Безмолвие - это непрестанная молитва. Святые отцы сказали: молитва всему учит, даже самой молитве. Безмолвие - это не только пустыня, это уединение от людей и мира, это пребывание с самим собой, а вернее, духа с Богом. За молчание и безмолвие человек должен бороться, вырывать его, как добычу в бою, из пасти мира, который, как чудовище, хочет поглотить без остатка все время человеческой жизни и все силы его души. Большинство людей, даже христиан, не понимают подвига безмолвия. Они говорят, что необходимо помогать миру во имя любви, но видят только внешние телесные и душевные страдания. А ведь самая страшная трагедия мира - продолжающееся отпадение его от Бога, превращение его в поле темных сил, жуткое демонизирование, совершающееся на наших глазах, царство ада на земле, власть сатаны, которая превращает кровь людей в золото, а самих людей - в нравственные трупы, в загнанных в клетку похотливых обезьян. Трагедия мира как перспектива вечности вне Бога, вечности как демоноуподобления - это самое большое зло остается для людей почти незамеченным, как будто скрытым в тумане. Демонические силы нельзя отогнать одним телесным милосердием. В борьбу с невидимой силой "стратегов зла" - падших духов - может вступить только невидимая сила молитвы, способная низвести благодать на землю. Поэтому диавол так восстает против подвига безмолвия. Он противопоставляет ему заботу о бедных, проповедь веры, занятие богословскими трудами - все, что угодно, лишь бы человек стал неспособен к внутренней благодатной молитве, чего действительно страшится демон.

Молитва за мир - самый трудный подвиг. Преподобный Арсений Великий, избравший подвиг безмолвия и молчания, оказался выше, чем его духовный друг преподобный Моисей Мурин, который ухаживал за больными, принимал странников и окончил жизнь мученичеством. Господь принимает все виды милосердия. Святитель Иоанн Златоуст сказал: "Дай жаждущему чашу воды и прими за это Царство". Но безмолвие и молчание - это подвиг иных измерений, мы бы сказали, космического значения. Перед ним дела душевного и телесного милосердия - это свет светильника в сравнении с сиянием звезды.

Что такое монашество

В духовной жизни есть феномен, понять который без внутреннего опыта трудно, а определить словом - почти невозможно. Чем бытийно глубже явление, тем труднее оно поддается внешней словесной интерпретации.

Монашество охватывает всю духовную жизнь человека, поэтому понять его можно, лишь пережив и прочувствовав его, как невозможно понять, что такое любовь, не испытав ее в своем сердце. Поэтому мы укажем лишь на некоторые характерные свойства и признаки монашества, так как вокруг него образовался целый клубок недоумений, лжи и различных спекуляций. Мир или отвергает монашество, или видит его через призму собственных страстей и представлений, то есть требует от монашества своего - быть частью этого мира или экзотическим цветком, который можно рассматривать как некую интересную достопримечательность ботанического сада, либо ждет от монашества служения человеческому обществу, рассматривая его, как благотворительную организацию. В лучшем случае, в молитвах монаха мир видит еще один гарант своей комфортности.

Если мы обратимся к этимологии слова "монах", то сможем убедиться, что в основе его лежит не понятие "один" или "одинокий", как обычно переводят это слово, а нечто большее - "единое". В этом смысле можно сказать, что монах ощущает себя единым в мире, не в смысле горделивого эгоцентризма или пантеистического солипсизма, а в смысле свободы от мира. Он единый как личность, свободная от оков мира, от плена его понятий и представлений. Монах, осознавая себя единым в мире, ищет Единого Бога - как центр и смысл своего бытия, как единую любовь своего сердца. Желание находиться в постоянном богообщении становится главным содержанием его жизни, к нему устремляются все силы его души и духа, слитые воедино. Ему, этому желанию, этому внутреннему порыву, охватившему всю его жизнь, он подчиняет все остальные желания и стремления. В мистическом значении, единение - это не обращенность, не исследование, даже не контакт. Единение - это жизнь в другом, но без потери своей собственной личности. Это обладание любимым через любовь. Единение с Единым - это та полнота жизни, в которой гаснет, меркнет и исчезает влечение ко всему прочему, внешнему, а обращенность сердца к чему-либо, кроме Единого, воспринимается как измена и привязанность к чему-либо иному - как блуд. Монах, живущий внешней жизнью, хотя бы эта жизнь, по мирским представлениям была самоотверженной и даже героической, в духовном плане становится блудницей, изменившей своей первой любви. Монашество - это безраздельная любовь человеческой души к Божеству, это непрестанное искание Божественного света, который псалмопевец Давид назвал "ликом Бога" (см.: Пс. 26, 8-9). Святые отцы в своих творениях прикровенно указали нам, что Божественный свет открывается душе как полнота бытия, покой вечности и как совершенная, не имеющая аналога в видимом мире мистическая красота. Бог открывается душе как новая, неведомая, таинственная жизнь, и тогда душа чувствует, что существование вне этой жизни - смерть. Бог является душе как незримый свет, как внутреннее озарение, и тогда душа чувствует, что вне этого света она наполнена непроницаемой, тяжелой тьмой, о которой она раньше даже не подозревала. Бог открывается душе как некий непостижимый покой, и тогда душа осознает, что вне этого покоя она постоянно находится в мучительной тревоге, с которой как бы свыклась. Бог открывается душе как бесконечная радость, похожая на прозрачные воды глубокого водоема. И в этой радости мир кажется душе жестким, как раскаленный песок в пустыне, и горьким, как желчь. Бог открывается душе как неизреченная любовь, и в этой любви душа плачет от жалости к миру, который не знает Бога, и о себе - потому, что она не может быть всегда с Богом, а прельщенная демоном и миром, как бы в опьянении, забывает о тех обетованиях, которые получила. Монашество - это поиск непрерывного богообщения. Любовь нетерпелива, поэтому душа ищет общения с Богом не только в будущей жизни как награду за исполнение заповедей, но и здесь, на земле, как отклик на свою мольбу. Поэтому центром монашеской жизни является молитва. Монах убегает от мира, как бегут из горящего здания. Он видит мир, охваченный пламенем. Это черное пламя грехов и страстей, проникая через образы мира в его сердце, опаляет его покой дымом и черной копотью. Монах видит не только грех, живущий в его душе, но и скрытый в ней ад, поэтому монашеская жизнь - это борьба за пробуждение духа, подавленного душой, это укрощение души, не только с ее низменными страстями, но и с ее иллюзорным богатством, которое мир воспринимает как духовность. Если дух не будет пробужден молитвой и покаянием и с помощью благодати не восторжествует над душой, то человек не вырвется из круга душевных переживаний и представлений и эмоциональный накал души будет принимать за духовное состояние. Поэтому монашеская жизнь должна быть чужда восторгов и вдохновений, которые связаны с картинами, образами и фейерверками мысли, возникающими в душе. Сердечная молитва безвидна и без!образна, духовный мир не открывается человеку ни в визуальных картинах, ни в блеске тонких мыслей - все это внешнее. Он безмолвно являет себя в тишине души, хранимой в молитве. Внутренняя Иисусова молитва - это вращающийся огненный меч Херувима, который хранит врата Эдема - человеческого сердца. Истинная жизнь - это Божия благодать. Земная жизнь с ее постоянной текучестью и временностью - это странный синтез жизни и смерти, это полужизнь. По отношению к вечности - это эмбриональное состояние души, это не бытие, а бывание или пребывание, отсрочка смерти; поэтому земная жизнь как самоцель может быть принята лишь как навязанная должность, как процесс, в который мы включены, как необъяснимый факт. А если в земной жизни, в невечности, человек будет искать смысл и ценность, то она представится как чудовищная трагикомедия. Если бы даже жизнь могла дать человеку то, чего она никогда не давала и не даст, - счастье - все равно трагизм земного бытия не исчез бы, а может быть, стал бы и еще более мрачным: разве не ужасно, когда человека во время пира неожиданно хватают и ведут к виселице? Поэтому один из уроков монашеской аскезы - память о смерти. Мирские люди обычно стараются не думать о смерти, они гонят память о ней из своей души, вытесняют из сознания так, как будто ее не существует; они видят вокруг картины смерти, но внутренне лгут себе, что смерть минует их, поэтому смерть всегда оказывается для них неожиданным гостем.