ужасное множество грехов сделаешь в течение всей жизни, — ужас обнимет сердце. Есть ли хоть один день в жизни, в которой бы ни разу ничем не согрешил перед Богом? Иной день... грешишь почти от утра до вечера. Что мысль, что желание, что слово — все грех да грех. Ах! Сколько же грехов! Какой ответ дадим мы Богу! Ведь нам дано время только на добрые дела, а мы проводим его в грехах!

На это скажет иной: то правда, что мы почти все время проводим в грехах, но и грехи наши, кажется, не велики. Ошибается, кто скажет это. Грехи наши все оскорбляют Бога, и если мы не раскаиваемся в них — лишают нас благодати Святаго Духа, затворяют перед нами двери Царствия и отворяют ад. Сын Божий страдал и пролил на Кресте Кровь Свою — за что? За грехи. За какие? — за все и за каждый. Поэтому и малый грех не мал. Но положим, что грехи наши невелики, хоть это и несправедливо; да спрашивается: сколько их? — Неисчислимое множество! А разве нам не известно, что из множества малостей составляется великое? Песчинки не велики, а из них произошли необозримые сыпучие степи. Посмотри, зимой из облаков летит снег какими малыми частицами, но эти частицы покрывают землю, гонимые ветром производят сугробы, засыпают овраги, долины, леса, иногда и селения. Вот наступает весна, дышит теплый ветер, снежинки тают, сливаются воедино, и — сколько воды! С ревом устремляется она вниз, вырывает овраги, размывает берега рек, сносит плотины, заливает огромные пространства. Так и наши грехи, делаемые в течение всей нашей жизни, по смерти нашей, собравшись воедино, составят целое море греховности и потопят нас в мутных своих волнах.

Боже наш, Боже наш! Что ж нам делать? Плакать и слезами покаяния омывать свои грехи. То верно, что если в этой жизни мы не смоем их своими слезами, а паче всего Кровью Сына Божия, то там, по смерти, они явятся в ужасающем виде и погубят нас на всю вечность.

(Из духовного журнала "Странник", 1860)

8. Десять горьких гроздов пьянства

Знаменитый у древних эллинов мудрец Анахарсис говорил, что виноградная лоза приносит три грозда: первый грозд услаждения, второй упоения, а третий печали. Философ сие толковал так: умеренное потребление вина служит человеку в удовольствие и во здравие, ибо и жажду утоляет, и желудок укрепляет, и сердце веселит; неумеренное же порождает ссоры, возжигает гнев, возбуждает на брань и побои, затем следует обыкновенно немало скорбей. А мы, если захотим внимательно рассмотреть силу пьянства, если назовем его виноградной лозою, то найдем на ней не три нравственных грозда, приносящих человеку вред и печаль, но гораздо более, а именно десять.

Первый грозд его есть помрачение ума, потемнение рассудка, потеря сознания, ибо от желудка, переполненного вином, винные пары поднимаются в голову, действуют на мозг и возмущают ум. Поэтому многие в состоянии опьянения не помнят себя, сами не знают, что делают и что говорят, точно безумные, и какое бы не случилось с ними зло, бесчестие ли, побои, на завтра они ничего не помнят. Над таковыми исполняется писанное в Притчах: «бита мя, и не поболех, и поругашася ми, аз же не разумех» (Притч. 23; 35).

Второй грозд есть бесстыдство: пьяный никого не стыдится, потеряв совесть, произносит скверные, хульные, нелепые, оскорбительные для целомудренного слуха речи; уста его бывают подобны стоялищу скотскому, наполненному смрадной нечистотой, а язык — лопате, которой выбрасывают эту нечистоту... Что же иное сердце такого человека, как не вместилище многих зол, из которого не может ничего выходить, кроме зла, по слову Евангелия: «злый человек от злаго сокровища сердца своего износит злое: от избытка бо сердца глаголют уста его» (Лк. 6; 45)?Третий грозд от лозы пьянства есть несоблюдение тайны. Пьяный откровенно рассказывает всем и каждому все те тайны, свои или чужие, которые тщательно сокрывал в глубине своей души, сохраняя их в молчании, когда был трезв. Этого мало: что давно уже прошло и предано забвению, и то он припоминает, а как мертвеца воскрешает от гроба. И как обычно пьяному извергать пищу из желудка, так же обычно и тайны открывать; и то, и другое: и пища, и тайны — в пьяном не держатся.Четвертый грозд содомской лозы пьянства есть возбуждение плотской Похоти, почему и увещевает Апостол: «не упивайтеся вином, в нем же есть блуд» (Еф. 5; 18).Пятый грозд, полный яда змеиного, есть ярость, гнев, вражда, ссоры, брань и кровопролития. Упившись вином, люди восстают с яростью друг против друга. Вот почему и говорится с укоризной: «...кому горе? кому молва? кому судове? кому горести и свары? кому сокрушения вотще? кому сини очи? Не пребывающим ли в вине? и не назирающим ли, где пирове бывают?» (Притч. 23; 29-30). И премудрый сын Сирахов увещевает: «...в вине не мужайся, многих бо погуби вино. Полезно вино живому человечу, аще пиеши е в меру его: но — горесть души вино пиемо много, в распри и клевете» (Сир. 31; 29,31,34).Шестой желчный грозд с лозы пьянства есть повреждение здоровья, изнеможение телесных сил, дрожание рук, головная боль, ослабление зрения, страдание желудка, стоны, немощи, преждевременная старость, умаление лет жизни и несчастная смерть.Седьмой грозд — расточение имущества, потеря богатства, лишение выгод: «делатель пияневый, - говорит сын Сирахов, не будет богат» (Сир. 19; 1). Как много людей, которые из-за пьянства от большего богатства пришли в последнюю нищету! Пример сему — блудный сын, описанный в Евангельской притче.Восьмой горький грозд — утрата спасения. Как вещественное богатство, так и духовные сокровища расточаются от пьянства, потому что пьяный имеет дерзость на все грехи. Какого греха трезвый гнушается, боится или стыдится, того самого греха не стыдится делать, не боится, не гнушается, когда бывает пьян. Есть повесть в книге "Отечник" (или "Патерик") об одном египетском пустынножителе, которому бес обещал, что не будет более' тревожить его никакими искушениями, если он однажды сделает который - нибудь из трех грехов, и предлагал на выбор: убийство, блуд и пьянство. "Один какой-нибудь из них сделай, — говорил бес, — или убей человека, или соблуди, или упейся однажды, и будешь после того жить в мире, я уже не буду искушать тебя никакими соблазнами". И рассуждал сам с собою пустынник тот: "Человека убить страшно, ибо это —большое зло, и за него угрожает казнь смертная и по Божию, и по человеческому суду. Сотворить блуд — стыдно, да и жаль осквернить хранимую дотоле чистоту телесную; мерзко оскверниться Человеку, когда он еще не познал этой скверны. А напиться однажды, кажется, небольшой грех — ведь человек скоро сном отрезвляется. Пойду — напьюсь, чтобы бес не докучал мне больше, и чтобы после спокойно было жить в пустыне". И вот, взял он свое рукоделие, пошел в город, продал его, вошел в корчму и стал пить, и напился; по действию сатаны, пришлось ему разговаривать с одною безстыдною женщиной, и он прельстился и согрешил с нею... Вдруг приходит муж сей женщины и, застав пустынника в грехе с нею, стал бить его, а он, в свою очередь, схватился с ним, одолел его и убил... И сделал пустынник тот все три греха: блуд и убийство, а начал с пьянства! И те грехи, коих боялся и гнушался трезвый, — теперь без страха совершил, будучи пьян, и погубил многолетние труды свои... Так пьянство дерзает на все грехи, и лишает спасения, погубляя добродетель. Хорошо об этом говорит святитель Златоуст: "Если в ком пьянство найдет и целомудрие, и стыдливость, и благоразумие, и кротость, и смиренномудрие — оно все повергает в пучину законопреступления!" А человек, который чрез пьянство лишился всех добродетелей, разве не лишает себя спасения и не отчуждает себя от Небесного наследия? Справедливо говорит Апостол: «пияницы... царствия Божия не наследят» (1 Кор. 6; 10).