А в псалмах, к которым прилагается слово: «исповедание», речением сим научаемся следующему: по­елику, по обычаю Писания, слово: «исповедание» имеет двоякое значение и указывает то на исповедание грехов, то на благодарение; здесь в том и другом разумении оного руководимся им к жизни добродетельной; потому что исповедание грехов произво­дит удаление и отчуждение от худых дел, а усердие в благодарности увеличивает милость Благодетеля к приемлющим благотворения с добрым чувством.

Посему псалом предлагается «во исповедание»: в таком случае, когда беспокоит тебя какое либо воспоминание о грехе, советует тебе прибегнуть к очисти­тельному средству — покаянию; а если жизнь твоя благоуспевает в лучшем, доброе твое произволение делает твердым за благодарность твою к Богу. Слова: «столпописание», и: «да не растлиши», в совокупности ли, отдельно ли, находятся в каких надписаниях, содержат в себе совет о добродетели долготерпения.

Ибо сие: «да не растлиши» сказано Давидом, когда запретил он оруженосцу нанести удар Саулу; а смысл слова: «столпописание» тот, что тако­вое речение должно иметь начертанным в памяти, как на некоем столпе, чтобы в подобных делах, если какое обстоятельство возбудит нашу раздражи­тельность к отмщенью за оскорбление, прочитывая мысленно сие повеление, запрещающее убийство, сами в себе усыпляли мы раздражительность, приучая к дол­готерпению.

Но точнейшее о сем рассуждение оставим до будущего времени, переходя к обозрению прочих надписаний. Ибо надлежит уразуметь, что когда значит слово: «аллилуия», которое служит надписанием многих псалмов.   Глава 7. (О надписании «аллилуия»)   Итак, слово: «аллилухя» есть таинственное побуждениье к песнопению Бога; оно взывает слуху, что озна­чаемое им то же, что: «хвалите Господа».

Ибо в ка­ких частях святого Писания встречаются напереди эти слова: «хвалите Господа», в еврейских Писаниях означается это словом: «аллилуиа». Или, может быть, слово сие дает паче видеть силу псалмопения, которому служит надписанием, сказуя о нем, что это — хвала Богу. Так как на еврейском языке естество Божие означается различно разными именами, употреб­ляемыми в некоем иносказательном значении; то в числе имен, означающих Бога, находится и слово: « и а», а слово: «аллиллу» у Евреев значит хвала.

И не дивись, если таковой вид сего речения в косвенном падеже имени показывает, так называемый, именительный падеж: потому что не по нашему обычаю у евреев видоизменяются слова, напротив того, у них иное сравнительно с нашим видоизменение в произношении имен. Так, имя Пророка, придав ему еллинское видоизменение, произносим: «Илиа», а у евреев, по правилам языка, именительный падеж сего имени го­ворится: «Илиу».

Так и здесь, когда слово: хвала тре­буется означить в именительном падеже, язык еврейский выговаривает: «аллилу». Поелику же хвала непременно относится к Богу, а имя: « и а» есть одно из имен, означающих естество Божие; то целое вообще слово: «аллилуия» толкуется: хвала Богу. Посему, когда речение сие приписано к псалмопению, надлежит разуметь, что следующее ниже непременно должно воз­водить к славословию Бога.

Как в книге псалмов таковые надписания находятся всего более над послед­ними псалмами; то можно из сего уразуметь, что достигшим уже совершенства в жизни добродетельной и очистившим себя, согласно с тем, что выразумели при обозрении предыдущих отделов псалмопения, прилично хвалить Бога и быть в таком состоянии, в каком, как веруем, пребывает естество ангельское. Ибо у них, известно нам, нет другого занятия, как только хвалить Бога, и у совершенных в добро­детели нет иной заботы, как только устроять жизнь свою, чтобы была хвалою Богу. Итак, поелику псал­мы, имеющие надписание: «аллилуиа», все почти находят­ся в последнем отделе псалмопения; то ясно можно уразуметь, что выше всякого восхождения на высоту с помощью псалмов — последний отдел псалмопения, в котором большею частью заключается хвала Богу или приглашение хвалить Бога.   Глава 8. (О ненадписании у евреев некоторых псалмов, в частности 32,42, 93)   Остается уразуметь, по возможности, причину того, что некоторые псалмы не надписаны. Но что найдено нами по этой части, да будет предоставлено суду чи­тателей: или принять наше мнение, или возвести разумение свое к высшему взгляду. Итак, в ненадписанных псалмах примечаем мы следующее разли­чие: одним из них вместо надписания служит самое содержание псалмопения, в них, и у евреев, и у нас это общее, что у предлагаемого нет другого над­писания, кроме одного только смысла, открывающегося в речениях. А в прочих псалмах, хотя есть надпи­сания церковные и таинственные, знаменательные для таинственного нашего благочестия, однако же нет их у евреев, согласно с обвинением, какое сделано им в Евангелии, что постановили определение: «да, аще кто исповест Христа, отлучен от сонмища бу­дет» (Иоан. 9, 22). Посему, в каких надписаниях евреи заметили, что заключают в себе какое либо указание на таинство, тех они не приняли; поэтому в Писании о таких псалмах с точностью замечено это, и к чтенью церковного надписания прибавлено: «не надписан у еврей». Итак, указав предварительно на сие разделение псалмов ненадписанных, благовременно будет предложить о сем свидетельство из самых псаломских изречений. Псалом, предпоставленный всем, не имел нужды в надписании, потому что для читающих ясна цель сказуемого в нем; а именно, служит он введением в любомудрие, советуя удаляться от зла, пребывать в добре и, по возможности, уподобляться Богу. Но как в самом начал учения о блаженств предписано, что не должно нечествовать; то, чтобы нам избавиться от нечестья, прилагается второй пса­лом, предвестивший Евангельское таинство, так что первый псалом некоторым образом служить надписанием второго. Ибо Пророк сказует там о плотском рождении ради нас Рожденного «днесь» (а днесь составляет часть времени), но всегда от Отца и во Отце сущего, Сына и Бога. Сказует и о царстве у непризнававших царства, у тех, которые за то, что не служили Богу, причислялись к язычникам, были какими-то самозаконниками, лучше же сказать, — беззаконниками; потому что не приняли закона Божия, но свергли с себя «иго» (а «игом» Пророк называет заповедь). Когда же превысшее всего царство пришло и на них, тогда и они, непризнававшие некогда над со­бою владычества, делаются наследниками Божиими по вере в Рожденного «днесь», разумею Того, Кто поставлен над ними в царя; тогда и родились, и стали ца­рями те самые, которых железный жезл, то есть, непреложная сила, сокрушив в них земное и скудельное, претворила в чистое естество, научив тем, что одно только блаженно — уповать на Царя.